Сергей Самаров - Человек без лица

• Название: Человек без лица
• Автор: Сергей Самаров
• Жанр: Боевик
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21175-3

Человека без документов, избитого до потери сознания, подобрали омоновцы и привезли в военный госпиталь Ханкалы. Обнаружив на его лице следы пластической операции, врач позвонил в ФСБ. Вот тут все и завертелось. Сначала госпиталь обстрелял снайпер, потом атаковали чеченские боевики. Но человеку удалось уйти живым и невредимым. Теперь на него объявлена охота. Ведь все уверены, что этот человек знает код доступа к банковской ячейке, в которой хранится тридцать миллионов долларов, похищенных из сейфа ООН. Группа особого назначения ГРУ под командой полковника Согрина тоже ищет беглеца, но с одной целью – использовать его как приманку, на которую клюнут террористы, засевшие в горах Чечни…

---

– Элементарно. Зачем-то мы понадобились в Москве. Туда вызывают.

– Хоть бы недельку еще выпросил. Мы никогда к Кашаеву так близко не подбирались.

– Ты думаешь, я не просил? Но приказ категоричный. В РОШе даже не знают, чем это вызвано. Для них уничтожение Кашаева – предел мечтаний и куча орденов. Может быть, хоть кем-то заменят. Группа Разина должна прибыть с отдыха. Соображай, что можно передать по наследству.

– Ладно, мы ждем. Расскажете на месте.

Связь опять пропала. Горы экранируют…

Сохно уже проходил недлинный путь дважды, часть его преодолел в третий раз, и ожидал, что Согрин с Кордебалетом, даже если не будут слишком торопиться, тем не менее через час появятся. Этот час вполне можно использовать с выгодой для себя, как подполковник и привык всегда делать. И он разлегся на сугробе между деревьями «крестом» – то есть разбросив руки и ноги как можно более широко. Это лучшая поза для отдыха и набора сил на дальнейшее.

Отставной полковник сел проще, прислонившись спиной к дереву, и, поглаживая холодный ствол своего длинноствольного ружья, словно согревая его и лаская. И даже глаза закрыл, изображая спокойствие и невозмутимость, и тем не менее его старческая грудь под курткой заметно шевелилась. Дыхание восстанавливалось трудно, как ни старался гордый старик это скрыть.

Сохно не стал раньше времени расстраивать Рамазанова сообщением о том, что их отдельную мобильную группу по неизвестной причине снимают с перспективного маршрута. Конечно, он не уйдет со спецназовцами. Не для того забирался так далеко в горные леса, чтобы бросить свою задумку только оттого, что случайные союзники вынужденно оставляют его одного. Да он и не сможет идти так, как они привыкли ходить. И им самим такая обуза ни к чему. Но и оставлять боевого полковника здесь на погибель – от этого чувствовать себя лучше не будешь.

Именно на гибель. Иного не дано. Хотя старик погибать вроде бы и не намеревается. Он думает, что успеет подобраться к Зелимхану Кашаеву на дистанцию выстрела. И надеется не промахнуться. Остальное Казбека Рамазанова вообще не интересует. Возвращаться он, может быть, и не собирается. Для него главное – сделать дело, то есть выполнить долг «кровника». Наивный… Если даже такая группа, как трое опытнейших спецназовцев, всю сознательную жизнь войне посвятивших, на подобное дело не пойдут, как на безнадежное, то что же говорить о нем.

Сохно лежал с закрытыми глазами, но, конечно же, не спал, хотя имеет навык моментального засыпания, когда организму необходимо срочно отдохнуть. И не то чтобы он не доверял старику. Сохно сам проснулся бы от первого близкого скрипа снега под чьей-то ногой. А без скрипа по снегу ходить практически невозможно. Просто сон к организму, настроенному на большие нагрузки, не шел.

Отпущенный на дорогу час прошел. Сохно почувствовал это, но на всякий случай и на часы посмотрел. Точно – ровно час. А нет пока никакого звука приближающихся шагов, как нет и связи. Он сел и осмотрелся. Отставной полковник, казалось, так же дремал, прислонившись спиной к стволу сосны. Но только подполковник встал, как тот открыл глаза и огладил бороду.

– Что-то долго добирается твой командир…

Сохно внешне никак не проявил озабоченности или беспокойства, только поправил на себе амуницию, словно приготовился к чему-то. Он и в самом деле приготовился, хотя сам не сразу это осознал.

– Я думаю, что он и не добирается. Иначе он давно был бы здесь. Он готовится принять бой.

– С кем? С бандитами? – отставной полковник встал. – Да… Здесь уже близко люди Зелимхана… До ближайшего поста около километра.

– Там услышали ваш выстрел… Пришли посмотреть…

– Что будем делать?

– Я должен быть рядом с ними.

– А я?

– Вам бы я посоветовал воспользоваться заварушкой и обойти нас стороной. Тогда вы попадете к базе Кашаева между постами и основными силами. Мы отвлечем внимание на себя.

– Ты дело говоришь. Скоро темнеть начнет. Одному там пройти можно, – инстинкт разведчика, хотя и бывшего, заставил старика мыслить правильно. – Тогда – прощай. Мы можем больше и не увидеться.

– Прощайте, полковник…

2

– И что? По домам? – выйдя во двор и уже взявшись за ручку дверцы машины, спросил подполковник Хожаев.

Они только что прослушали допрос хозяйки квартиры, из которой стрелял снайпер, и ее старшего сына, а заодно и мужа, мало что сообщившего о недавнем происшествии, вогнавшем всю семью в такой страх, что взрослые сейчас думали только о том, как, каким образом и куда уехать из Грозного, готовые бросить и квартиру, и работу, готовые детей из школы сорвать в разгар учебного года – только бы спастись от угрозы с любой стороны. «Фээсбэшники» и сами, одновременно с ментами, задали несколько сопутствующих вопросов. Допрос закончился, хозяйку и сына увезли менты, чтобы сделать с их помощью фотороботы преступников, которые, как ни странно, и не стремились свои лица скрыть. В квартире остался только глава семейства, которому менты обещали жену и сына обязательно доставить назад на машине. Если так настойчиво обещают, то сделают это только утром, после окончания комендантского часа, если вообще сделают – это знали все.

«Уазик» республиканского управления ФСБ остался у подъезда один. Хожаев ждал ответа капитана, а тот задумался.

– Я бы предпочел все же в госпиталь вернуться, – сказал наконец Трапезников.

Подполковник вздохнул демонстративно. И за что, дескать, ему такая доля досталась – с прикомандированными возиться. Каждый прикомандированный приезжает сюда на короткий промежуток времени и старается в этот промежуток вместить работу гораздо большую, чем помещается в тот же промежуток, ограниченный обычным рабочим днем. Отдыхать они дома любят. И в общежитии сидеть не хочется – скучно, и соседи, бывает, попадаются надоедливые. Потому и рвутся работать, работать и работать. А у Хожаева дома семья, дети, с которыми тоже стоит сейчас больше времени проводить, чтобы потом волками не выросли.

– А что в госпитале? Думаешь, что-то там будет?

– Поговорю, – капитан ответил уклончиво, сам, похоже, не зная толком, что будет там делать. – Подумаю. Может быть, больной с помощью врачей в себя придет. Тогда его сразу надо в управление доставлять.

Он тоже знал понаслышке о стремлении местных кадров к размеренной жизни и службе, и потому ленивому настроению подполковника не удивился.

– Ладно, так сделаем, – решил Хожаев как старший по званию. – Я тебя завезу, и пока ты там говоришь и думаешь, меня до дома добросят. Будет что интересное, звони. Машина за тобой закреплена до утра. Надо будет, за мной пошлешь. Я дежурного предупрежу. Спать захочешь, тебя тоже отвезут.

Госпиталь рядом, но чтобы проехать к нему, следует большой круг сделать. Да еще большая часть круга проходит по разбитой и присыпанной снегом дороге. А потом Хожаеву еще из Ханкалы в Грозный добираться. И машине, где останется один водитель, по вечернему городу ехать. Впрочем, до комендантского часа еще далеко, а до этого времени езда считается почти безопасной. Боевики и террористы караулят в темноте те машины, которые ездят во время комендантского часа, следовательно, имеют спецпропуск и относятся к силовым местным, федеральным или просто местным административным структурам. В тех и в других стреляют с одинаковой охотой. И стреляют частенько. Пулю можно ждать из любых развалин. Потому и не поощряется ночная езда без надобности.

«Уазик» остановился у ворот госпиталя. В вечернее время, памятуя режим безопасности, там пришлось долго объяснять, что капитану Трапезникову здесь надо и вообще кто он такой. Служебное удостоверение личности не произвело впечатления, потому что такими удостоверениями боевики и террористы сплошь и рядом козыряют. Пришлось и самому подполковнику машину покинуть, чтобы подтвердить сказанное, и даже дежурному по управлению позвонить, чтобы и тот сделал незнакомых омоновцев более сговорчивыми.

Наконец, все уладили. Трапезников и Хожаев еще раз пожали друг другу руки, капитан перепрыгнул через выставленный на проезжую часть бетонный блок – ежевечерняя мера безопасности! – когда за спиной у него послышался звонок сотового телефона. Капитан обернулся. Подполковнику кто-то позвонил.

Но не успел Трапезников до дверей госпиталя дойти, когда услышал, как Хожаев окликнул его:

– Виктор! Подожди! Я с тобой!

Капитан остановился и обернулся, дожидаясь старшего опера.

– Надумали, товарищ подполковник, присоединиться? – усмехнулся Трапезников.

– Начальство, чтоб ему неладно было, позвонило. Интересуется выстрелом. Надо хотя бы знать, что докладывать. – Хожаев не смог сдержать вздоха сожаления.

На лестнице им встретился тот самый ментовский майор, что возглавлял следственную бригаду. Откровенно обрадовался, увидев фээсбэшников, невозмутимое лицо выразило надежду.