Сергей Морозов - Офицер. Сильные впечатления

• Название: Офицер. Сильные впечатления
• Автор: Сергей Морозов
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006062-9, 5-271-01678-1

Блестящая журналистка едет делать сенсационный репортаж на пылающий в войне Кавказ, точно зная, что отправляется в ад. В ад, где человеческая жизнь стоит дешевле дешевого, а игра со смертью — нормальное состояние действительности…

Все это она уже знала…

Чего она точно НЕ ЗНАЛА — и даже не подозревала, — так это того, что окажется внезапно втянутой в сложную, запутанную историю вызволения из плена российского офицера. В историю, где таинственные политические интриги, жестокие преступления, опасность и любовь переплелись настолько тесно, что разделить их уже невозможно…

---

Единственное, что оставалось Маше, это обнять мужчину, прижаться к его худой груди, а потом, набрав в легкие побольше воздуха, тоже рявкнуть распоясавшимся бабам:

— Молчать!.. — И для пущей убедительности присовокупить одно запомнившееся ей ядреное трехэтажное ругательство, которое она вычитала на досуге в одной академической монографии по ненормативной лексике.

Установилась такая тишина, что стало слышно, как за окном облетают осенние листья. Даже мужчина взглянул на Машу в совершенном изумлении. Он был потрясен тем, что кто-то на белом свете способен защитить его от этих фурий и гарпий. На лице его жены не осталось и следа глумливого выражения. Она лишь нервно терла ладонью ежик своих стриженых волос.

Что касается Маши, то ей сделалось абсолютно ясно, что в данном случае никакой социально-политической и экономической подоплеки в этом деле нет. Тут, скорее, поразительный психологический пример. Разве не удивительно, что этот контуженный ветеран еще пытался что-то доказать своим домашним, хотя любой другой мужик на его месте уже давно бы начал кусаться.

Не успели затихнуть отзвуки ненормативно-редкостной филологической не то метафоры, не то гиперболы, как зазвонил телефон. Поскольку никто из присутствующих не двигался с места, Маша сама сняла трубку и услышала голос Бориса Петрова, который звонил по радиотелефону из милицейского «мерседеса».

— Ну ты даешь, — спокойно сказал он. — Наши омоновцы, засевшие за дверью, едва не обделались от неожиданности, а снайпера чуть не открыли беспорядочную стрельбу. У вас там все нормально?

— Нормально, — ответила Маша.

Уж его-то, конечно, не проймешь ничем.

— Дай трубку Артему, — потребовала она. Борис и не думал возражать.

— Маша, милая, что там происходит? Ты, кажется, кричала?

— Это просто, чтобы стресс снять. Знаешь, японцы советуют не переваривать конфликт в душе, а разрядиться, хорошенько наоравшись. Говорят, какая-то отрицательная энергия выходит. Только нельзя кричать рядом с посевами бобовых, не то всходов не будет.

— Боже, Маша, ты что там, рехнулась?

— Я-то в порядке, но вот объект поплыл… Следи за моей мыслью и не задавай лишних вопросов, — сказала Маша, решив, что не стоит прямым текстом говорить о сложившейся в квартире ситуации. Они работали вместе уже достаточно долго, чтобы понимать друг друга с полуслова.

— Валяй, — ответил Артем.

— Речь идет о правах человека в отдельно взятой ячейке общества. Что-то вроде тоталитарно-авторитарной формы правления. Жесткая хунта и все такое. В общем, сюжетец эдак минут на пять в рубрику «Бытовой беспредел». Но возможно также и острое политическое заявление. В общем, эксклюзив гарантирую. Ты меня понимаешь?

— Еще бы! — усмехнулся Артем. — Твои предложения?

— Будьте с оператором наготове. Снимаем без дублей. Психологическая зарисовка. Галерея типов. Подготовительную работу и сценарий беру на себя, а с администрацией ты уж как-нибудь сам договорись… Пусть Борис не кладет трубку.

— Ясно, — сказал Артем.

Ласковыми уговорами Маше удалось успокоить мужчину. Он позволил усадить себя за стол. А когда Маша разложила перед ним несколько пресных крекеров, накрыла их ломтиками колбасы, а сверху еще водрузила по маслине, то бедняга просто растаял от счастья и принялся уплетать за обе щеки. Как только женщины увидели, что атмосфера немного разрядилась, они тоже взялись за еду. Теща сделала большой глоток пепси и сказала:

— Боже мой, вы только на него посмотрите! Никакой культуры. Жует с открытым ртом.

Крашеная блондинка несколько секунд крепилась, но потом не выдержала и, кивнув на сестру, подлила масла в огонь:

— Ей говорили, она не послушалась. Хотела героя — и получила. Каждый по-своему с ума сходит!

— Хорошо еще, что телекамеры нет, — продолжала теща, покосившись на Машу. — Вот бы позорище было на весь мир — эдакое чавканье!

— Можно подумать, он колбасы никогда не видел, — вздохнула крашеная.

— За десять лет жизни в культурной семье и свинья бы научилась есть по-человечески, — философски прибавила теща. — Зато сколько самомнения, сколько гордости! Счастье, что ее отец не дожил до этого кошмара.

Наконец не выдержала и жена.

— Ты что, оглох! — закричала она мужу. — Если ты такое ничтожество, что не способен жевать по-человечески…

Но ей не удалось закончить фразы. Мужчина в дикой ярости рванулся из-за стола к своей канистре с бензином. При этом он опрокинул банку с маслинами, и на Машиной юбке стало расплываться жирное пятно.

— Свинья да и только, — ухитрилась ввернуть теща.

Мужчину охватило такое бешенство, что несколько секунд он только хватал ртом воздух и вращал глазами, словно соображая, что предпринять: схватить канистру или гранату. Этих нескольких секунд Маше хватило, чтобы принять единственное правильное решение.

— Миленький, — обратилась она к нему, — будь настоящим мужчиной… Гони их отсюда к едрене-фене! Сделай это для меня!

Он вдруг начал смеяться. Сначала тихо, а потом все громче. Это был страшный смех. При этом он повторял:

— К едрене-фене!.. Правильно! К едрене-фене!.. От смеха у него по щекам потекли слезы. Теща хотела еще что-то сказать, но Маша яростно на нее шикнула:

— Помолчите минуту! Мне нужно поговорить по телефону!

Она взяла трубку.

— Женщины сейчас выйдут.

— А ты?

— Делай, как договорились. Съемочная группа должна быть здесь.

— Будь по-вашему, — проворчал он после долгой паузы.

Маша опустила трубку на рычаг. Потом повернулась к мужчине.

— Ты слышал? Съемочная группа готова подняться сюда. Тебя будут снимать для телевидения. Ты сможешь сделать любое заявление. Это прекрасный шанс… Ты не передумал?

— Нет-нет! — засуетился он. — Мне бы только переодеться, рубашку надеть. Не могу же я в самом деле…

— Тогда слушай меня, — твердо сказала Маша. Она постаралась вложить в свои слова максимум дружелюбия. — Ты не жертва. Ты сильный и независимый мужчина. Таким ты и должен выглядеть на телеэкране… Поэтому скажи им, — она кивнула на женщин, — чтобы они оставили нас одних! Пусть уйдут.

— И она? — Он кивнул на жену.

Не сводя с него глаз, Маша тоже кивнула.

— Так надо.

Мужчина молча вышел в прихожую и распахнул дверь. Женщины переглянулись. Маша подумала, что если теща произнесет хоть слово, она сама возьмет спички и запалит канистры. Видимо, эта решительность так ясно читалась на ее лице, что женщина лишь позволила себе презрительно вздохнуть. Затем женщины одна за другой покинули квартиру.

Жена, выходя последней, оглянулась на Машу.

— Я тоже думала, он герой, — начала она, — а он терпел, когда я с каждым встречным…

— Хорошее оправдание для прошмандовки! — грубо оборвала ее Маша. Ей было не до приличий. — Прости, пожалуйста, не сдержалась, — тихо продолжала она, обращаясь к мужчине. — Противно было это слышать.

Покраснев, он закрыл дверь и проговорил с улыбкой виноватого ребенка:

— Наверное, вы правы…

…Пока мужчина переодевался, причесывался и даже опрыскивал себя одеколоном, Маша стояла на кухне у окна и смотрела на облака.

Небо с облаками — это небо с облаками и ничего больше. Глядя на него, можно представить все что угодно — зиму, лето. Таким же небо было и в детстве. Таким оно будет и через двадцать лет. Таким оно будет всегда.

— Я готов, — крикнул мужчина из комнаты, и Маша встрепенулась.

Когда она вошла в комнату, он чинно сидел за столом. На нем была белая рубашка, но те же самые вытянутые на коленях спортивные брючки.

— Давайте доедим? — предложил он. — Можно?

— Конечно, — кивнула она и тоже села за стол.

Она двумя пальцами взяла крекер и только теперь заметила, как сильно дрожат у нее руки. Тем временем мужчина с недоумением воззрился на перевернутую банку с маслинами, которую сам же недавно и опрокинул, выскакивая в ярости из-за стола. Смущенно улыбнувшись, он осторожно сгреб маслины в тарелку, отнес на кухню и, вернувшись с тряпкой, протер на столе клеенку. Потом переглянулся с Машей, и оба улыбнулись так, словно у них была какая-то общая тайна. Маша показала глазами на исландскую сельдь в стеклянной баночке, и мужчина без колебаний подвинул баночку к себе и принялся с аппетитом опустошать.

— Люблю селедку, — сказал он и почему-то добавил: — Говорят, Владимир Ильич тоже любил селедку…

— Какой Владимир Ильич?

— Ну как же — Ленин…

Через минуту раздался звонок в дверь. Мужчина отсутствующим взглядом смотрел в окно и ел селедку. По правую руку от него на столе лежал обрез, а по левую — граната «РГД-5». Одна канистра с бензином стояла под столом, другая — в прихожей.

— Это моя съемочная группа, — сказала Маша. — Открыть дверь?

Мужчина медленно кивнул.