Мэдлин Хантер - Уроки страсти

• Название: Уроки страсти
• Автор: Мэдлин Хантер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055400-3, 978-5-9713-9612-3

В первую минуту знакомства лорд Эллиот Ротуэлл кажется Федре Блэр благородным рыцарем из старинного романа. Еще бы, он явился вызволить из тюрьмы девушку, арестованную по ошибке.

Увы, вскоре мисс Блэр понимает, что вовсе не обрела желанной свободы. Лорд Ротуэлл требует у нее рукопись, в которой содержатся весьма нелицеприятные факты из истории его семьи. Федра с негодованием отвергает его притязания и не страшится угроз.

И тогда лорд Ротуэлл пускает в ход последнее средство – он намеревается влюбить Федру в себя и завладеть ее сердцем…

---

– Это чертовски неудобно.

– Неудобно, но едва ли непреодолимо. Я найду бумаги и уничтожу их, если понадобится.

Кристиан прищурился:

– Меня удивляет твоя уверенность. Может, ты знаешь, где эта чертова рукопись?

– Есть одна идея. Если я прав, мы скоро покончим с этим делом. Но это может стоить тебе денег.

– Я заплачу. Ричард Друри был членом парламента и, несмотря на его экстремистские взгляды, уважаемым ученым. Если его мемуары содержат обвинения, касающиеся нашего отца, многие поверят.

«Поверят, потому что это согласуется с тем, что они уже знают и считают правдой».

Эллиот не стал ничего говорить, но не сомневался в этом с того момента, как узнал, что Меррис Лэнгтон собирается опубликовать посмертные мемуары Ричарда Друри. Наверняка в книге будет немало откровений и сплетен, которые бросят тень на многих известных людей, здравствующих и покойных. Обвинения в адрес их отца, которые рукопись предположительно содержала, соответствовали тому, что общество думало о браке их родителей.

Общество, однако, заблуждалось. Отец объяснил ему это на смертном одре. В такие мгновения человек не станет лгать.

«Ты был ее любимчиком. Она хотела оставить тебя при себе, и я позволил это, поскольку ты был самым младшим. Утешительно было сознавать, что она не совсем забыла, что такое материнские чувства. Правда, это привело к тому, что я умираю, практически не зная своего младшего сына. Я не жду от тебя ни любви, ни скорби, но не намерен покидать этот мир, оставшись в твоих глазах чудовищем, каким она меня изображала».

– И где, по-твоему, рукопись? Ты должен сообщать мне о каждом своем шаге, Эллиот. Если у тебя не получится, я улажу это сам.

Было не совсем ясно, как Кристиан уладит это дело. И такая неопределенность побудила Эллиота взяться за него самому. Его брат мог зайти очень далеко, чтобы заставить замолчать голоса из прошлого.

– Рукописи я не нашел, зато обнаружил в конторе Лэнгтона финансовые документы. Похоже, у издательства проблемы. Но гораздо интереснее тот факт, что совладельцем издательства был Ричард Друри. Вот почему Лэнгтон получил его мемуары.

В глазах Кристиана вспыхнул интерес.

– Надо будет побеседовать с поверенным Лэнгтона и выяснить, кому все это досталось.

– Из документов следует, что долю Друри унаследовал его единственный ребенок. То есть остался вполне реальный партнер, который, возможно, с самого начала был в курсе этой истории с шантажом.

– Его единственный ребенок? Черт! – Кристиан откинулся в кресле, закрыл глаза и испустил раздраженный вздох.

– Федра Блэр. Проклятие!

– Да.

Кристиан снова чертыхнулся.

– Как это похоже на мистера Друри, с его радикальными взглядами и беспорядочным образом жизни, оставить свою долю в бизнесе женщине, да еще незаконнорожденной. – Он ненадолго задумался. – Если у издательства проблемы, может, она захочет получить деньги. Может, она даже обрадуется, что не придется печатать мемуары отца. Они наверняка изобилуют личными подробностями, касающимися ее матери.

– Возможно.

Эллиот не разделял оптимизма брата. Вряд ли переговоры с мисс Блэр окажутся простыми. От нее можно ждать любых неприятностей.

Эти мемуары с их тайнами будут хорошо продаваться, и не исключено, что она видит в них спасение для своего издательства. Или, хуже того, учитывая ее представления о социальной справедливости, она искренне верит, что они послужат разоблачению пороков высшего общества.

– Кстати, ее собственная книга была опубликована Лэнгтоном, не так ли? Она должна быть где-то здесь, в библиотеке. Признаться, я так и не удосужился заглянуть в нее. Никогда не испытывал особого интереса к мифологии и фольклору, не говоря уже об исследованиях на эту тему, – заметил Кристиан.

– Насколько я слышал, это исследование считается более чем солидным. – Эллиот не мог не отдать ей должного. – Она унаследовала интеллект своих родителей, а также их пренебрежение к правилам поведения и условностям.

– В данных обстоятельствах ни одно из этих достоинств не сулит нам ничего хорошего. – Кристиан поднялся, одернул фрак и поправил галстук, собираясь вернуться в бальный зал. – Хорошо, что ты ничего не сказал Хейдену. Он очень предан своей жене, а мисс Блэр – подруга Алексии. Если тебе придется прибегнуть к решительным мерам, пусть лучше они останутся в неведении.

– Мисс Блэр отплыла в Неаполь пару недель назад. Я справлюсь с ней раньше, чем им с Алексией представится возможность поболтать наедине.

– Ты намерен последовать за ней?

– Я все равно собирался побывать там этой осенью. Хочу изучить последние раскопки в Помпеях для моей следующей книги. Придется перенести поездку на более ранний срок.

Они направились к лестнице. С каждым шагом музыка звучала все громче, и величественные помещения заполнял отдаленный гул голосов. Когда они спустились вниз, влившись в толпу, Эллиот обратил внимание на замкнутое выражение на лице брата.

– Не переживай так, Кристиан. Я сделаю все, чтобы обвинения против отца не были опубликованы.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях и решимости. Не это занимает мои мысли.

– А что?

– Я думал о Федре Блэр. Интересно, существует ли на свете мужчина, способный, как ты изволил выразиться, справиться с ней?

Эллиот шел в темноте, освещая себе путь небольшой лампой.

Гости уже разъехались, слуги легли спать. Хейден и Алексия, надо полагать, наслаждаются на брачном ложе в своем доме на Хилл-стрит. Кристиан, возможно, еще бодрствует, но вряд ли покажется из своих покоев в ближайшие несколько дней.

Слабый огонек лампы отражался в золоченых рамах картин, висевших в галерее. Сквозь высокие окна, расположенные на противоположной стене, струился лунный свет. Эллиот задержался перед двумя портретами.

Художник воспользовался одним и тем же фоном для обеих фигур, и казалось, одна картина плавно перетекает в другую. Приятно было видеть родителей вот так, вместе, словно две половинки одного целого, пусть даже это кажущееся единство было фальшивым. Эллиот мог по пальцам пересчитать случаи, когда родители оказывались вместе в одной комнате.

«Я не намерен покидать этот мир, оставшись в твоих глазах чудовищем, каким она меня изображала».

В этом отец ошибался. За исключением единственного случая, когда мать не сдержала эмоций, она никогда не говорила об отчуждении, существовавшем между супругами, или его причинах. Она вообще редко разговаривала в те долгие часы, которые Эллиот провел с ней в библиотеке в Эйлсбери.

Он привык бояться маркиза и без материнской помощи. И в то же время испытывал восторг, когда отец уделял ему внимание.

Эллиот двинулся дальше, по направлению к библиотеке, размышляя о единственном разговоре, который состоялся у него с отцом. В тот день он узнал правду о человеческих страстях и гордости, о душевных муках и законах, недоступных детскому пониманию, которые правят миром.

К концу разговора он перестал бояться маркиза. После всех этих откровений он впервые в жизни почувствовал себя сыном собственного отца.

Опустив лампу, Эллиот прошелся вдоль угловой полки, вглядываясь в кожаные корешки. После смерти матери он перевез сюда книги, которые она читала во время своего изгнания в Эйлсбери.

Он и сам не понимал, что побудило его перевезти ее книги в Лондон. Возможно, ему хотелось, чтобы ее частичка вернулась туда, где обитало все семейство. А может, это был порыв, охвативший его задолго до памятного разговора с отцом, мятежная попытка положить конец отчуждению, которому она подвергалась.

Никто так и не заметил появления сотен томов. Здесь, внизу, царил полумрак, и пестрые переплеты, выпадавшие из общего стиля библиотеки, не бросались в глаза.

Впрочем, некоторые из книг вообще не имели переплетов. Эллиот прошелся пальцем по брошюрам, воткнутым между более солидными томами. Это были памфлеты, принадлежавшие его матери. Эллиот вытащил стопку брошюр и разложил их на полу.

Посветив лампой, он сразу увидел ту, которую искал. Это был довольно радикальный памфлет, направленный против института брака, написанный лет тридцать назад известным «синим чулком». В полном соответствии со своими убеждениями эта особа даже отказалась выйти замуж за своего постоянного любовника Ричарда Друри, когда обнаружила, что ждет ребенка.

Эллиот взял памфлет и подошел к полке, где Истербрук хранил свои последние приобретения. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти исследование по мифологии, еще хранившее запах новой кожи.

Прихватив обе книги, Эллиот вернулся в свою комнату и принялся за чтение, чтобы подготовиться к встрече с Федрой Блэр.

Глава 2

– Синьора, с какой стати я должна платить за эти комнаты, если вообще не желаю здесь жить? – поинтересовалась Федра на смеси латыни с немногими итальянскими словами, которые она успела выучить. Она надеялась, что интонация передает ее возмущение претензиями синьоры Сирилло, которое она не могла выразить словами.