Эльберд Гаглоев - Во славу Блистательного Дома

• Название: Во славу Блистательного Дома
• Автор: Эльберд Гаглоев
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9942012-2-0

Главный герой с друзьями попадает в Столицу Империи и оказывается в самом центре тугого клубка интриг, опутавших прежде спокойный и процветающий город. Все смешалось в годами выверенной системе правления средневекового государства, и причиной тому политика таинственного самозванца, сменившего у престола императора Великого Мага и Колдуна Тиваса. Ему теперь противостоит лишь Серебряный Лис, создатель и глава совершенной службы контрразведки, но Лис не всесилен, и он тоже взывает о помощи. Героям приходится сталкиваться и с блюстителями нового режима, и с вооруженными наемниками, и с коварством морских разбойников шипасов, и с чудесными свойствами древних зеркал, за которыми охотятся загадочные незнакомцы. А в это время на границах Империи собираются войска свободолюбивых лордов, раздосадованных действиями правителя, и готовится поход на Столицу...

---

– Это, – не менее сварливо согласился дядька.

– Я Сагат, браннер. Это мой гоард. Мы пришли пожить здесь. И предложить свои мечи достойному нанимателю. Или это запрещено ныне? Или Вольный Город Бирагзанг перестал быть вольным?

Настороженность в льдистых глазах не пропала, но к ней что-то примешалось. Смущение, что ли?

– Через какие Ворота прошли? – спросил он чуть менее напористо.

Граик зыркнул глазами по сторонам и негромко ответил:

– Через Медвежьи. – И хитро так это пальцы на рукояти даги сложил. Ох, и многолик наш Магистр!

А Медвежьи Ворота, как мне опять же стало известно из беседы с ним, в отличие от других, охраняемых полком Карратам настенной стражи Столицы, издавна Вольные Отряды держат. Привилегия.

– Откуда браннер знает, как должно спать пальцам? – Взгляд льдистых глаз опять построжал.

Граик слегка повел плечами. Тонко улыбнулся.

– Я не сразу стал браннером.

И заработал довольную ухмылку в ответ. Правая рука отпустила топор и развернулась ладонью вверх.

– Фирман.

Граик аккуратно вложил в нее наш коллективный паспорт.

– Добро, – проворчал дядька, изучив документ. – И как это вы с боевым оружием сквозь столицу прошли? Рескрипт ведь.

– Везде люди есть, – опять тонко улыбнулся Магистр.

– Везде, – опять ухмыльнулся портье. – В «Сломанный Меч» идите. Вербовщиков сейчас богато. Много мечей кому-то понадобилось.

Мы уже совсем двинулись, когда дядька слегка тронул Граика за рукав.

– И прости, брат-храбрец. Время смутное.

– Зачем прости? – белозубо сверкнул Хамыц. – Сменишься, сам в этот «Сломанный Меч» приходи. Вино пить будем.

– Приду, – теперь уже улыбнулся дядька. – И вот еще. Боевое-то от греха сдайте. Там у хозяина добрая оружейня есть. Рескрипт, – уже как-то виновато добавил.

* * *

Уж не знаю, почему хозяин выбрал такое романтично-печальное название для своего заведения, может, грустные воспоминания какие. Но вот икебаны из оружия, причем совершенно целого, прямо указывали на некоторую милитаризованность владельца этого пункта общественного питания. Мечи, секиры, копья, щиты, топоры, клевцы, кинжалы, сабли, алебарды и еще серьезное множество предметов весьма угрожающих очертаний, чьи названия мне неизвестны, в хорошо продуманном беспорядке покрывали почти всю поверхность бревенчатых, потемневших от времени стен. Причем оружие все было добросовестно заточено и смазано. Я проверил. Тивас украдкой ткнул меня в бок, но порезанный палец залечил.

Однако душа хозяина, как видно, пребывала в исканиях, потому что там, где на стенах отсутствовали составляющие колюще-режущего арсенала, их украшали милые пасторальные пейзажи. Очень хотелось посмотреть на человека со столь сложным, многоплановым характером.

Но при всех ожиданиях действительность таки оказалась несколько шокирующей, потому что владельцем оказалась тетенька. Нет, пожалуй, не тетенька. Тетушка. Только вот в пару метров ростом. Попадья этакая. Но с талией. А на широченных бедрах пояс кожаный, окольчуженный. Очень с белоснежной юбкой гармонирует. За поясом, на широкой узловатой цепи, связка ключей размеров куда как внушительных, еще и с шаром кистеня, стесанными такими гранями украшенным. А в целом милая такая тетушка. И грудь – двумя горами белой пены в смелом весьма декольте, хотя и стыдливо кисеей прикрытая. Искристой такой. Высится. Монбланы. Два. Лицо доброе, румяное. Две ямочки на щеках смешливые, губы сочные. Возраст разве что паутинка морщинок мелких, но заметных выдает. У глаза. Одного. А второй щитком золотым закрыт. Изящной чеканкой, камешками разноцветными украшенным. Волосы то ли белокурые, то ли седые, из-под кики, богато жемчугом расшитой, непослушно выбиваются.

Книксен сделала. Монбланы зазывно этак всколыхнулись. Представилась. Хозяйка-де. Кривая Марта. Только люди добрые, а гости новые к таковым, несомненно, относятся, ее просто тетушкой Мартой называют. А глаз голубой, безмятежный, нас всех как рентгеном высветил, раздел, одел, оценил. А за смешливой безмятежностью умело так опыт прячется. Горький, наверное.

– Что яры достойные желают? Что попить, поесть, наняться – это, конечно, ясно. Но вот чего попить, сколько поесть и к кому наняться? И места свободные есть.

Гулковатому щебетанию местной Брунгильды явно чего-то не хватало. И я быстро понял чего. Жизнерадостного голоса нашего певуна, который с женским полом мосты наводил стремительно. А вот сейчас молчал. Я на него искоса так глянул. Молчал он не просто. Восторженно. Восхищенно. Благоговейно. А тетенька все чаще свой лазер на него переводила. И глаз помягчал. Потек. Любят женщины, даже столь величественные, такие взгляды. Я все ждал, когда тетушка Марта к вопросам разоружения перейдет. И перешла. Но как! Слова о рескриптах не сказала. Просто «Сломанный Меч» – заведение для отдохновения, и в нем не принято, понятно, не принято, чтобы достойные гости отягощали себя грузом боевого – только лишь его мои слова касаются, отважнейшие – оружия. А что до дорожного, так хоть весь им обвешайся! Да и не поймет здесь никто человека, оружием себя не украсившего. Народ-то все больше служивый, лихой.

Критерия, определяющего понятие боевого оружия, я так и не уловил. То, что у Хамыца изъяли его Высокую Сестру, которую с материнской нежностью приняли добрые руки тетушки Марты, – «И у меня, сынок, была похожая сестрица!» – это понятно. И лук, и стрелы, и щит. Но вот на его здоровенную заплечную клеймору не посягнули. Уважительно так глянули, и сама хозяйка, и двое увешанных оружием здоровяков, что располагали на ночлег оружие гостей. А вот с меня бастард содрали. Ко всему же остальному арсеналу отнеслись совершенно наплевательски. Тиваса, того так совсем не тронули. Ну посох, ну рапиры. Вооружение Граика, несмотря на его явную общественную опасность, совершенно проигнорировали, хотя один из дядек и хмыкнул многозначительно, подтолкнув другого: «Гляди-ка, клинки-то орденские!» За что награжден был мрачным взглядом и мгновенно заткнулся. А вот вооружение Баргула полностью признали боевым. Но если с луком, стрелами и щитом он расстался, хотя и с некоторым ворчанием, то секиру сдавать отказался наотрез. Не помогли ни увещевания тетушки Марты: «Тебя же первый патруль возьмет», ни анализ, выданный одним из дядек: «Она ж боевое... тьфу... боевая». Даже Хамыц, на секунду оторвав взор от прелестей нашей хозяйки, укоризненно посмотрел на младшенького. Ничто не повлияло на точку зрения упрямого сына степей. Сапеллировали ко мне. Ну не мог я у ребенка игрушку отобрать. Но вердикт вынес:

– Из дома ни ногой!

За что и получил очень благодарственный взгляд тинэйджера.

– Но на виду ее не держать, – посуровела взором тетушка Марта и тут же заквохтала: – И как же дитю без оружия, заклюют же, вороны. – Глянув на меня как на самого умного, добавила. – Засмеют.

Но малыш тут же успокоил ее, украсив пояс четырьмя извлеченными из хурджина кинжалами.

– Домовитый какой, – умилилась хозяйка.

Потом нам были представлены выделенные каждому двухкомнатные апартаменты. Чистенько, аккуратно. Водопровод, клозет.

– Ворья в Бирагзанге не водится, достойные, а уж у меня и подавно. С таким-то фирманом, – добавила, пронзительно глянув мне в глаза своим голубым лазером.

Я в ответ сделал очень значительное лицо на тему «Полная тайна вкладов», а сам подумал, что предстоят мне два любопытных разговора с парочкой моих верных соратников. Раньше события все как-то несли, не до того было. А вот сейчас самое время. Пора брать власть в свои руки. Самому в интриги поиграть. А то партизанщина какая-то! Премьер-резидент таинственный, пальцем сделанный, магистр с повадками криминально-шпионского характера, группа юных гангстеров. Некий сумбур в ситуации проглядывает, вы не находите, господа?

* * *

Не помню, кто сказал, что стиль барокко – это роскошь, доведенная до вычурности, но действительности изречение соответствует. И нравится очень. В смысле, стиль. Инженерная мысль, во всяком случае, в ее водопроводном аспекте, и здесь, и у нас, похоже, развивалась параллельно. Но если у нас в какой-то момент восторжествовал аскетичный рационализм, то вот здесь, судя по всему, идеи утилитарного примитивизма не прижились. Как, впрочем, и идеи экономности во всем. Так что если комнаты действительно были обставлены простенько и со вкусом, то ванная комната просто поражала сантехническим сибаритством.

Во-первых, размерами помывочная никак не уступала спальным, а те при декларированной уже скромности малостью размеров никак не отличались. Во-вторых, стены и пол покрыты малахитовой плиткой. И ванны. Скорее, бассейны. На толстых, покрытых патиной лапах какой-то агрессивной птицы. Я не силен в геологии. Но похоже на оникс. У папы когда-то такая пепельница была. Большая. Но значительно меньше. И теплая желтизна крана и изогнутой трубы душа. Меня от восторга передернуло. Даже в замке Шарм’Ат я такого не повидал. Покруче. И так здесь все ностальгично. Прямо сердце защемило. А на полочке флакончиков... помню, дома все ворчал на жену, зачем-де столько. Ужас, как все-таки по своим соскучился. Но пользоваться жизненными благами надо по мере поступления, потом на них элементарно может не хватить как времени, так и возможностей. Так что, отодвинув грусть в сторону, я щедрой рукой сыпанул и ливанул в ванну из бутылочек и крутанул шикарный, вычурный кран, с красной нашлепкой. Действительно, сантехники мыслят одинаково, и из него широкой волной плеснула горячая вода, ударила в жидкости и соли, взбила пену и, перемешивая ее, погнала по ванне.