Нина Демина - Предсказания китайского печенья

• Название: Предсказания китайского печенья
• Автор: Нина Демина
• Жанр: Современные любовные романы

---

В огромные витрины кинотеатра "Рубин", где висели аляповатые афиши, нарисованные пьянчугой-художником Петькой Дубовым, светило солнце – из них, как из зеркала, на меня смотрело отражение, которого ожидала, но и боялась увидеть. Покрасневшая, даже припухшая щека и синяки на шее. Нахлынули слезы обиды и жалости к себе. Не часто ли я стала плакать, хоть и зарекалась Аллочке? Куда ж я теперь с такими побоями? Носа из дома не высунешь, да и родителям придется объяснять.

Представила злорадствующую Лерку, и подумала, что лучше бы исписали подъезд.

Захотелось завыть и отчего-то по библейски посыпать голову пеплом.

Четыре дня я врала Анри – у меня и вправду болело горло, но не от простуды. Свой позор я приняла как великомученица, без оправданий себя. Янис выглядел жертвой обстоятельств, а я – спровоцировавшей конфликт безжалостной стервой. История в такой интерпретации понравилась Аллочке, она несколько раз просила меня пересказать, как Янис жалел, что не относился ко мне более жестко, и грозил заставить ползать на коленях и умолять принять меня назад. Уж не знаю, какие картинки рисовались в ее мозгу, но Аллочка, хватаясь за сердце, вскрикивала:

– Вот это любовь! Отелло! Не то, что твой Анрюшка – муси-пуси!

– Участь Дездемоны не радует меня, – поспешила я сообщить разошедшейся Аллочке.

– Подумаешь, придушил немного. Ты тоже хороша, не могла пилюлю подсластить.

– Не ты ли, подруга дорогая, называла Яниса лопухом и считала, что он переживет наш разрыв? – возмущенно спросила я.

– Ага. Как обухом по голове. Приласкала бы последний разочек, глядишь, он и доволен. И вправду, вдруг вернуться надумаешь, так в открытые объятья все ж приятней, чем ползая на коленях.

– К этому извергу? Ни за что! – я содрогнулась от одной мысли о напророченном способе возвращения и потрогала синяки на шее.

Пришлось отказаться от поездки в Пирогово, Мишель и Аллочка на выходные решили сделать вылазку с ночевкой в кемпинге, искупаться и приготовить барбекю.

Благодаря Янису я была одинока, вечера мои были не веселее, чем будничные утра.

Единственными светлыми моментами были разговоры с Анри. Я воодушевлялась его воспоминаниями и тоской по Москве, подбадривала его и молила быстрее вернуться ко мне.

В понедельник, ожидая, как всегда опаздывающую Аллочку, я поправила завязанный на шее шелковый платок. После проведенных на природе дней она выглядела усталой, и улыбнулась мне виноватой улыбкой. Уж не за мое ли одиночество она переживала, и чувствует себя виноватой от того, что счастлива?

Отбиваясь от сослуживцев, устроивших на меня охоту с намерениями оценить мои "засосы", я провела рабочие часы, отвечая на телефонные звонки клиентов. Аллочка была притихшей и необщительной. "Ничего не случилось. Отлично отдохнули. Мишель сожалел, что ты не смогла поехать с нами". Покрасневшую (от стыда?) Аллочку мне доводилось видеть только в начальных классах нашей многострадальной школы.

Чувствуя, что она не хочет открыться мне, я не стала настаивать. Наверное, поругалась с Мишелем, решила я. Ничего, потом расскажет.

Вечером, во время ужина с семейством, раздался телефонный звонок. Ответив: "Алло!", я услышала мягкий французский акцент:

– Добрый вечер.

Но это был не Анри. Мишель. Он сказал, что ждет меня в машине около кинотеатра "Рубин", я вздрогнула от произнесенного названия, и спросила:

– Зачем?

– Нужно поговорить. Тет-а-тет, – вежливо попросил он.

Надела кофточку с высоким воротом, припудрила лицо и подкрасила губы. Пообещав маменьке, что скоро вернусь, я сбежала по лестнице.

"Мерседес" стоял за кинотеатром, рядом с молодыми кустами акаций. Было безлюдно, только начался сеанс. Мишель, завидев меня, вышел навстречу и открыл дверь, приглашая в салон. Я села на велюровое сиденье, Мишель, хлопнув дверью, отрезал звуки стихающего города. Он закурил, не спросив разрешения, чем поверг меня в уныние – повод для разговора был неприятным.

– Я все знаю, – он выпустил тонкую струйку дыма и затянулся снова.

– О чем?

– О твоем любовнике, который приезжал к тебе.

– Ты что, шпионил за мной? – спросила я.

– Я обязан присматривать за невестой своего друга, – уклончиво ответил Мишель.

– Ну, если так, то ты знаешь, чем закончилась наша встреча.

– Хочу послушать тебя.

Дым от сигареты Мишеля, серенькими полосками тянулся к моему лицу. Я отвернула голову к стеклу, но вдруг вспомнила о синяках на шее, и инстинктивно схватилась за ворот кофточки. Видел или нет?

– Я знал, что тебе нельзя верить! – закричал на меня Мишель. – Ты изменяешь Анри, ты врешь, ты ищешь выгоду, ты используешь его!

Я вжала голову в плечи, держала побелевшими пальцами ворот кофточки. Молчала.

Что я могла сказать?

– Зачем он тебе, ты же сломаешь ему жизнь, он не такой стальной, как ты думаешь!

Теперь я поняла, почему Аллочка выглядела такой виноватой. Проговорилась. Только, что она рассказала Мишелю, я не знала. Поэтому, что бы еще больше не навредить самой себе, решила молчать.

– Видел я твои следы от поцелуев, можешь не прятать, – сбавил тон Мишель.

Я замотала головой, отрицая обвинение Мишеля. Но ничего не сказала.

– Тебе же все равно, кто будет твоей жертвой, – он сделал глубокую затяжку, прищурил черные глаза и предложил. – Раз ты решила добиться своего любой ценой, давай договоримся.

Сигарета в пальцах Мишеля тлела около фильтра, и ее умирающий огонь притягивал мой взгляд.

– Если ты любишь Анри, как уверяешь, то оставь его. Я сильнее Анри и смогу противостоять тебе. Все будет по-честному.

Мишель опустил стекло, бросил окурок на асфальт, я заворожено смотрела на гаснущую точку и молчала. Мишель деловито продолжил:

– Условия нашей сделки: выходишь замуж за меня, я тебя вывожу во Францию – ты забываешь кто такой Анри, даже его имя. По рукам?

– А как же Аллочка? – пораженная коварством Мишеля, только и смогла спросить я.

– Какие мы заботливые! Про Анри не спросила. Это хорошо, значит, согласна, – Мишель удовлетворенно потер руки. – С Аллой проблем не будет. Кажется, она с первого дня подозревает, что ты интересуешь меня гораздо больше.

– Это что, признание? – я отказывалась верить в сказанное Мишелем и просила подтверждения.

– В любви? Нет. Ты меня интересуешь как сильный противник и вызываешь простое животное желание. Знала бы ты, сколько раз я пожалел, что уступил тебя Анри, – пожаловался мне он, и тут же оговорился. – Но он мой единственный друг, и сейчас я стою на защите его интересов.

– Я не понимаю… – пыталась вставить слово я.

Но Мишель не был настроен выслушивать.

– Все предельно ясно, русские понимают аргументы только с позиции силы. Я позвоню Анри, скажу ему, что ты передумала, когда он вернется в Москву, я сделаю так, что бы у вас не было возможности столкнуться. Как только получим сертификат, первым рейсом в Париж. Устрою. Все-таки моя жена, – лицо его было напряжено, а глаза стали непроницаемо черного цвета.

Пауза. В глубине у меня поднималась волна протеста. Они что, с ума все сошли?

Втаптывают меня в грязь! Какое они имеют право!

Усмешка тронула тонкие губы Мишеля, и в глубине черноты заплясали похотливые бесы.

– Скрепим наш договор поцелуем. Может тебе понравится?

От пьянящего чувства безнаказанности и моего молчаливого "согласия" Мишель распоясался до того, что положил свою горячую ладонь на мое колено и приблизил лицо.

Со всей злости, вложенной в мой кулачок, я ткнула Мишеля по породистому носу. Он охнул и поднес обе ладони к переносице. Открыв дверь, и чувствуя себя в недосягаемости, я выкрикнула, чтобы оглушенный Мишель мог услышать:

– Что-то за последнюю неделю все хотят на мне жениться! А теперь послушай меня – ни Анри, ни Аллочке я о твоем предложении не скажу. Пользуйся, пока я добрая. Но если, мразь, ты мне мешать будешь, я тебя не пощажу. Потеряешь и друга и…любимую девушку.

Я хлопнула дверью "Мерседеса" оставляя Мишеля останавливать носовое кровотечение.

За него я не беспокоилась. Нос я ему не сломала, а платок, у такого чистюли всегда с собой.

Я была разочарована предательством Мишеля и не сдержанностью Аллочки. Предсказания китайского печенья сбывались.

Глава десятая

С такими событиями дни летели, будто листки, сорванные с отрывного календаря, ежегодно вывешиваемого маменькой на кухне. На наши с Леркой просьбы заменить его шикарным, с красивыми японками, она всегда отговаривалась тем, что не будет знать, на какой день приходится профессиональный праздник работника нефтяной и газовой промышленности или день Парижской коммуны.

Все шло своим чередом. Ни о чем не догадывающаяся Аллочка держала меня в курсе своих свиданий с Мишелем, проходящим по ее выражению "в теплой, дружественной обстановке", но я понимала, что Аллочка нужна Мишелю как средство шпионажа.