Андрей Дашков - Эхо проклятия

• Название: Эхо проклятия
• Автор: Андрей Дашков
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008

Вы никогда не теряли все за один день? Все, кроме жизни, – но есть подозрение, что это не случайно. Жизнь вам сохранили (или дали в долг, или вернули) только потому, что мертвеца нельзя подвергнуть пытке. И тогда вы узнаете правду: то, что вы называли до сих пор жизнью, было лишь жестоко обманутым ожиданием. Многие ли из нас всерьез готовятся провести вечность в аду?

Если все самое дорогое (и не только) отнимает у вас война, катастрофа или стихийное бедствие, вы еще можете сетовать на злой рок, несчастный случай, слепую природу...

Если причиной непоправимых бед была человеческая глупость, жадность или злоба, вам по крайней мере есть кого ненавидеть, против кого обратить свой гнев, на кого выплеснуть свою ярость...

Но что, если вашим палачом становится сила, находящаяся за гранью уязвимости и даже за гранью понимания?

---

Задумайтесь о потрясающих возможностях подобной игры – и содрогнитесь.

* * *

...А потом он отделился от собственной тени.

Разорванный кокон... Бабочка смерти... Черви брызнули в стороны, как струи коричневой жидкости...

Ипполита завизжала, захлебываясь ужасом.

Дельфина оказалась покрепче. А я все-таки допустил небольшую ошибку – к счастью, поправимую. Я ожидал, что, несмотря на охрану, проститутки могут быть вооружены. Элетрошокер, газовый баллончик или что-нибудь посерьезнее. Я увидел это самое «посерьезнее», когда Дельфина достала из сумочки малокалиберный пистолет. Я был уверен, что у нее хватит духу применить оружие в угрожающей ситуации. Однако до последнего момента мне и в голову не приходило, что она скрипнет зубами, процедит «Ах ты, сучий потрох!» – и направит ствол не на слингера, а на меня.

У нее дрожали руки. На лице беззвучно вопила паника, которая неумолимо овладевала ею. Глаза сделались гротескно огромными, словно в каком-то дурацком комиксе... И тем не менее она успела нажать на спуск.

Я почувствовал удар в грудь. Что-то мешало мне вдохнуть. В мозгу взорвалась бутыль с чернилами. И гаснущим взглядом я проводил в полет свою душу.

* * *

(Кровь... Боль – на этот раз моя. Последняя схватка с самим собой на краю вечной темноты...

Холод поднимается снизу: это прилив океана смерти облизывает мои ноги, однако я заранее знаю, что сила Черной Селены иссякнет прежде, чем мое тело остынет...

Я бесплотной совой лечу над долинами снов, где расставлены бледные статуи спящих, где темная от кровавой росы трава шевелится в седом тумане, где рождаются химеры, где идет дождь из слез, где духи ждут в вигвамах возвращения дичающих душ...

И вот я на последнем берегу, перемещаюсь во владения смерти. Я плыву в толще сжиженного времени, затопившего города прошлого, настоящего и будущего. Небоскребы, дворцы и башни скользят мимо – гигантские могильники, взирающие тысячами бессветных глаз на беглеца из вечности. Их заволакивает мутная пелена – это мне изменяет память. Я не могу воссоздать очертаний своего прежнего мира... Стремительная тень атакует снизу и сзади. Акула. Дух мертвого океана... Холодные течения несут дохлых медуз... Медленный танец призраков... Щупальца сплетаются вокруг меня скользким коконом.

Я в колыбели снов. Смерть приближается. Но, прикоснувшись, она отдергивает лапу, оставляя свою отметину – тавро из черного льда вымораживает каверну в моем мозге. Грот для нового обитателя. С каждой новой смертью я постепенно утрачиваю свою человеческую сущность. Какого куска я лишился на этот раз? Или более интересный вопрос: в кого я превращаюсь? Кем я стану, если продержусь еще пару сотен лет? Наступит ли конец изменениям?..)

* * *

...И вот я возвратился в комнату мотеля, затерянного в неописуемом пространстве. Здесь пульсировал ужас, сгустившийся в багровое облако, и роились бабочки-ангелы. Облако вбирало в себя струйки страха, сочившиеся из стен и обретавшие материальность. Пластины жалюзи вибрировали, дребезжа, как посуда во время землетрясения, но я не ощущал дрожи пола. Кроваво-винный свет древнего солнца заливал черные простыни. Внутри картинных рам текла призрачная жизнь: слепец, который нес дохлую рыбу, уже скрылся в густой тени под мраморной аркой; альбиносы продолжали играть в домино.

Я потрогал пальцами разорванную пулей ткань на груди. Дорогой костюм был безнадежно испорчен. Зато боли я не почувствовал вовсе. Под залитой кровью рубашкой я нащупал твердое донышко кратера размером с мелкую монету. Подобных отметин на моем теле теперь насчитывалось пять: две остались от огнестрельных ран, три – от колотых. Излишне говорить, что все они были смертельными.

Для Марии мои «монеты» оказались интригующей загадкой. Поначалу она даже приняла их за симптомы какой-то редчайшей болезни. Был ли смысл рассказывать ей правду? Вряд ли. Тот случай, когда правда лишь усугубляет растерянность перед чужой тайной.

Со временем на каждой «монете» появились знаки Гекаты – первые пять символов магического кристалла. Кто-то – я до сих пор не знаю кто – постепенно заключал меня в Решетку, а это означало, что в будущем мне уготован плен едва ли не худший, чем участь Велиара. Такова плата за возвращения. Я не просил об этом, но было уже поздно. Тем и ужасны наши взрослые игры, что ничего нельзя исправить или направить в иное русло. А поворачивая время вспять, лишь ужесточаешь казнь.

* * *

...Он вышел из багровой тени. Как я и думал, слингер выбрал более сильное тело. И запасся энергией как минимум на ближайшие четверо суток. Губы растянуты в бессмысленной улыбке, что вызвано сокращением лицевых мышц – «рука» пробовала «перчатку». На зубах и подбородке – кровь той, другой, которой повезло больше.

Я смотрел и не находил слабых мест – чем лучше маскировка под оригинал, тем хуже... для дичи. Слингер дышал; на очаровательной шейке бился пульс. Стоя, он помочился – жидкость стекла по стройным женским ногам. Он моргал, взмахивая длинными ресницами, хотя вряд ли использовал зрение в человеческом диапазоне.

Я почувствовал, что Ключ судорожно сокращается в моей руке – слингер искал того, кто принес жертву. Язык не поворачивается сказать, что он искал хозяина.

Наконец он произнес ее голосом:

– Дай мне след.

К этому я готовился заранее. Теперь я должен был отвезти его в свой магазин. Но сначала – убрать то, что осталось после ритуала.

Я поднял пустой кожаный мешок, который когда-то был Ипполитой. Внутри него уже не было ни крови, ни костей, ни мяса. Ничего твердого. Волосы и ногти осыпались, как сухие листья. Кожа весила всего несколько килограммов и в свернутом виде поместилась в небольшую сумку, которую я захватил с собой. Пистолет я сунул в карман; в обойме оставалось еще четыре патрона.

Напоследок я оглядел комнату. Картины снова поймали своих обитателей в капканы остановленного времени. Альбиносы застыли над столом. Слепой с дохлой рыбой исчез, зато в гавани появился корабль. Я не сомневался, что ему предстоит очень долгая якорная стоянка... Приемник перенастроился на другую станцию: оркестр Брайана Сетцера исполнял «Голливудский ноктюрн». Минутная стрелка на циферблате часов сдвинулась всего на шесть делений. А мне казалось, что я провел несколько лет в туманной долине между жизнью и смертью...

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда мы вышли из коттеджа вдвоем со слингером, нас можно было принять за подвыпившую парочку. Особенно Дельфину – она держалась слишком прямо, словно ее туловище заключили в стальной корсет.

Пастухи, сидевшие в джипе, очевидно, почуяли неладное. Надо отдать им должное – парни не были тупицами. Но им это нисколько не помогло. Один из них вылез из машины и поджидал нас, опираясь на капот. Здоровенный детина, вдобавок вооруженный крупнокалиберной пушкой, которая выпирала из-под расстегнутой кожаной куртки.

Появление слингера крайне редко обходится без «таинственных и необъяснимых» смертей. Я понял, что и на этот раз не избежать шума. Впрочем, мне уже было безразлично: все равно поднявшаяся волна смыла песчаный замок относительно спокойного существования, сооруженный мной на отмели двадцатого века и простоявший только несколько десятилетий. И когда волна схлынет, не останется ничего – даже обломков.

– Где подруга? – глухо спросил пастух у «Дельфины», едва мы приблизились к нему на расстояние полутора десятков шагов.

Вместо ответа слингер беззвучно прыгнул.

На такое стоило посмотреть. В его прыжке не было грации пантеры. Это вообще находилось за рамками привычных аналогий. Кажется, слингер ничего не знал о гравитации, законе сохранения импульса и человеческой анатомии. Уже взлетев на высоту около двух с половиной метров, он распластал тело Дельфины горизонтально, развернул его правым боком к земле, а затем швырнул в сторону темного силуэта, от которого исходила потенциальная угроза миссии.

В совокупности последовательность едва уловимых глазом движений заняла долю секунды. Я успел разглядеть все это лишь потому, что обладаю кое-какими навыками «быстрого» зрения. Живой снаряд устремился к цели головой вперед с чудовищным ускорением. Меня обдало раскаленным ветром, будто рядом стартовала ракета.

У парня не осталось времени на то, чтобы вытащить оружие. С самого начала у него не было шансов. Пуля не остановила бы слингера, разве что немного подпортила бы маскировку. Пастух получил сильнейший таранящий удар в голову. Чистый лобик Дельфины превратил его лицо в кровавое блюдо.

В результате хорошо тренированное девяностокилограммовое тело было отброшено назад, как тряпичная кукла. Пролетев над капотом, оно пробило лобовое стекло. Каким-то немыслимым образом слингер взмыл вверх, затем мягко опустился на землю позади машины. Некоторое время джип покачивался на рессорах, но заниматься в нем любовью было некому. Две ноги торчали наружу, словно громадные клюшки для гольфа.