Алан Фостер - Чужие. Научно-фантастический роман

• Название: Чужие. Научно-фантастический роман
• Автор: Алан Фостер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-03-003097-2, 0-446-30139-6

Второй роман научно-фантастической трилогии одного из самых популярных американских писателей-фантастов, написанный по сценарию широко известного фильма и посвященный теме внеземных форм жизни.

---

Пациентка пыталась вскочить с постели, врач вместе с Берком с трудом удерживали ее до прихода помощи — врача-мужчины и двух медспецов.

— Этого не могло быть! Не могло! Нет! Нееет!

Ее пытались удержать за руки и за ноги, но она вырвалась. Покрывало отлетело в сторону. Одной ногой она ударила медспеца, другой разбила стеклянный сосуд с лекарствами. Джонси попятился и выскочил из палаты.

— Держите ее! — кричал доктор. — Дайте мне воздухопровод, быстрей! И тридцать миллилитров СХ-10!

Струя крови обагрила простыню, грудная клетка стала вздыматься, словно что-то невидимое росло в ней. Все в ужасе отшатнулись. Рипли ясно видела, как с нее соскользнула простыня, как доктор издавал какие-то невнятные звуки, ошарашенно глядя на ее грудь. А в ней продолжало что-то расти, натягивались и медленно разрывались мышечные ткани, и, наконец, на свет появилась клыкастая морда. Она поднялась на целый фут и затем издала крик. И этот крик парализовал все человеческое в комнате, он пронизывал все тело Рипли, впиваясь в кору головного мозга, он вибрировал, отдаваясь в каждой клетке ее тела, и она…

… с криком проснулась. Она лежала в неудобном положении на кровати, одна в темной больничной палате. На пластиковом пульте перемигивались разноцветные огоньки. Осторожно коснувшись груди, Рипли поняла, что это был кошмар: грудная клетка, мышцы, сухожилия и связки — все на месте, без повреждений. Она повела глазами, осматривая комнату. Никто не лежал в засаде на полу, не подкарауливал у дверей. В палате не было ничего, кроме аппаратов, поддерживающих ее жизненные функции, да удобной кровати, на которой она лежала, обливаясь потом, хотя на нее веяло приятной прохладой. Рипли прижала ладонь к груди, окончательно убеждая себя, что все в порядке. Затем рывком попыталась подняться. Подвешенный над кроватью видеомонитор тут же ожил: на экране появилась пожилая женщина. Ночная дежурная. Участие на ее лице было чисто профессиональным.

— Опять плохие сны? Хотите снотворное?

Слева от Рипли тихо зажужжало щупальце робота. Она отвернулась:

— Нет, я выспалась.

— Как знаете. Если передумаете, нажмите кнопку вызова.

Экран монитора погас.

Рипли приподнялась на подушках и дотянулась до одной из кнопок на столике. Дальняя стена раздвинулась, и она снова могла смотреть наружу. Она увидела часть станции Гэтвея, освещенную огнями, а где-то внизу, под покровом ночи, скрывался земной шар. Гряды облаков закрывали далекие огни. Города живых счастливых людей и не подозревали о жестокой реальности, которую таил в себе космос.

Что-то зашуршало рядом с ней, но она не испугалась. Это был Джонси. Несмотря на протестующее урчание, она нежно прижала его к себе.

— Все в порядке, мой милый. Все прошло, мы спасены. Прости, я напугала тебя. Но теперь все должно быть хорошо.

Да, она спасена, но теперь приходится заново учиться засыпать.

Сквозь стройный ряд тополей проникал солнечный свет. За деревьями виднелся луг, сочная зелень которого была расцвечена яркими колокольчиками, флоксами и маргаритками. К подножию дерева, высматривая насекомых, слетела малиновка. Здесь ее поджидал хищник: горящие глаза, сжатое в пружину тело. Когда птица повернулась к нему спиной, он прыгнул…

Джонси шлепнулся об изображение птицы, которая как ни в чем не бывало продолжала высматривать воображаемых насекомых. Сердито тряхнув головой, обманутый кот отскочил от стенки.

Рипли сидела на скамейке, наблюдая за кошачьей игрой.

— Глупый кот, не можешь отличить живое от изображения.

Впрочем, она была слишком строга к нему. За последние пятьдесят семь лет качество изображения значительно улучшилось. Все изменилось за последние пятьдесят семь лет, все, за исключением ее и Джонси.

Прозрачные створки дверей раздвинулись, пропуская Картера Берка. Рипли поймала себя на том, что смотрит на него как на мужчину, а не только как служащего компании. Может быть, это знак того, что она выздоравливает? Правда, дело осложнялось тем, что, когда «Ностромо» отправлялся в свое неудачное путешествие, до появления Берка на свет оставалось еще лет двадцать. Но это мало что меняло: физиологически они были сейчас примерно одного возраста.

— Прости, — он лучезарно улыбнулся, — я был занят все утро, вот только что удалось освободиться.

Рипли не любила пустых разговоров, а сейчас большее, чем когда-либо. Жизнь ей казалась слишком ценной, чтобы тратить ее на болтовню. Однако люди почему-то предпочитали ходить вокруг да около, вместо того, чтобы сказать напрямую.

— Они уже нашли местопребывание моей дочери?

Берк замялся:

— В общем-то я собирался ждать дознания…

— Я ждала больше пятидесяти лет. С меня хватит. Так что выкладывайте.

Он кивнул, положил кейс на колени и открыл его. Помешкав, протянул ей несколько листков из тонкого пластика.

— Она?.. — Рипли не решалась взять листки.

— Аманда Рипли-Мэккларен, — прочитал Берк с одного из них. Вторая фамилия по мужу, я полагаю. Возраст шестьдесят шесть лет на… момент смерти. Это случилось два года назад. Здесь вся история. Ничего особенного. Обыкновенная жизнь, как у большинства из нас. Я очень сожалею…

Он собрал листки и снова протянул их Рипли.

— Сегодня утро для моих сожалений, — сказала Рипли, рассматривая голограмму на одном из листков. Это был портрет бледной женщины лет шестидесяти. Ничего привлекательного, ничего, что помогло бы узнать в этой старой женщине маленькую девочку, которую она когда-то оставила на Земле.

— Эми, — прошептала она.

Пока Рипли разглядывала голограмму, Берк заглянул в другой листок:

— Рак… Да, есть еще неизлечимые формы… Тело было кремировано. Захоронено в Висконсине, Вест-Лейк, Литтл Чьют. Детей нет.

Рипли смотрела на него, на изображение леса, но не видела ни того, ни другого. В ее памяти всплывали картины прошлого.

— Я обещала быть дома на ее день рождения. На ее одиннадцатилетие. Не получилось… — Она снова взглянула на голограмму. — Ну, она приучилась не очень верить моим обещаниям. Она знала, что я улетаю и прилетаю не по своему желанию.

Берк кивал, старательно изображая сочувствие. Это удавалось ему с трудом, особенно в такое утро. Поэтому он предпочел хранить молчание, которое, как казалось ему, выглядело убедительнее, чем набор дежурных фраз.

— Обычно думаешь, что всегда успеешь искупить свою вину перед кем-то, — Рипли глубоко вздохнула. — А мне вот уже не успеть никогда.

Она заплакала, впервые за много лет, за долгие пятьдесят семь лет. Сидела на скамье и всхлипывала, чувствуя себя одной-одинешенькой во всей Вселенной.

Продолжая испытывать неловкость и стараясь скрыть это, Берк опустил руку на плечо Рипли:

— Дознание назначено на девять тридцать. Не стоит опаздывать. Это производит неблагоприятное впечатление.

Она согласно кивнула, поднялась со скамьи:

— Джонси, милый, идем.

Кот замяукал и, приблизившись, позволил взять себя на руки. Рипли машинально вытерла глаза:

— Мне надо переодеться. Это не займет много времени.

Она потерлась носом о спинку кота, тот мужественно перенес эту неприятную процедуру.

— Хочешь, я провожу тебя?

— Почему бы и нет?

Берк пошел впереди. Двери раздвигались, давая ему дорогу.

— Знаешь, для твоего кота сделали исключение. Домашним животным не разрешено проживать в Гэтвее.

— Джонси не домашнее животное, — женщина почесала кота за ушами. — Он свидетель.

Пока Рипли переодевалась, Берк поджидал ее снаружи, просматривая свой доклад. Когда спустя несколько минут она появилась, то произвела на него сильное впечатление. Исчезли восковая бледность кожи, унылое выражение как рукой сняло, она шла широким энергичным шагом. Пока они двигались по центральному коридору, Берк гадал, что это: внутреннее перевоплощение или чисто косметический эффект? Когда они достигли подуровня, где располагалась комната для прослушивания, он спросил:

— Что ты собираешься им сказать?

— Разве я сообщила не все, что знала? Вы читали мой рапорт. Он полный и точный. Без приукрашиваний. Я в них не нуждаюсь.

— Послушай, я тебе верю, но тут есть несколько твердолобых, понимаешь, они будут все время искать блох в твоей истории. Лучше рассказать им лишь то, что случилось, без всяких домыслов. И, может быть, самое главное — не терять хладнокровие.

"Разумеется, — думала Рипли, — когда все друзья, коллеги, родственники мертвы, а я потеряла впустую пятьдесят семь лет жизни, осталось одно — не терять хладнокровия."

Сделать это было нелегко. Многократное повторение одних и тех же вопросов, идиотское обсуждение изложенных ее фактов, изнуряющее копание в мелочах и упорное игнорирование важнейших проблем — все это злило ее, выводило из равновесия.