Александр Проханов - Красно-коричневый

• Название: Красно-коричневый
• Автор: Александр Проханов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-88010-067-7

Эта книга – о народном восстании 93-го года. О баррикадах в центре Москвы, по которым стреляют танки. О рабочих, священниках и военных, отдающих жизни за русские святыни. О палачах, терзающих пленных, вырезающих у них на спине красные звезды. Здесь – рассказ о патриотических лидерах и их партиях, которые бурлящим потоком вливаются в русское сопротивление. Здесь – митинги и демонстрации патриотов, сатанинские камлания и «черные мессы» служителей таинственных антирусских культов. Главный герой, полковник спецназа, израненный и измученный, приносит священную жертву и этой кровавой жертвой одолевает мучителей, празднует, пусть на небесах, а не на пепелище Дома Советов, мистическую русскую победу.

Этот роман как учебник новейшей русской истории. Как евангелие русского патриотизма. Как боевое наставление всем, кто пошел в поход за свободу и независимость Родины.

Герои романа – люди, Москва, духи Добра и Зла, бессмертная сияющая Россия.

---

– А вот и Марк! Сейчас выезжаем! – сказал Каретный, выглядывая в окно, где в открытые ворота, влажно брызнув фарами, въезжала машина.

В комнате появился молодой человек, смуглый, подвижный, с черными вьющимися волосами, с резким горбатым носом. Его влажные красные губы в уголках рта образовывали подобие завитков, и весь его пылкий восточный облик, эластичные мускулы, натренированная легкость движений производили впечатление сильного чуткого зверя. Вызвали у Хлопьянова чувство опасности.

– Марк! – представился вошедший, пожимая руку Хлопьянову, продлевая рукопожатие чуть дольше обычного, впрыскивая в ладонь Хлопьянова свое тепло и силу. – Звонил в Мюнхен, все в норме! – повернулся он к Каретному, и они вместо рукопожатия ударили друг друга легкими товарищескими хлопками. – С паспортами улажено?

– Через два дня будут визы.

– Я подтвердил условия. Нет никаких изменений?

– Когда я тебя подводил?

– Никогда!

И они снова, в одно касание, хлопнули по рукам.

Каретный направился к выходу, увлекая за собой Хлопьянова и черноволосого, эластичного, как кошка, Марка. Крикнул сидящим внизу парням:

– На выход!

Те повскакали, упругие, дружные, как баскетбольная команда. В сумерках усаживались по машинам, чмокали дверцами, светили огнями. Четырьмя машинами выскользнули из ворот, влились в мерцающую, шелестящую трассу.

Каретный вел машину. Хлопьянов и Марк сидели сзади, и Хлопьянов в зеркало, висящее над головой Каретного, видел идущие следом машины сопровождения. Улавливал исходящий от соседа сладковатый запах одеколона, пряных благовоний и кремов, которые были втерты в его смуглую эластичную кожу.

– Не был в Москве восемнадцать лет. – Марк оживленно разглядывал мелькавшие дома, фонари, рекламы, лица женщин на тротуарах. – Видел все мировые столицы, а приехал сюда, и, представляете, сердце забилось! Родина, Москва златоглавая!

Хлопьянов старался понять, кто он такой, этот молодой энергичный еврей, который вернулся через восемнадцать лет в Москву и теперь едет с ними на сомнительное и опасное дело, и Каретный ведет себя с ним, как с другом, и при этом едва заметно заискивает перед ним, тушуется перед его молодой напористой силой.

Они проехали Якиманку с кирпично-стеклянным французским посольством и стройным нежным храмом Иоанна Воина. Взлетели на Каменный мост, оттолкнувшись от черного, словно выпиленного из графита Дома на набережной. Погрузились на мгновение в вечернее розово-белое зарево Кремля. Вывернули на Новый Арбат, в его неоновые бруски, брызги света, разноцветную, как ночные мотыльки, толпу. Свернули к черной, ртутной, льдисто мерцающей реке. И вильнув прочь с освещенных улиц, остановились у травяного взгорья, на котором стоял угрюмый каменный дом и темнело плохо освещенное, уставленное машинами подворье.

– Приступаем!.. По плану!.. – приказал Каретный, пропуская мимо себя выскакивающих из автомобиля парней. Они цепочкой устремились в подворье, пронося с собой саквояжи и свертки. Хлопьянов заметил, как один из них распахнул на бегу пиджак, сунул руку под мышку, где открылась и тут же исчезла кобура с пистолетом.

– А мы потихоньку за ними! – сказал Каретный, ловко пристраиваясь к бегущим, проскальзывая на подворье.

Двор был темен. Шевелились деревья. Различались деревянные грибки и детские песочницы. Кто-то вдалеке под одиноким фонарем прогуливался с собакой.

Группа скопилась у подъезда. Двое остались снаружи, блокируя подход. Другие, нажав дверной код, проникли в подъезд. Бегом, не пользуясь лифтом, устремились наверх, оставляя на каждом этаже по одному человеку. Достигли верхней площадки, где светилась неоновая лампа и висела на дверях вывеска какой-то фирмы.

– Работаем! – приказал Каретный. Позвонили в дверь.

– Кого надо? – послышалось изнутри.

– Откройте, милиция!

– Какая еще милиция?

– Пожалуйста, вот документы, – один из парней вынул какую-то книжицу, приблизил к дверному глазку.

Дверь приоткрылась. Натянулась блестящая цепочка. Появилось настороженное лицо, кусок пятнистой грязно-зеленой одежды. Тут же всунули ногу в щель. Зашипело, запульсировало голубое жало автогена. Переплавило цепочку. В открытую дверь рванулись, вломились, ударили наотмашь, с хрустом, лязгом, расшвыривая по углам выбегавших из комнат обитателей. Раздался крик, звон стекла, костяной стук удара.

Атакующие, работая кулаками, локтями, захватывали помещения, валили на пол ошалелых людей, заламывали им руки, защелкивали наручники. Двое с пистолетами, подняв вверх дула, заглядывали в ванную, в туалет, сбрасывали с полок какие-то картонки и кипы.

Захват завершился мгновенно. Четверо охранников лежали на полу, шевеля на спине скованными кистями. Один хрипел и отплевывался, пуская красные пузыри. Из глубины квартиры приволокли всклокоченного рыжебородого старика, который моргал сквозь очки слезящимися синими глазами.

– Вы ответите! – протестовал старик. – Это бандитизм!.. Преступление!..

– Файлы! – крикнул ему Каретный. – Мразь, где файлы?

– Вы за это ответите по закону!.. У меня лицензия от мэрии!.. Я пойду к прокурору!..

– Где файлы, сука! – Каретный достал зажигалку, запалил, поднес огонь под всклокоченную рыжую бороду, и она затрещала, загорелась, как сухая хвоя. Запахло паленым волосом. Старик завизжал и завыл:

– Файлы в ящиках!.. Больно!.. Вы за это ответите!.. Больно!.. В верхнем ящике файлы!.. Каретный прошел в комнату, стал рыться в ящиках. Вставлял в компьютер дискеты, что-то проверял и просматривал, прогоняя по экрану разноцветные строки.

– Уведите их всех! – приказал он своей команде. – Отвезите к чертовой матери за Кольцевую и пустите без ремней и шнурков!.. Если сунешься снова, сука, пулю проглотишь! – сказал старику Каретный и плюнул ему в рыжую опаленную бороду.

Поверженных рывками поднимали с пола, выводили на лестницу. Занимали оборону у дверей. Каретный широкими шагами исходил помещение, осмотрел комнаты.

– Марк, погляди! – Каретный растворил окно.

Молодой иностранец не участвовал в захвате. Засунул руки в карманы пиджака, словно не хотел их пачкать. Подошел к Каретному, и оба они стали смотреть в окно.

Хлопьянов был поражен быстротой и жестокостью атаки. Обогнул на полу лужу крови, обрывок пятнистой материи, разбитые стариковские очки. Приблизился к окну, почувствовав, как пахнула в душную комнату вечерняя прохлада.

Внизу черная, глянцевитая, текла река, качая размытые веретена отражений. Гостиница «Украина» остроконечно возвышалась за рекой, усеянная красноватыми оспинами окон. По мосту под фонарями неслись два встречных потока, – рубиновый, удаляясь по Кутузовскому проспекту, и сахарно-белый, алмазный, в Центр. Дом Советов, голубоватый, белый, словно выточенный из прозрачного мрамора, парил в ночи, и на его башне слабо золотилось кольцо часов.

– Ну как? – спросил Каретный.

– Отлично! – отозвался Марк.

Он извлек из пиджака короткий цилиндр, приставил к глазу. Медленно вел по проспекту, гостинице, бело-голубой громаде Дворца. И Хлопьянов увидел, что это был оптический прицел винтовки. Увеличенные оптикой, проникая в зрачок сквозь тончайшую сетку, светились красноватые окна гостиницы, рельефная лепнина фасада, чугунное литье фонарей. Возникали и исчезали номера пролетавших машин. Колыхались разноцветные флаги на мачтах перед Домом Советов. И отчетливо виднелась фигурка постового у стеклянного входа, его лицо, фуражка, кокарда. Так думал Хлопьянов, наблюдая за движением прицела.

– Отлично! – повторил Марк. – Как ты и обещал!

По проспекту, врезаясь отточенным клином в сверкающий поток, воспаленно мигая сигналами, промчались две черные «Волги», и за ними длинный, узкий, как оса, «кадиллак», расшвыривая и обгоняя машины. Каретный и Марк засмеялись, хлопнули опять по рукам.

– Ну что ж! – удовлетворенно заметил Каретный. – Здесь больше нечего делать. Пошли развлекаться!

Они поехали в ночной клуб, привлекавший своими красными, из неоновых трубок, губами. Каретный за доллары купил входные билеты. Обменялся веселым приветствием с молодым портье в малиновом камзоле с золотыми галунами. Они вошли в сумеречное, бархатно-смуглое пространство, в котором были расставлены столики, сидели едва видимые посетители, светился, как перламутровая раковина, бар. Бармен азартно перевертывал бутылки, мешал коктейли, брызгал и сыпал льдом. За стойкой, подсвеченные снизу золотым, зеленым и алым, сидели женщины. Короткие юбки, длинные открытые ноги, голые плечи, распущенные волосы. Они почти не двигались, замерли, словно экзотические, дремлющие на ветвях птицы. То одна, то другая медленно оживала, опускала ноги с высокого круглого сиденья, осторожно щупала невидимый пол. Встряхивая волосами, под музыку уходила, оставляя за собой гаснущий сияющий след.

– Сюда! – пригласил Каретный. – Здесь будет видно шоу, да и приставать будут меньше! Они уселись за черный столик, на котором стояла светящаяся, в виде маленькой ракушки, пепельница. В черную стену был врезан аквариум. Горел и светился зелеными травами, бегущими хрустальными пузырьками, серебряными черно-полосатыми рыбами. Когда они сели, рыбы разом дрогнули, метнулись все в одну сторону и замерли. Напряженные отточенные секиры, серебряные полумесяцы, вмороженные в стеклянный кристалл аквариума.