Юрий Лотман - Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин

• Название: Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин
• Автор: Юрий Лотман
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Обрывая роман как бы на полуслове, П психологически завершил его обращением ко времени начала работы над первой главой, воскрешая атмосферу тех лет. Такое обращение перекликалось не только с творчеством П южного периода, но и было контрастно соотнесено с началом восьмой главы, где раскрывалась тема эволюции автора и его поэзии. Развитие этой мысли прямое противопоставление "высокопарных мечтаний" романтического периода и "прозаических бредней" зрелого творчества - читатель находил в "Путешествии Онегина", композиционно расположенном уже после конечных строф восьмой главы и как бы вносящем в них коррективы. Читатель получал как бы два варианта итога авторской мысли: заключение восьмой главы (и романа в целом) утверждало непроходящую ценность жизненного опыта и творчества ранней молодости - "Путешествие" говорило противоположное:

Иные нужны мне картины:

Люблю песчаный косогор,

Перед избушкой две рябины,

Калитку, сломанный забор,

На небе серенькие тучи,

Перед гумном соломы кучи...

(VI, 200).

Эти положения не отменяли одно другое и не были взаимным опровержением, а бросали взаимный дополнительный смысловой отсвет. Такая диалогическая соотнесенность касается и интересующего нас вопроса: в концовке восьмой главы восстанавливался столь важный для "южного" творчества миф об утаенной любви -один из основных составляющих элементов жизненной позы романтического поэта ("А та, с которой образован...").

Читателю не надо было делать усилий, чтобы припомнить намеки на "безымянную любовь", разбросанные в пушкинском творчестве романтического периода.

Призрак этой любви, воскрешенный в конце романа со всей силой лиризма, сталкивался в "Путешествии" с ироническими строками о "безымянных страданиях", оцененных как "Высокопарные мечтанья". (VI, 200).

Мы не знаем, имел ли в виду П в последней строфе романа реальную женщину или это поэтическая фикция: для понимания образа Татьяны это абсолютно безразлично, а для осмысления этой строфы достаточно знать, что автор счел необходимым напомнить о романтическом культе утаенной любви.

Именно потому, что главные герои EO не имели прямых прообразов в жизни, они исключительно легко сделались для современников психологическими эталонами: сопоставление себя или своих близких с героями романа становилось средством объяснения своего и их характеров. Пример в этом отношении подал сам автор: в условном языке разговоров и переписке с А. Н. Раевским П, видимо, именовал "Татьяной" какую-то близкую ему женщину (высказывалось предположение, что Воронцову; справедливые сомнения в этом см.: Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1833). Л., 1974, с. 74). Следуя этому условному употреблению, А. Раевский писал П: "...Сейчас расскажу вам о Татьяне. Она приняла живейшее участие в вашем несчастии; она поручила мне сказать вам об этом, я пишу вам с ее согласия. Ее нежная и добрая душа видит лишь несправедливость, жертвою которой вы стали; она выразила мне это со всей чувствительностью и грацией, свойственными характеру Татьяны" (XIII, 106 и 530). Очевидно, что речь идет не о прототипе Татьяны Лариной, а о перенесении образа романа в жизнь. Аналогичный пример - имя Тани, под которым фигурирует Н. Д. Фонвизина в письмах И. И. Пущина к ней и в ее собственных письмах к нему. Н. П. Чулков писал: "Таней Фонвизина себя называет потому, что, по ее мнению, Пушкин с нее написал свою Татьяну Ларину. Действительно, в ее жизни было много сходства с героиней Пушкина: в юности у нее был роман с молодым человеком, который от нее отказался (правда, по другим причинам, чем Онегин), затем она вышла замуж за пожилого генерала, страстно в нее влюбленного, и вскоре встретилась с прежним предметом своей любви, который в нее влюбился, но был ею отвергнут"

(Государственный литературный музей. Летописи, кн. III. Декабристы. М., 1938, с. 364).

Обилие "применений" образов Татьяны и Онегина к реальным людям показывает, что сложные токи связи шли не только от реальных человеческих судеб к роману, но и от романа к жизни.

Основная литература по "Евгению Онегину"

Научные издания романа

Пушкин. Полное собрание сочинений. Т. VI. М. Изд. АН СССР, 1937. (Большое академическое издание).

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в десяти томах. Изд. 4-е. Т. 5. Л., 1978.

Справочные издания

Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 6-ти т. Приложение к журналу "Красная Нива". Т. VI. Путеводитель по Пушкину. М. - Л., 1931.

Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, т. I. M., 1951.

Словарь языка Пушкина. В 4-х т. М., 1956-1961.

Бродский Н. Л. "Евгений Онегин". Роман А. С. Пушкина. Пособие для учителя. М., 1964.

Nabokov Vladimir. Eugene Onegin. A Novel in Verse by Aleksander Pushkin, V. 1-4. N. Y., 1964.

Мейлах Б. С. "Евгений Онегин". - В кн.: Пушкин. Итоги и проблемы изучения. М.-Л., 1966.

J. Thomas Shaw. Pushkin's Rhymes. A Dictionary. The University of Wisconsin Press, 1974.

Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1975.

Лотман М. Ю., Шахвердов С. А. Метрика и строфика А. С. Пушкина. - В кн.: Русское стихосложение, XIX в. М., 1979.

Литература о "Евгении Онегине"

Ахматова А. А. "Адольф" Бенжамена Констана в творчестве Пушкина. Временник, I. М.-Л., 1936.

Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. Статьи восьмая и девятая. - Полн. собр. соч., т. VII. М., 1955.

Благой Д. Д. "Евгений Онегин". - В кн.: Пушкин А. С. Собр. соч. В 10-ти т. Т. IV. М., 1960.

Благой Д. Д. Мастерство Пушкина. М., 1955.

Бонди С. М. Примечания и объяснительные статьи в кн.: Пушкин А. С. "Евгений Онегин". М. - Л., Детгиз, 1936; М., Детгиз, 1957; М., Детгиз, 1964.

Бонди С. М. О Пушкине. Статьи и исследования. М., 1978.

Бочаров С. Форма плана. - "Вопросы литературы", 1967, № 12.

Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М., 1974.

Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941.

Винокур Г. О. Слово и стих в "Евгении Онегине". - В кн.: Пушкин. Сб. статей. М., 1941.

Винокур Г. О. Наследство XVIII в. в стихотворном языке Пушкина. - В кн.: Винокур Г. О. Избр. работы по русскому языку. М., 1959.

Гессен С. Я. Источники X главы "Евгения Онегина". - В кн.: Декабристы и их время, т. П. М., 1932.

Гроссман Л. П. Онегинская строфа. - В кн.: Гроссман Л. Сочинения, т. I. "Современные проблемы". М., 1928.

Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957.

Долинина Н. Прочитаем "Онегина" вместе. Изд. 2-е. Л., 1971.

Лотман Ю. М. Роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин". Тарту, 1975.

Макогоненко Г. П. "Евгений Онегин" А. С. Пушкина. - В кн.: Медведева И. Н. "Горе от ума" А. С. Грибоедова, Макогоненко Г. П. "Евгений Онегин" А. С. Пушкина. М., 1971.

Поспелов Г. "Евгений Онегин" как реалистический роман. - В кн.: Пушкин. Сб. статей. М., 1941.

Поэтическая фразеология Пушкина. М., 1969.

Пумпянский Л. "Евгений Онегин" (К постановке оперы в Ленингр. гос. акад. Малом оперном театре). Л., 1937.

Семенко И. М. О роли образа автора в "Евгении Онегине". "Труды Ленингр. гос. библ. ин-та им. Н. К. Крупской", т. 2, 1957.

Сидяков Л. С. "Евгений Онегин" и незавершенная проза Пушкина 1828-1830-х годов. (Характеры и ситуации). - В сб.: Проблемы пушкиноведения. Л., 1975.

Сидяков Л. С. К истории работы над второй главой "Евгения Онегина". Временник, 1975.

Слонимский А. "Евгений Онегин". - В кн.: Слонимский А. Мастерство Пушкина. М., 1963.

Станчек Н. А. Восьмиклассники читают "Евгения Онегина". М., 1968.

Тархов А. Вступительная статья и комментарий в кн.: Пушкин А. С. "Евгений Онегин". М., 1978.

Томашевский Б. В. X глава "Евгения Онегина" (История разгадки). - В кн.: Томашевский Б. Пушкин, книга вторая. Материалы к монографии (1824-1837). М.-Л., 1961.

Тынянов Ю. Н. О композиции "Евгения Онегина". - В кн.: Тынянов Ю. Н. Поэтика, история литературы, кино. М., 1977.

Шкловский В. "Евгений Онегин" (Пушкин и Стерн). - В кн.: Очерки по поэтике Пушкина. Берлин, 1923.

Roman Jakobson. Puskin and His Sculptural Myth. The Hague - Paris, Mouton, 1975.

Jan M. Mejer. The Digressions in Evgenij Onegin. Dutch Contributions to the Sixth International Congress of Slavicists. The Hague - Paris, Mouton, 1968.

Исчерпать онегинский текст невозможно. Сколь подробно ни останавливались бы мы на политических намеках, многозначительных умолчаниях, бытовых реалиях или литературных ассоциациях, комментирование которых проясняет различные стороны смысла пушкинских строк, всегда остается место для новых вопросов и для поисков ответов на них. Дело здесь не только в неполноте наших знаний, хотя чем более трудишься над приближением текста к современному читателю, тем в большей мере с грустью убеждаешься в том, сколь многое забыто и частично забыто бесповоротно. Дело в том, что литературное произведение, пока оно непосредственно волнует читателя, живо, то есть изменчиво. Его динамическое развитие не прекратилось, и к каждому поколению читателей оно оборачивается какой-то новой гранью. Из этого следует, что каждое новое поколение обращается к произведению с новыми вопросами, открывая загадки там, где прежде все казалось ясным. В этом процессе две стороны. С одной - читатели новых поколений больше забывают, и поэтому прежде понятное делается для них темным. Но, с другой стороны, новые поколения, обогащенные историческим, порой купленным тяжелой ценой опытом, глубже понимают привычные строки. Казалось бы, зачитанные и заученные стихи для них неожиданно открываются непонятными прежде глубинами. Понятное превращается в загадку потому, что читающий обрел новый и более глубокий взгляд на мир и литературу. А новые вопросы ждут нового комментатора. Поэтому живое произведение искусства нельзя прокомментировать "до конца", как нельзя его "до конца" объяснить ни в каком литературоведческом труде.