Елена Усачева - Ночь открытых дверей

• Название: Ночь открытых дверей
• Автор: Елена Усачева
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27379-9

План был прост, и так же просто он провалился… Темной ночью забравшись в учительскую, Генка Кармашкин упустил журнал 8-го «Б»! Ему не хватило всего минуты – много ли времени нужно, чтобы поставить напротив своей фамилии пару четверок? Генке помешал неизвестный в маске: он успел украсть журнал первым! И теперь мальчишку ждут крупные неприятности – завуч нашла у него ключи от школы и грозит отчислением, если через два дня пропажа не вернется на место. Значит, Генка должен провести собственное расследование? А в подозреваемых у него – весь класс?!

---

Дверь им открыла бабушка, известная пианистка Вера Владимировна. Она сказала, что внук не пришел из школы, что вернется он не скоро – у него репетиция, после которой он собирался куда-то пойти. И что ее все это очень беспокоит: Костик совсем забросил занятия, стал хуже учиться. А ему ни в коем случае нельзя получать плохие отметки. Он же собирается в музучилище.

В ответ Генка буркнул, что с отметками у Янского теперь всё будет в порядке, и потянул Вовку к выходу.

– Чего это она такое гнала? – почесал в затылке Майсурадзе, когда они спускались по ступенькам. – Что там у Костяна не получается?

– Все у него получается, – вздохнул Кармашкин. – Янский журнал стащил.

– Да ну тебя! – присвистнул Вовка, перекидывая через плечо сумку с тамтамами. – Когда это он успел?

– Только что. – Генка вышел во двор и упал на лавку – ни сил, ни желания двигаться у него не было. – А все плакался, что за русский переживает. Утащил-то зачем, если ему нужно, чтобы журнал на месте был? Мне из-за него теперь голову оторвут!

– Он, наверное, его обратно понес! – хлопнул себя по коленке Майсурадзе.

– Так что ж мы сидим! – вскочил Кармашкин, схватил руками воздух и замер.

– Ты чего? – насторожился Вовка.

– Что-то у меня такое было в руках, – пробормотал Генка, продолжая хватать воздух. – А теперь этого нету.

– Портфель, – предположил Майсурадзе, для проформы заглядывая под лавку.

– Портфель, портфель… – почесал в затылке Кармашкин. Из-за бессонной ночи и волнений целого дня думалось туго.

– Ладно, чего стоим? – торопил приятеля Вовка, снова подхватывая свои тамтамы. – Идем, а то мы Костяна не перехватим…

– Гитара! – завопил Генка. – Гитара была!

– Ну, приехали! – всплеснул руками Майсурадзе. – Ты еще и инструмент посеял!

– Где же я ее оставил? – засуетился Кармашкин, вертясь на месте, словно таким образом он мог вспомнить события сегодняшнего дня. – В школе я был с ней, на улицу вышел тоже с ней. Сюда пришел… Черт, я ее, наверное, у Янского дома забыл. Мы вошли, я ее в прихожей и поставил. Будь здесь, я сейчас.

– Уйду я, что ли? – Вовка с готовностью плюхнулся на скамейку. – Тут самое интересное, а мне уходить. Нет, я тут посижу. Что ж, так все на середине бросать? Дела доделывать надо…

Под Вовкино бормотание Генка скрылся в подъезде.

Он не спеша поднимался по лестнице, размышляя о том, что все складывается не так уж и печально. Журнал нашелся. Видимо, они с Илюхой совершенно случайно совпали по времени и одновременно ночью пришли в учительскую. И если бы не эта досадная неудача, все у Кармашкина закончилось бы хорошо.

Если Стриж ночью полез в школу и даже ключи ухитрился раздобыть, то он совсем потерял голову от своей любви. Генка ни за что не стал бы такого вытворять, даже если бы был страстно влюблен.

Нет, конечно, когда ему нравилась Леночка Семенова, он тоже «наломал дров», как выражается его папа. И деньги из маминого кошелька таскал, чтобы сводить Леночку в кино, и уроки прогуливал, и решал Леночкины варианты на контрольных, за что за свои работы получал трояки, так как не успевал сделать и половины. И даже оборвал по осени клумбу перед милицией – уж очень Леночке хотелось астр. И не тех вялых, какими бабки около метро торговали, а свежих, чтобы еще с утренней росой. Цветы были свежие, только слегка помялись, потому что бежать Генке тогда пришлось несколько кварталов. Ему вслед даже в мегафон орали. Но он оказался быстрее милиционеров. Правда, утренняя роса вся слетела, но ничего, Семенова обрадовалась.

Наконец Генке надоела такая любовь, когда за каждое присутствие рядом требовался подарок. И он решил Леночку разлюбить. Она, конечно, возмущалась и чуть ли не всех девчонок против него настроила, но обошлось как-то. И теперь Кармашкин с любовью на некоторое время завязал. Правда, ему все больше и больше нравилась Наташа Шарикова. Но Генка себя сдерживал. Вот решит проблемы с гитарой, тогда и будет влюбляться. А пока – ни-ни.

Хотя Леночка была не такая уж и плохая. Конечно, вредная, как все девчонки. Капризная. Между прочим, именно из-за нее Илюха взъелся на Кармашкина и велел ему со старым инструментом на репетиции больше не приходить. Если бы не это, Генку нисколько не волновали бы годовые оценки.

А ведь вышло-то как глупо.

Леночка в очередной раз притащилась с ним на репетицию.

– Со вчерашнего дня в «Салюте» новый фильм показывают, – неприятно растягивая слова, говорила Семенова, не отставая от Генки ни на шаг. – Давай сходим, а?

– Некогда, – отмахивался от нее Генка, тщетно придумывая способ избавиться от надоедливой одноклассницы. По собственному горькому опыту он знал – сделать это очень сложно.

В душе у него еще жили отголоски бывшего чувства, поэтому просто взять и послать Леночку он не мог. Было жалко. Да и мать ему хорошо вбила в голову, что девочек обижать нельзя. Говорила она это по поводу маленькой Людки, но постепенно это утверждение стало распространяться на всех представительниц так называемого слабого пола. Поэтому Семенову он терпел. А она с неизменным упорством напоминала ему о своем существовании – подходила на переменах, мило улыбалась на контрольных и даже пару раз отдала ему свою булочку с сосиской во время завтрака, утверждая, что со вчерашнего дня села на новомодную кремлевскую диету. В остальном Леночка не очень докучала ему своим присутствием.

Но в тот день Семенова била все рекорды. Зачем-то подарила ему набор наклеек, светящихся в темноте, пыталась подсунуть яблоко, а в довершение ко всему, схватив Генку под ручку, потащилась с ним на репетицию.

Увидев ее, Илюха многозначительно хмыкнул, давая понять, чтобы Генка выставил ее за дверь – на репетиции они никогда никого не пускали. Но Леночка не понимала намеков. Она демонстративно перетрогала все инструменты, похвалила новую кофточку Ксю, а потом вдруг заявила, что тоже хорошо поет.

– Нам солистов больше не нужно, – злился Стриж. – Катись отсюда.

– Ой, Геночка, – всплеснула руками Семенова. – Какая у тебя гитара старая! Как же ты с ней выступать будешь? Вас же засмеют.

– Старая, зато надежная, – отмахнулся от Леночки Кармашкин, пряча чехол от гитары в шкаф. – У инструмента звук должен быть, а не внешний вид.

– Ой, да ладно! Вид! – жеманно повела плечиком Семенова. – У актера должно быть все совершенным! – И она застыла, словно как раз и являла собой эталон совершенства.

Воронова фыркнула, отворачиваясь к окну. Илюха заметно покраснел. Он не терпел, когда им делали замечания. А Леночку так вообще не переносил.

– Шла бы ты сама, – тихо произнес он. – А то я тебе и помочь могу!

– Что вы понимаете в искусстве! – шумела Семенова, пока Стриж пытался ее вытолкать за дверь. – Двоечники!

Ксю прыснула, а Костик побледнел.

– Почему сразу двоечники? – нервно теребил он пуговицы на кофте. – При чем здесь отметки?

– А потому что за вашу игру вам двоек наставят! И правильно сделают! Без меня вы пропадете!

– Это мы с тобой пропадем, – хохотал Майсурадзе.

– Но я все равно пою лучше! – Семенова вырвалась из Илюхиных рук и скоренько исполнила популярную песенку, первой пришедшую ей в голову.

Ксю смотрела на Леночку с нескрываемой злобой, и Стриж наконец выставил Семенову за дверь.

Семенова ушла, но свое черное дело сделать успела – следующие полчаса рок-банда только и говорила, что про отметки и про несправедливость учителей. А потом Илюха взял и закатил Генке истерику, чтобы тот со старой гитарой у них в группе не появлялся. А если к ним на репетиции еще раз придет Семенова, то и с новой гитарой ему здесь тоже делать нечего. Уже давно пора выбрать – либо великое будущее их группы, либо Семенова со своими закидонами.

Вот и вся любовь… Генка-то для себя давно сделал выбор, а вот Илюха еще мается.

Ну и дурак! Сам, наверное, уже понял, какую глупость сделал. А Воронова и от подарочка отказалась. И правильно сделала. Хорош подарочек!

Размышляя над этим, Генка поднялся на четвертый этаж и вдавил кнопку звонка. Когда птичья трель смолкла, послышались знакомые звуки скрипки.

Нет, все-таки Янский молодец. Со скрипкой не расстается, каждую минуту готов играть. И получается у него классно, не то что у всех остальных. Тыр-мыр, с трудом инструменты вместе сводят. А Костик…

Костик?

Генка надавил на звонок с такой силой, что птичья трель поперхнулась от столь неласкового обращения.

– Баб, я же занимаюсь! – раздался голос Янского, и вслед за этим послышалось громкое шлепанье тапок по полу.

Кармашкин был страшно удивлен тем, что Костик оказался дома и никуда журнал не понес, он обалдело стоял около двери, пока с другой ее стороны гремели замком.

Костик, не ожидавший, что одноклассник вернется, сам открыл дверь.

– Журнал отдай! – с порога заорал Генка, делая шаг вперед, но, получив внушительный удар в лоб, отскочил назад – у Янского оказалась прекрасная реакция, он молниеносно закрыл дверь.