Фрэнк Герберт - Дюна

• Название: Дюна
• Автор: Фрэнк Герберт
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-005590-0, 5-17-010356-5, 5-237-03077-7

Первой сюжетной линией повествования, открывающейся читателю, является вражда двух могущественных Великих Домов: Атрейдес и Харконнен. Может создасться впечатление, что это — очередная история борьбы добра и зла, чести и коварства, благородства и корыстных интересов. Однако это впечатление — лишь первая ловушка, в которую попадает читатель.

Далее вы узнаете, что главный герой — Пауль Атрейдес, наследник одного из враждующих Домов, является также важным звеном в таинственной генетической программе ордена Бене Гессерит и обладает необычными способностями. Но способностям этим лишь предстоит раскрыться.

По приказу Императора (вступившего в сговор с Харконненами и нарушившего тем самым Великую Конвенцию), Атрейдесы переселяются на Арракис — пустынную планету ужасных бурь и гигантских песчаных червей, населенную жестокими фанатиками — фрименами, называемую также Дюной. Эта планета должна стать их золотой гробницей. Почему золотой? Да потому что эта планета — единственный во всей Вселенной источник Пряности, важнейшей субстанции в Империи. Пряность, обладавшая гериатрическими свойствами, продлевала жизнь; Пряность использовалась орденом Бене Гессерит для развития особых способностей (например, правдовидения). Но, что самое главное, Пряность, которую невозможно синтезировать, а можно лишь собрать на Дюне, использовалась Космической Гильдией для осуществления межпланетных перевозок. Особым образом подготовленные Гильдией специалисты — навигаторы употребляли огромные количества Пряности и это открывало их внутреннему взору пространство и время, что позволяло им предугадывать безопасную траекторию движения для космических кораблей, несущихся с чудовищной скоростью сквозь мировое пространство. Исчезнет Пряность и любые межпланетные коммуникации во Вселенной прекратятся навсегда, что приведет к распаду Империи. А миллиарды людей, употреблявших этот наркотик (Пряность вызывает непреодолимое привыкание!) умрут. Вот почему владение Арракисом сулит золотые горы. И Харконнены, которым принадлежала ранее планета, накопили немалые запасы. Теперь они используют все свое богатство для того, чтобы уничтожить своих врагов — Атрейдесов и вернуть себе Дюну.

Получится ли это у них? Ответ можно узнать лишь из книги.

Переводчик: Павел Вязников

Если вы уже читали эту книгу в другом переводе, прочтите «Заметки Переводчика». И вам захочется перечитать книгу ещё раз.

---

— Украшение из них вышло бы тоже довольно убогое — они слишком повреждены подслушиванием у замочной скважины за довольно-таки странными песенками, которые частенько наигрывает на своем балисете один мой знакомый мальчик.

— Забыл, значит, как приятно спать в постели, хорошенько посыпанной песком, — сказал Пауль, сдергивая со стола щит-пояс и защелкивая его на талии. — Тогда сразимся!

Глаза Халлека широко раскрылись в притворном удивлении:

— Так, стало быть, вот чья преступная рука это учинила? Ну ладно же! Защищайся, юный корифей, защищайся как следует!

Он схватил рапиру и рассек ею воздух:

— Месть моя будет страшна!

Пауль выбрал парную рапиру, согнул ее в руках и встал в позицию, вынеся одну ногу вперед. Он придал своим движениям комическую напыщенность, утрируя манеры доктора Юйэ.

— Какого болвана отец прислал мне для занятий фехтованием, — нараспев произнес Пауль. — Недотепа Гурни Халлек позабыл первую заповедь боя с силовыми щитами. — Пауль щелкнул кнопкой на поясе и ощутил легкое покалывание на коже и характерное изменение внешних звуков, приглушенных силовым полем. — «В бою с использованием силовых щитов надо быть быстрым в обороне, Но медленным в нападении, — продекламировал Пауль. — Атака имеет единственную цель — заставить противника сделать неверное движение, заставить открыться. Щит отвращает быстрый удар клинка, но пропустит неспешный взмах кинжала!» — Пауль перехватил рапиру, сделал быстрый выпад и мгновенно вернул клинок для способного пройти сквозь бездумную завесу силового щита замедленного удара.

Халлек спокойно проследил за его приемом и увернулся в последний момент, пропустив притупленный клинок мимо своей груди.

— Со скоростью удара все в порядке, — отметил он. — Но ты полностью открылся для удара слиптипом снизу.

Пауль с досадой отступил.

— Мне бы надо высечь тебя за такую небрежность, — продолжал Халлек. Он поднял со стола обнаженный кинжал. — Вот эта штука в руках врага уже убила бы тебя! Ты способный ученик, лучше некуда, но я тебе говорил, и не раз, что, даже забавляясь, ты не должен никого пропускать сквозь защиту, ибо небрежность здесь может стоить жизни.

— Просто я сегодня не в настроении, — буркнул Пауль.

— Не в настроении?! — Даже сквозь силовое поле щитов голос Халлека выдал его возмущение. — А при чем тут твое настроение? Сражаются тогда, когда это необходимо, невзирая на настроение! Настроение — это для животных сойдет, или в любви, или в игре на балисете. Но не в сражении!

— Извини, Гурни. Я не прав.

— Что-то я не вижу должного раскаяния!

Халлек активировал свой щит, полуприсел с. выставленным в левой руке кинжалом и рапирой в правой. Рапиру он держал чуть приподнятой вверх.

— А теперь — защищайся по-настоящему!

Он высоко подпрыгнул вбок, потом вперед, яростно атакуя.

Пауль парировал и отступил. Он услышал, как затрещали, соприкоснувшись, силовые поля, ощутил легкие электрические уколы на своей коже. «Что это нашло на Гурни? — удивился он. — Он всерьез атакует!» Пауль тряхнул левой рукой — из наручных ножен в его ладонь скользнул небольшой кинжал.

— Что, одной рапирой не управиться? — хмыкнул Гурни. — То-то!

«Неужели предательство?! — спросил себя Пауль. — Нет, только не Гурни— он на это не способен!»

Они кружили по залу — выпад и парирование, выпад и контрвыпад. Воздух внутри окружавших их силовых полей стал спертым — воздухообмен на границе поля был слишком замедлен. Однако с каждым новым столкновением щитов и с каждым отраженным полем ударом клинка усиливался запах озона.

Пауль продолжал отступать, но, отступая, он постепенно вел Гурни к тренировочному столу.

«Если я сумею заманить его к столу, я покажу ему один фокус, — подумал Пауль. — Ну, Гурни, еще один шаг…»

Халлек сделал этот шаг.

Пауль отбил удар Гурни книзу, резко повернулся и увидел, что рапира соперника, как и было задумано, задела край стола. Пауль прыгнул вбок, сделал рапирой выпад вверх и одновременно ввел в защитное поле кинжал, целя в шею. Острие замерло в дюйме от яремной вены Халлека.

— Ты этого хотел? — прошептал он.

— Посмотри вниз, мальчик, — проговорил сквозь одышку Халлек.

Пауль опустил глаза и увидел, что кинжал Халлека прошел под углом стола — он почти касался паха Пауля.

— Мы, так сказать, слились бы в смерти, — сказал Халлек. — Но надо признать, ты можешь драться немного лучше, если тебя прижать. Полагаю, мне удалось привести тебя в настроение. — И он осклабился по-волчьи, отчего свекольный шрам на его лице искривился.

— Ты так набросился на меня… — Пауль взглянул Халлеку в глаза. — Ты в самом деле хотел пустить мне кровь? Халлек убрал кинжал и выпрямился.

— Дерись ты хоть немного хуже того, на что способен, я бы оставил на тебе хар-рошую отметину — шрам, который ты бы долго помнил. Потому что мне бы не хотелось, чтобы моего любимого ученика заколол первый встречный харконненский, бродяга.

Пауль отключил щит и оперся на стол, восстанавливая дыхание.

— Я это заслужил, Гурни. Вот только боюсь, отцу бы не очень понравилось, если бы ты меня ранил. А я бы не хотел, чтобы тебя наказывали за мои неудачи.

— Ну, что до этого, — возразил Халлек, — то это была бы и моя неудача. А потом, нечего волноваться из-за одного-двух шрамов, полученных на тренировке. Тебе еще повезло, что у тебя их так мало… А что касается твоего отца — герцог накажет меня только в том случае, если я не сумею сделать из тебя первоклассного бойца. И я бы не сумел, если бы не разъяснил тебе вовремя твои заблуждения относительно «настроения». Ишь чего придумал!

Пауль выпрямился и вернул кинжал в ножны на запястье.

— То, чем мы здесь занимаемся, это совсем не игра, — добавил Халлек.

Пауль кивнул. Он был удивлен необычной для Халлека серьезностью и какой-то особой собранностью. Взглянув на лиловый шрам на лице своего взрослого друга, Пауль вспомнил, что его нанес Зверь Раббан в рабских копях на Джеди Прим. И внезапно ощутил стыд оттого, что хотя бы на мгновение усомнился в Халлеке. И тут же ему пришло в голову, что Халлеку, наверно, было больно тогда, — может, так же больно, как самому Паулю во время испытания, которому подвергла его Преподобная Мать. Но он прогнал эту мысль: она делала мир слишком неуютным…

— Наверно, я и в самом деле настроился на игру, — признал Пауль. — А то в последнее время все слишком серьезны.

Халлек отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. Он ощущал жжение в глазах. Внутри него жила боль, словно какой-то нарыв, — все, что осталось в нем от некоего утраченного Вчера, которое Время безжалостно отсекло от него.

Как скоро этому ребенку придется стать мужчиной, подумал Халлек. Как скоро придется ему составить мысленно этот контракт, призывающий к жесточайшей осторожности, и внести в этот лист строку: «Кто ваш ближайший родственник?»[1]

Не оборачиваясь, Халлек сказал:

— Я чувствовал, что тебе хочется поиграть, и ничего мне так не хотелось, как поиграть с тобой. Но игры кончались. Завтра мы летим на Арракис. Арракис — это не игра, это реальность. Харконнены — тоже реальность. Пауль, подняв вверх рапиру, коснулся клинком лба.

Халлек обернулся, увидел салют и ответил кивком. Показал на спарринг-манекен.

— А теперь займемся твоей координацией. Покажи, как ты справляешься с этой зловредной штукой. Я буду управлять ею отсюда — здесь мне будет лучше видно. И предупреждаю — сегодня я применю новые контрудары. Враг тебя об этом предупреждать не станет.

Пауль приподнялся на носках, чтобы расслабить мускулы. Он вдруг со всей серьезностью понял, что его жизнь начала резко меняться. Он подошел к тренажеру, ткнул острием рапиры выключатель на груди куклы и почувствовал, как силовое поле оттолкнуло клинок.

— Ан гард![2] — скомандовал Халлек, и манекен начал атаку.

Пауль включил щит, парировал и контратаковал.

Халлек, управляя куклой, внимательно следил за ним. Его сознание словно разделилось: одна часть напряженно контролировала ход поединка, а другая блуждала где-то вдалеке.

«Я — словно хорошо сформированное садовником плодовое дерево. Дерево, полное хорошо развитых способностей и чувств, и все они привиты на меня — все они вызревали для кого-то другого…»

Почему-то он вспомнил свою младшую сестру — ее миниатюрное, напоминающее о сказочных эльфах лицо ясно встало перед его глазами. Но сестра давно была мертва — умерла в солдатском борделе у Харконненов. Она любила анютины глазки… или маргаритки? Он уже не помнил. И то, что он не мог вспомнить этого, огорчило его.

Пауль отбил медленный рубящий удар куклы и с левой руки провел антре-тиссе.[3]

«Вот ловкий чертенок! — подумал Халлек, теперь полностью поглощенный ловкими движениями Пауля. — Он тренировался самостоятельно. Это не похоже на стиль Дункана, и уж определенно не то, чему учил его я!»