Светлана Демидова - Девушки выбирают героев

• Название: Девушки выбирают героев
• Автор: Светлана Демидова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-699-16841-5

Женя купила супругу в подарок ко Дню влюбленных шкокладную птицу счастья – некий символ их любви. Но случайно расколола его. И вскоре семейная жизнь тоже дала трещину… Женя встретила другого – того, кого любила с самого детства. Он, правда, успел побывать мужем ее старинной подруги. Что делать? Разводиться или сохранять отношения в тайне? Пока Женя размышляла, события, развернувшиеся вокург нее, затмили бы сюжет любого телесериала…

---

– А он?

– А он… подавился и ушел…

– И что же теперь делать?

– Откуда я знаю!

Родители помолчали.

– Может быть, выследить их? – предложила Женя, с надеждой взглянув на мужа.

– И что дальше?

– Ну, не знаю… Может, ты дашь ей понять, что наш сын совсем еще мальчик…

– Я??? – изумился Сергей.

– А кто? Я, что ли? – с вызовом ответила Женя.

* * *

Хотя Сергей и согласился следить за Тосей из сто двадцать первой квартиры, Женя и сама бдительности не теряла. Если она слышала, как открывается Тосина дверь, тут же выскакивала на лестницу с миской со специально сохраненными для такого случая отходами. Тося, завидев Женю, всегда улыбалась ей синюшным ртом, в котором одна половина зубов отсутствовала, а другая половина была сильно разреженной и гниловатой, как плетень заброшенного деревенского дома. При виде этого рта Женя моментально успокаивалась и с легким сердцем опрокидывала свою миску в мусоропровод в полной уверенности, что заготовка впрок отходов ей больше никогда не понадобится. Ни один нормальный молодой человек, к которым она, разумеется, относила собственного сына, не может прельститься Тосиным ртом, щеками, изборожденными рытвинами разной глубины, длины и направления, и заплывшими глазами цвета снятой бульонной пены.

Уже дома, тщательно вымыв миску и поставив ее в сушилку, Женя каждый раз заново соображала, что в некоторых случаях (то есть когда очень уж приспичит) некоторые мужчины могут запросто пренебречь лицом, поскольку женские особи, помимо лиц, таят в себе еще очень много для них притягательного. Расстроив себя подобными мыслями, Женя опять доставала заветную миску, ставила ее в нижний шкафчик рядом с мусорным ведром и некоторые отходы снова намеренно бросала в нее.

Однажды за ужином Женя пригвоздила мужа к табурету метким вопросом:

– Ну что, ты выяснил, что у Тоси из сто двадцать первой квартиры с нашим сыном?

– Видишь ли, Женя… – начал Сергей, и она сразу поняла, что он ничего не выяснял. – Я несколько раз дополнительно и очень внимательно рассмотрел нашу Тосю и решил, что погорячился. У Игоря ничего не может быть с этой полубомжихой.

– Да? А почему же он спрашивал про помойку?

– Ну… кто ж его знает? – заерзал на табуретке Сергей. – В его переходном возрасте в голову вполне может лезть всякая ерунда.

– В переходном возрасте? – саркастически переспросила Женя. – Это в семнадцать-то лет?

– Вот именно! В семнадцать! В переходном возрасте от юности к… мужанию!

– Слушай, Серега, а тебе при переходе от юности к мужанию тоже лезли в голову помоечные тетки?

– Ой, чего только не лезло, – гаденько, как показалось Жене, ухмыльнулся муж, но тут же осекся и виновато на нее посмотрел. – Ну… в смысле… я хотел сказать, что когда молодо-зелено, то многое простительно…

– То есть ты хочешь сказать, что я вышла замуж за человека, который в юности интересовался подобными тетями тосями с гнилыми зубами?

– Ну не надо все понимать буквально, Женя! – несколько фальшиво возмутился Сергей, понял это и решил от обороны срочно перейти к наступлению: – И вообще! Я же не спрашиваю, кем ты интересовалась до того, как вышла за меня замуж! У каждого, знаешь ли, как сейчас модно говорить, найдется свой скелет в шкафу, то есть подобная тетя Тося, или там дядя Петя, или, может быть, Саша…

Женя вздрогнула. В ее «шкафу» действительно уже несколько недель томился свой скелет, который имел не только имя Саша, но еще даже и фамилию – Ермоленко. Саша Ермоленко – кумир ее детства. Февраль собирался уже плавно перетечь в март, а она все никак не могла забыть встречу с ним в торговом центре «Ока». Ей даже несколько раз снился один и тот же сон: они с Сашей, сидя на коленях на газоне подле памятника Ленину, который вопреки всем новомодным политическим течениям городские власти сохранили на привокзальной площади, выкапывают ее «секрет». Саша поражается, как хорошо он сохранился, радуется этому, как ребенок, а потом они прямо на газоне целуются до полного помутнения рассудка.

Надо сказать, что со времени той памятной встречи Женя гораздо чаще, чем это было нужно, забегала в «Оку», но Ермоленко так больше ей и не встретился. С одной стороны, это было хорошо, потому что плохо, когда замужней женщине снятся посторонние мужчины. Если с ними, с посторонними мужчинами, начать то и дело встречаться в «Оке», то они запросто могут трансформироваться в не посторонних, а очень даже близких, таких, как в повторяющемся сне. С другой стороны, Женя очень хотела увидеть Ермоленко еще раз. Она поняла, что в нынешнем своем виде произвела на него неожиданно большое впечатление, и ей захотелось закрепить успех назло той девочке с пикантным шрамиком, которая нравилась Саше, когда они жили на улице Вокзальной.

– Схожу за мясом, – внезапно сказала Женя. – Суп уже кончается, надо варить другой.

Сергей обрадовался, что скользкий разговор о не слишком чистых юношеских увлечениях завершился вдруг мясом для супа, и согласно кивнул, тем более что по телевизору с минуту на минуту должен был начаться очередной футбольный матч. Присутствие жены при этом захватывающем действе вовсе не обязательно и даже, пожалуй, вредно. Она непременно станет мельтешить перед экраном туда-сюда со всякими мисками и поварешками, а это чревато пропуском голевых моментов игры.

Женя зашла в ванную, чтобы подправить косметику. Из овального зеркала на нее глянула молодая красивая женщина, в лице которой ничего не надо было поправлять. Женя послала своему отражению воздушный поцелуй, быстренько оделась и вышла из дома.

На улице, несмотря на минус пять, уже вовсю пахло приближающейся весной. Трудно определить, из чего этот запах складывался. То ли он шел от земли газонов, которые кое-где уже освободились от снега, то ли от юных девушек, снявших шапки и пустивших по ветру свои длинные душистые волосы, то ли его источали деревья, внутри которых за заиндевелой еще корой уже проснулась, бурлила и пенилась жизнь. Кое-где на тротуарах среди снега, натоптанного за зиму до цвета и фактуры булыжной мостовой, чернели островки асфальта, чуть подернутые нежной сизой дымкой. Женя с удовольствием процокала по одному из островков каблучками, и у нее защемило сердце от совсем не нового, но всегда волнующего притока знакомых ощущений. Сегодня эти ощущения оказались особенно остры, потому что были связаны со «скелетом» по фамилии Ермоленко и с детством.

Как же они все ждали, когда в их дворе хотя бы частично сойдет снег и на куске асфальта можно будет начертить мелом слегка кривоватый «скачок» с «котлом», «огнем» и «водой»! В художественной литературе эту девчоночью игру непременно называют классиками, а в их дворе расчерченный на квадратики прямоугольник звался именно «скачком», и это было правильнее, потому что по его клеткам скакали: «по-русски» – это если только на одной ноге, и «по-немецки», когда разрешалось периодически опираться и на вторую ногу. Женя долго не умела скакать «по-русски», зато красивее других разрисовывала розовыми и голубыми мелками «домик» в те нечастые случаи, когда ей удавалось его заиметь. Лучше других, разумеется, скакала и забрасывала «битки» в «котел» Люда Никольская, красивая девочка со шрамом и первая любовь Саши Ермоленко.

Вместе с тонким весенним ароматом Женя будто заново вдохнула запах своего старого двора, засаженного кустами с волчьими ягодами, такими же, как на привокзальной площади, где покоился ее «секрет», и грудь снова полоснула детская ревность к Люде. Вместо соседнего магазина «Веста. 24 часа», куда она честно направлялась за мясом для супа, Женя вдруг резко свернула в противоположную сторону, к Комсомольскому каналу, который тоже никто так и не удосужился переименовать, хотя, например, ее сын Игорь уже очень плохо представлял, кто такие комсомольцы.

Перейдя через мост, Женя попала в старую часть города Колпина с домами, построенными пленными немцами в стиле сталинского ампира: с полуколоннами, лепными украшениями, крылечками с чугунными завитками под козырьками и знаменитыми башенками на крышах. Недалеко от вокзала высился пятиэтажный дом с башней и приличной высоты шпилем – одна из главных колпинских достопримечательностей. Во-первых, по своей архитектуре он отдаленно напоминал знаменитое здание Московского университета имени Ломоносова на Воробьевых горах или гостиницы «Украина». Во-вторых, когда жители Колпина по железной дороге возвращались домой из дальних странствий (или из той же Москвы), дом со шпилем всегда приветствовал их огромным флюгером в виде венка колосьев, перевитого лентой, почти точь-в-точь такого же, как на гербе Советского Союза, и даже со звездочкой наверху. При виде этого первого в городе высотного дома со шпилем и флюгером у каждого, даже очень сурового, колпинца увлажнялись глаза, теплело в груди, и он чувствовал себя частицей огромного государства, широко и привольно раскинувшегося «от Москвы до самых до окраин…» Особенно душу грело то, что их город окраиной не был! Он был одной из станций, упомянутых в знаменитом путешествии Александра Николаевича Радищева из Петербурга в Москву, о котором радивые учителя рьяно вдалбливали в голову каждому российскому школьнику помимо его воли. Справедливости ради стоит заметить, что Радищев в своих записках Колпино никак не обозначил, но и так ясно, что мимо него он обязательно проезжал. Иначе как бы он попал в Тосно, Любань или Чудово?