Лайош Мештерхази - Люди из Будапешта

• Название: Люди из Будапешта
• Автор: Лайош Мештерхази
• Издательство: Правда
• Жанр: Драматургия
• Год: 1989

Сейчас начнется необычное и, я бы сказал, сложное представление. Хотя речь пойдет о простых людях Будапешта. О людях из Будапешта, у которых волосы шевелятся при чтении «Собора Парижской богоматери», но которые, пожалуй, ни разу не испытали такого, излагая историю своей жизни… Речь пойдет о людях из Будапешта, говорю я, и не моя вина, что жизнь, которую я рисую, оказалась шире рамок, определенных человеческой мудростью и тысячелетним опытом.

---

Бела. Замолчи, Дешке! Сейчас на наших глазах толпа линчевала Ласло!

Дешке (в некотором замешательстве.) Ну что ж. На то, милый человек, и война. На войне нет места сентиментам. (Голос его удаляется.)

………………………………………………………………

Моника. Бела в этот же день пешком отправился к югославской границе, покинул страну. А из Югославии перебрался в Вену. Недавно я получила от него письмо. Полное отчаяния. Вот оно – читайте.

Шандор (читает.) «Мысль о том, что и я тоже повинен в служившемся, невыносима. Тоска по родине мучит меня, и я боюсь… Я хотел бы еще раз прийти на ту площадь, где был убит наш бедный друг… Впрочем, нет, я не выдержал бы этого, как не выдержу и жизни здесь. Рассказать, что значит жить на чужбине, я не в силах, Моника… Встретился с Дешке. Он хотел завербовать меня в свой „Комитет восстановления прав Хорти“. Я поругался с ним и сказал, что все это „восстановление“ – мечта идиотов. В ответ на это – просто голова кругом идет! – он вызвал меня на дуэль. Прислал за мной секундантов – двух бывших офицеров, своих приятелей. Вы не смейтесь, дело серьезное и пахнет кровью! Встретил я и Дюлу. Он тоже сбежал на Запад. Когда-то один из ведущих людей Министерства внешней торговли, горластый карьерист, он работает теперь агентом какой-то экспортной фирмы на Западе. Студенты, прибывшие сюда со мною вместе, вот уже четвертый день как объявили голодовку здесь, в лагере… Дюла на своей машине собирается сейчас в Цюрих. А я сижу, бессильный, с мыслями о том, не пустить ли себе пулю в лоб? Впрочем, к чему? Ведь и без того я давно мертв…»

Ответили вы ему, Моника?

Моника. Да. Написала, что у нас сейчас много дел, что пусть и он возвращается и помогает нам… Может быть, послушает… Вот такие у нас дела… Осталось нас двое: я и Андраш… Зимой мы с ним встречались. И я и он со своими учениками ходили разбирать развалины. Как в сорок пятом. Но тогда было как-то веселее работать. Может быть, потому, что мы были тогда моложе?… Ох, и заговорились мы с вами, однако! У меня скоро родительское собрание начнется. Давайте рассчитываться да пойдем.

Шандор. Пожалели для меня один-единственный час! И это после шестнадцати лет…

Моника. Да говорю же я вам – родительское собрание!

Шандор. Девушка, получите!

Официантка. Сейчас.

Шандор. Вот и вся история «героев Фив».

Моника. «Белоснежка и семеро гномов». Мы маленькие, обыкновенные люди из Будапешта.

Шандор. Но о себе-то вы так ничего и не рассказали. Снегурочка! Как вы жили в последние годы?

Моника. Зауряднейшим образом! О моей жизни нечего рассказывать. Лучше – вы о себе. Вы ведь у нас всю вселенную объехали!

Шандор. Ах, что вы! Во время войны я учился в Токийском университете, в сорок третьем перебрался в Китай. Здесь мне удалось сдаться в плен Четвертой армии, состоявшей из коммунистов. Участвовал в гражданской войне – где переводчиком, где преподавателем. Затем вернулся к научной работе. А сейчас вот приехал домой, получил кафедру. Могу спокойно работать. Только и всего… Три двойных порции коньяка и две вот таких, с наперсток.

Моника. Как всегда, пополам?

Шандор. Отлично, пополам так пополам. Я свою половину сегодня, а вы в следующий раз. Пожалуйста. Сдачи не надо…

Официантка. Спасибо. До свидания.

Шандор. Можно я вас провожу?

Моника. Благодарю. Тем более что я еще кое о чем хотела вас спросить… Может быть, вы сочтете это женским тщеславием… Скажите, все вы действительно были влюблены в меня тогда?

Шандор. Да. Или, может быть, нет… Мы осаждали твердыню Фив. В ней собирались мы найти свое счастье. Но есть ли вообще счастье? Можно ли его достичь? Может быть, кое-кто считает, например, меня счастливым. Счастье – странная штука…

Моника. А может быть, наоборот, я обрела счастье? Я воспитываю во многих маленьких себялюбивых, беспокойных ребятишках чувство человечности, любви к родине, прививаю им понятия общественной морали… Работаю и верю, что мой труд не напрасен. Какое еще может быть счастье?

Звучит «Будапештский романс».

………………………………………………………………

Писатель. Дождь уже перестал, кое-где подсыхают тротуары. В воздухе плывут сладковатые запахи: строительных лесов, бензина, намокшей одежды и какой-то едва уловимый аромат земли, долетающий со стороны Буды, с гор. Моника и Шандор идут рядом. Дойдя до здания школы, они останавливаются.

………………………………………………………………

Шандор. Ну, а седьмое свидание? Так и не состоится?

Моника (смеется.) А что же было только что?

Шандор. Ну нет. Такого уговора не было! Остальным вы уделяли гораздо больше времени! Ведь я даже не успел объясниться вам в любви.

Моника. В любви? Мне? Шандор, да вы взгляните на меня!

Шандор. Что ж, седина есть и в моих волосах. Так что я выиграл.

Моника. (тихо, с упреком.)

Тогда, на новогоднем вечере, вы уступили меня в угоду дружбе и единству «французской гвардии», не так ли? Ну ладно, забудьте мои слова! Я пошутила… (Смеется.) Вот здесь, в этой школе, я и работаю. Номер телефона найдете под буквой «Ш» – школы. А сейчас я, честное слово, спешу. Прощайте!

Шандор. До свидания, Моника!

………………………………………………………………

Писатель. И Шандор, чуточку утомленный воспоминаниями, чуточку оживленный, полный надежд, стоит и несколько минут смотрит на здания в лесах, на спешащих вокруг людей – на несокрушимую силу, имя которой – труд… Затем он задумчиво бредет дальше. «Работать и верить, что это не напрасно». Как это хорошо! Да, нелегкий путь прошли эти простые люди из Будапешта…

Или, может быть, он думает так: пройдут годы, и не станет вот этих людей. Но своими страданиями, своим трудом, маленькими радостями и несгибаемой верой в свое дело они оставят в истории такой след, какого не оставляло до них еще ни одно поколение…

Примечания

1

Слова Габора Хайнал, перевод Олега Громова.