Кэт Мартин - Цыганский барон

• Название: Цыганский барон
• Автор: Кэт Мартин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025398-2, 5-9578-1152-1

Счастливая и беззаботная жизнь девятнадцатилетней Кэтрин, леди Арондейл, превратилась в кошмар, когда ее похитили цыгане. Кэтрин, насильно удерживаемая в таборе, не желает смириться ни перед побоями, ни перед голодом и унижениями и наотрез отказывается стать женой цыганского вожака. Спасение приходит неожиданно — в лице Доминика, гордого и независимого сына цыганки и английского маркиза Грэвенвольда. Но испуганная красавица, уже не в силах поверить в благородство спасителя, замышляет побег…

---

— Но…

— Тсс, пора мне сделать тебя своей женой по-настоящему.

Доминик поцеловал ее. Кэтрин чувствовала тепло его губ, влажный жар его языка. Еще никогда не хотелось ей так всецело отдать ему себя. Все в мире перестало для нее существовать, кроме его ласк; ничто не важно — важно лишь то, что он вернулся домой.

— Я люблю тебя, — шептала она, когда он, оставляя влажный след на ее шее, плечах, прокладывал дорожку поцелуев к ее груди, к соску. Захватив его губами, он играл с ним языком, покусывал зубами, зажигая в ней желание, и она, выгибаясь ему навстречу, судорожно вцепилась в его рубашку.

Что с того, что он не говорил ей «люблю»? Главное, он сейчас здесь, с ней.

Доминик проложил огненную дорожку от ее груди к животу, и его губы и язык унесли остатки холода. Губы его влажным теплом отметили местечко пониже пупка.

Язык его проникал глубже, лаская чувствительный бугорок у самой сердцевины ее существа, руками он сжимал ее округлые ягодицы.

— Откройся, каджори, — шептал он, опускаясь перед ней на колени, осторожно раздвигая ее ноги. — Позволь мне любить тебя.

Она не могла устоять, не могла, когда его руки просили столь же нежно, как и слова. Не могла, когда его пальцы ласкали лоно, с нежной настойчивостью продвигаясь вглубь, раскрывая атласные чувствительные лепестки, и затем еще, еще глубже.

— Господи, — пробормотала Кэтрин, чувствуя, как накатывает на нее горячая волна, чувствуя, как язык его скользит вверх по бедру. В том, как он ласкал ее, самозабвенно, стремясь доставить наслаждение в первую очередь ей, не думая о собственном удовлетворении, было что-то жертвенное, искупительное. Наконец губы его накрыли тот самый чувствительный бугорок и язык скользнул внутрь.

Кэтрин застонала, все тело ее объял пламень. Как долго ждала она хоть одного прикосновения, хоть единой мимолетной ласки. То, что она чувствовала сейчас, ни с чем было не сравнить. О таком она не смела даже мечтать. Она металась, стонала, вся во власти его губ, его рта, выкрикивая вновь и вновь его имя. Руки ее сжимались в кулаки. Где-то на краю сознания поднималась волна, готовая смести се, унести прочь. В ней было все — наслаждение, страсть и любовь. Дрожь прокатилась по ее телу, сладкая дрожь удовольствия.

Доминик точно угадал мгновение, чтобы покинуть ее. Волна шла на спад, но наслаждение еще не исчерпало себя. Он вернулся к ней нагой, накрыл ее рот своим и в то мгновение, когда язык его проник в ее рот, он вошел в нее, заполнив собой ее всю, одним сильным и мощным толчком.

Кэтрин вцепилась в его сильные мускулистые плечи. Тело ее выгибалось навстречу каждому его движению. Он казался таким громадным, таким сильным. Вновь и вновь он заполнял ее собой, и с каждым разом волна наслаждения все выше и выше поднимала ее. На этот раз ощущения были иными, но такими же жгучими и острыми. Кэтрин качалась на теплых волнах, наслаждаясь любовью к мужчине, который владел и ее телом, и ее сердцем.

Она почувствовала, что он тоже дрожит, что он весь напрягся, и подалась ему навстречу, готовая принять в себя его семя.

Но он отпрянул, и его семя горячей влагой залило ей живот. Кэтрин стало жаль, что от этого акта любви не суждено родиться ребенку, но грусть ее была недолгой. Пятнадцать лет ненависти… Доминик пришел к ней тогда, когда она больше всего в нем нуждалась. Доминик доказал, что она нужна ему. О чем еще просить? Даже на это она до сих пор не смела надеяться.

— Тебе хорошо? — спросил он, убирая с ее лба влажную прядь.

Кэтрин кивнула.

— Спасибо, — нежно сказала она.

— За что?

— За то, что пришел домой.

В глазах его вспыхнула боль. И тут же исчезла. Он улыбнулся светло, так, как только он один умел улыбаться, и, склонившись к ее уху, шепнул:

— До сегодняшней ночи даже не представлял, как мне нужен дом.

— То, что ты раньше сказал… — начала Кэтрин, целуя его, — это правда?

— Никакой другой женщины в мире мне не надо, — ответил Доминик.

Кэтрин почувствовала странную легкость во всем теле, еще немного, и она могла бы взлететь.

— Мне так тебя не хватало, — прошептала она.

— А я как скучал…

Кэтрин прижалась к нему. Наконец-то в мир ее возвращался покой. Доминик обнял ее. Рядом с ним она всегда чувствовала себя защищенной, даже в том, полном опасностей, мире цыган. Впервые она позволила себе надеяться и, счастливо улыбаясь в темноте, уснула.

Когда Кэтрин проснулась, Доминика рядом не было.

Глава 22

Кэтрин торопливо оделась и вышла из спальни. Мысль о том, что Доминик все-таки уехал в Лондон, не давала ей покоя. Что он чувствовал, когда проснулся? Быть может, негодование? Быть может, он готов был возненавидеть ее за то, что произошло между ними?

Кэтрин вошла в его спальню. Все здесь выглядело так, будто хозяин отлучился ненадолго: вещи висели в шкафу, никаких следов поспешных сборов. Впрочем, наверное, в лондонском доме его было достаточно костюмов, тогда и собираться не нужно. Спустившись вниз, она как бы невзначай спросила у дворецкого, где хозяин. Ей не хотелось в глазах слуг выглядеть глупо. Если он уехал, пищи для сплетен у прислуги будет хоть отбавляй.

Кэтрин вскоре нашла его: он работал в конюшне. Заметив ее, он оторвался от работы. Кэтрин натянуто улыбнулась.

Господи, лишь бы все было хорошо. О чем он думает? Возненавидел ли он ее за вчерашнее? Быть может, он сейчас злится на нее? С каждым мгновением ее уверенность в себе таяла.

Но вопреки ее опасениям Доминик шагнул ей навстречу, широко улыбаясь, и раскрыл объятия. Кэтрин прижалась к нему, едва держась на ногах от накатившей слабости.

— Ты устала, — ответил он на невысказанный вопрос, — поэтому я не стал тебя будить.

Кэтрин готова была заплакать.

— Нет, что ты, я прекрасно себя чувствую, — сказала она с напускной бодростью. — Просто великолепно.

Доминик чуть отстранил Кэтрин и внимательно посмотрел на нее. Пальцы ее дрожали, и она понимала, что Доминик чувствует ее состояние.

— Что-то не так? — заботливо спросил он. Кэтрин не в силах была обманывать.

— Я… я боялась, что ты станешь сожалеть… что ты разозлишься…

— Если я и зол на кого-то, то лишь на себя. — Доминик нежно поцеловал Кэтрин в губы. — Не стану лгать тебе: мне действительно нелегко. Все восстает во мне против меня самого при одной мысли о нарушенной клятве, все дрожит во мне при мысли, что он победил, все!

Кэтрин коснулась его щеки.

— Ты расскажешь мне? Расскажешь, за что ты его так ненавидишь?

Доминик взял Кэтрин за руку и вывел из конюшни. Они подошли к дубу. Кэтрин прислонилась к стволу и приготовилась слушать. Доминик смотрел куда-то вдаль.

— То, что вытерпел я, ничто по сравнению с тем, что выстрадала моя мать. Я никогда не забуду тот день, когда его люди приехали к нам в табор, чтобы забрать меня: всадники в клубах седой пыли. «Веди сюда своего ублюдка», — приказали они Персе. Они смеялись, увидев мои лохмотья. «Грэвенвольд, должно быть, сошел с ума», — бросил кто-то из них в лицо моей матери.

— А что же Перса? Почему она разрешила им забрать тебя?

— Она решила, что так будет лучше для меня. Она знала, что настанет день, когда я стану богатым и знатным — таким, как мой отец. Я умолял ее не отдавать меня, но она не стала слушать. И все же когда мы прощались, она прижала меня к себе крепко-крепко и заплакала так, как не плакала никогда в жизни. Потом, когда бы я ни приезжал в табор, она ни разу не обняла меня. Она знала, что стоит ей заплакать, как в тот раз, и я никогда не смогу уехать. Она знала — и была права. — Доминик отвернулся.

— Оставь прошлое в прошлом, — тихо сказала Кэтрин.

— Я поклялся, что отплачу ему. Я клялся на крови. Сейчас…

— Сейчас, из-за меня, тебе придется нарушить клятву.

Доминик вымученно улыбнулся.

— Ты заслуживаешь куда большего, чем я могу дать тебе. Ты красивая и сильная женщина, и ты мне нравишься больше, чем любая другая. Мне нужно только время, Кэтрин. Ты можешь потерпеть?

Кэтрин тянулась к нему всем сердцем.

— Пока я знаю, что нравлюсь тебе, все остальное для меня не имеет значения.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Спасибо тебе.

И жизнь стала другой. В этот день они провели вместе больше времени, чем за все дни после венчания. Какое это было время! Полное любви, взаимопонимания, стремления поделиться с любимым самым сокровенным. Доминик поведал ей о своих мечтах, о планах развития поместья. Кэтрин внимательно его слушала, старательно избегая говорить о более отдаленном будущем Грэвенвольда — о том, кому должны перейти имение и титул по наследству.

Говорили они и о школе, задуманной Кэтрин, и Доминик, казалось, был доволен тем, чего она уже добилась.

— Я найду место для строительства небольшого школьного здания, — пообещал Доминик. — В пару лондонских газет дадим объявление о том, что в Грэвенвольд требуется школьный учитель. Мы можем устроить школу так, чтобы квартира учителя располагалась на втором этаже, а классы — на первом.