Елена Арсеньева - Любовные чары

• Название: Любовные чары
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Исторические любовные романы

«Русская кузина» Марина Бахметева, вдруг появившаяся в замке лорда Десмонда Маккола, мало кому пришлась по душе. Пуще всех сторонится ее сам хозяин. И никто не знает, что Марина – никакая не кузина ему, а венчанная жена, однако брак их свершился при таких странных обстоятельствах, что супруги тщательно скрывают его, как скрывают даже от себя любовь, владеющую их сердцами. Интриги, колдовство, предательство опутывают Марину и Десмонда. Бурные волны событий то разносят их в разные стороны, то бросают в объятия друг к другу. И постепенно Марина начинает понимать: есть на земле сила, которая превозмогает все беды. Имя ей – любовь!

Ранее роман «Любовные чары» выходил под названием «Страшное гадание».

---

– Брайан! О мой ненаглядный Брайан! Наконец-то ты вернулся ко мне!

Чучело кинулось на шею Десмонду, который, против Марининого ожидания, не грянулся оземь, не кинулся прочь, а весьма нежно сжал сухие лапки, цеплявшиеся за него, и сказал так ласково и тихо, словно утешал плачущее дитя:

– Нет-нет, дорогая Урсула, я не Брайан, увы. Посмотри на меня внимательно!

– Не Брайан? Нет? – пролепетало странное существо.

Залитые слезами глаза в набухших морщинистых веках трогательно уставились на молодого человека – и вдруг улыбка взошла на сухие, дрожащие уста:

– Ты… Десмонд! Мой маленький Десмонд! Ты вернулся!

– Да, я вернулся. Как же я мог не вернуться к лучшей тетушке в мире?

Он звучно расцеловал пергаментные щечки с толстым слоем румян, и старая дама засмеялась. Смех ее напоминал звон колокольчиков, и Марина вдруг ощутила, что и у нее глаза наполняются слезами.

«Это и есть „тетучка“, – поняла она. – Ну что ж, довольно мила. А при таком племяннике спятить немудрено! И „дядючка“ тоже не в себе?»

Вышеназванный не заставил себя ждать. На крыльцо выскочил высокий сухощавый джентльмен и замер, и всплеснул руками:

– Так ты приехал!

– Разумеется, – пожал плечами Десмонд, и нежная улыбка, с какой он смотрел на тетушку, уступила место довольно-таки ехидной. – Очень рад видеть тебя, Джаспер.

«Непохоже», – подумала Марина. Впрочем, непохоже было, что и «дядючка» рад племяннику. И он очень старательно делает вид, что его застали врасплох. Ведь прекрасно знал о том, что приедет Десмонд, зачем же комедия… «А ведь он терпеть не может моего милорда!» – догадалась Марина.

Она с интересом взглянула на Джаспера Маккола. Лет под пятьдесят, сухой, как жердь, лицо какое-то желтое, плывущий взор очень светлых глаз, небрежно уложенные полуседые волосы, но все еще довольно красив. Портил его только почти срезанный подбородок.

– Десмонд! – Новое восклицание заставило Марину вздрогнуть и разогнало напряжение, воцарившееся, пока дядюшка и племянник молча мерили друг друга неприязненными взглядами.

На крыльце стояла женщина, и первым чувством Марины при виде ее было изумление: еще одна брюнетка! Девушка сбежала с крыльца, солнце заиграло в ее волосах, и Марина увидела, что они не черные, как у красотки Агнесс, а темно-каштановые. Незнакомка была необыкновенно изящна и миниатюрна. На одном из ее пальцев сверкал изумительный бриллиант. У нее были огромные голубые глаза, точеные черты, зовущий рот. Пурпурная шаль, красиво задрапированная вокруг стана, бросала теплый розовый отсвет на ее лилейные щеки.

Марина вдруг ощутила себя простушкой в своем новеньком муаровом платьице соломенного цвета, покрытом испанским кружевом, с гирляндою фиалок на подоле. А ведь еще утром оно казалось ей восхитительным, и Марина вполне вошла в образ красивой, кокетливой, богатой кузины. А теперь обнаружила, что смотрит на незнакомку с тем же испуганно-завистливым выражением, с каким смотрели все остальные женщины, от старушки Урсулы до горничных. В том числе Агнесс, глаза которой наполнились слезами, когда незнакомка вдруг оказалась в объятиях Десмонда.

Девушка едва доставала ему до середины груди, и Марина почувствовала себя не только невзрачной, плохо одетой, с тусклыми русыми волосами, но и верстой коломенской к тому же. И ей почему-то захотелось плакать…

– Джессика, – пробормотал Десмонд, обнимая хрупкие плечи, обтянутые сверкающим черным шелком. – Я не ждал увидеть тебя здесь…

Красавица рыдала, будучи не в силах справиться со слезами. Деликатный Сименс, словно заботливый пастух, погнал в дом прислугу, вовсю глазевшую на господ. Агнесс шла последней, все время ревниво оглядываясь, и Сименсу пришлось втолкнуть ее в дверь.

– Ты приехала встретить меня, Джессика? Как мило, – продолжал бормотать Десмонд, и Марина подумала, что никогда еще не видела его столь озадаченным.

– Джессика теперь живет у нас, – пояснил Джаспер, с непостижимым выражением озирая племянника. – Дом ее сгорел, миссис и мистер Ричардсон погибли при пожаре, ну и…

– Какое несчастье! – перебил Десмонд. – И какое счастье, что ты осталась жива! Тебя не было дома?

Джессика кивнула, еще крепче прижавшись к Десмонду.

– Джессика была у нас, – возвестил Джаспер. – Они с Алистером намеревались объявить о помолвке, но примчался верховой и сообщил, что Ричардсон-холл сгорел… А назавтра погиб Алистер. – Он резко отвернулся, и Марине показалось, что «дядючка» раздосадован.

– Алистер… О, мой Алистер! – глухо выкрикнула Джессика, с такой силой цепляясь за плечи Десмонда, что ее тонкие пальцы побелели.

– Какой кошмар! – выдохнул Десмонд. – Я вижу, у тебя на пальце фамильное кольцо леди Маккол… – Он побледнел, и в глазах его появилось такое растерянное выражение, что Марина пожалела бы его, если бы могла жалеть своего погубителя. – Так ты была невестой Алистера? Я не знал. Мы всегда любили тебя как сестру. Алистер – как младшую, я – как старшую.

«Ему двадцать пять, а брату, помнится, было тридцать. Значит, ей двадцать шесть – двадцать восемь, – с острым чувством превосходства подумала Марина, которой в сентябре исполнится двадцать. – Безнадежная старая дева! И ясно, почему на ней черное платье: траур».

Непонятная тревога прошла, теперь она могла с искренним сочувствием смотреть на узкие плечики, дрожащие от рыданий под ладонями Десмонда.

– Алистер! Мой ненаглядный Алистер! – Рыдая, Джессика отстранилась, заломила руки и бросилась в дом, верно, в полном отчаянии.

И вдруг Урсула, доселе стоявшая недвижимо, как статуя, воскликнула с тем же отчаянием: «Брайан! Мой ненаглядный Брайан!» – и тоже кинулась во всю прыть в замок, но остановилась на крыльце, согнувшись, закрыв лицо руками.

Десмонд и Джаспер переглянулись. Десмонд шагнул было к Урсуле, но дядюшка шепнул:

– Она сейчас успокоится. Утешать ее бесполезно, все проходит само.

– Она очень постарела, – тихо сказал Десмонд.

– Еще бы, – пожал плечами Джаспер. – Она не может забыть Брайана, а тут смерть Алистера, да накануне помолвки. Мы все потрясены.

– Теперь мне понятен… э-э… взвинченный тон твоего письма. Иметь дело с двумя покинутыми невестами… Представляю!

– Пока нет, но у тебя все впереди, потому что это отныне твои заботы. За что я и благодарю бога! – Нотка с трудом сдерживаемой ярости прозвенела в голосе Джаспера.

– Вот даже как? Значит, все по-прежнему? – спросил Десмонд, бросив на дядюшку острый взгляд. – Ты терпеть не мог Алистера, теперь ненавидишь меня? Но ведь мы не виноваты в том, что дед завещал, чтобы после смерти моего отца Маккол-кастл перешел к его сыновьям, минуя тебя?

– Это против всех правил, – глухо пробормотал Джаспер. – Против закона, чести, совести! Старик невзлюбил меня за то, что я один осмеливался с ним спорить! Твой отец слова поперек не решался сказать, хоть и ненавидел его так же, как я. Но он был хитер, оттого и слыл любимчиком, в то время как я…

– Ты уехал, – мягко проговорил Десмонд. – Я знаю, ты путешествовал, тебя считали погибшим. А когда ты вернулся…

– Можешь не рассказывать мне о том, что я сделал! – взвизгнул Джаспер.

– Прости, – пробормотал Десмонд.

– Ничего, – тяжело дыша, молвил Джаспер. – Я сам виноват. А письмо мое… Я был болен, когда писал его.

– Малярия снова? – сочувственно спросил Десмонд, и Марине показалось, что он жалеет своего странного дядюшку.

– Малярия всегда, – усмехнулся Джаспер. – Приступ следовал за приступом, Джессика ухаживала за мной. Вообще весь дом держался на ней. Она страстно любила Алистера, и пережить его… – Он вдруг запнулся, как если бы забыл какое-то слово, и продолжил несколько невпопад: – Помогли ей только домашние дела. Ну и Сименс стоял, как скала, благослови его господь.

– О да! Он все такой же! По-прежнему вынюхивает ведьм?

Джаспер на миг приложил палец к губам и нарочно громко продолжил:

– И все-таки тебе придется очень многое налаживать, ездить в Лондон.

– Что ж, судьба! – усмехнулся Десмонд.

– Вот-вот. Так же говорил и Алистер, – кивнул Джаспер, и Марина выронила ридикюль, вздрогнув от неприкрытого злорадства, которое прозвучало в его голосе.

Дядя и племянник обернулись и уставились на нее с выражением одинаковой озадаченности: будто на незваную гостью.

– Простите, сударыня, не имею чести… – нетвердо начал Джаспер.

– Боже праведный! – Десмонд звонко хлопнул себя по лбу. – Я совсем забыл! Это моя… – Он запнулся, и у Марины вдруг неистово забилось сердце. Сейчас он скажет: «Моя жена, леди Маккол». Что же будет? – Моя русская кузина, племянница покойной матушки. Ее зовут мисс Марион Бахметефф.

От внезапного приступа разочарования и злости Марина едва не грохнулась в обморок. Удержало ее выражение безграничного изумления, вспыхнувшего в глазах Джаспера. Десмонд его не видел – как раз с опаской глядел на «кузину».