Бхагаван Раджниш - Джошу: Рычание льва

• Название: Джошу: Рычание льва
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Жанр: Самосовершенствование

Из всех историй, которые Ошо Раджниш рассказывал своим ученикам на протяжении многих лет, эта, вне всяких сомнений, является одной из самых любимых:

«Я вам рассказывал одну историю, очень древнюю историю о том, как одна львица родила львенка, прыгая с одной кручи на другую. Новорожденный львенок упал рядом с отарой овец и вырос среди них. У него не было никакой возможности узнать, что он не был овцой. А овцы, в свою очередь, совсем не боялись его, ибо не знали, что он может быть опасен.

Однажды старый лев увидел все это и просто не мог поверить своим глазам! Он никогда не видел, чтобы лев прогуливался среди отары овец. При виде льва овцы всегда бросаются наутек. Это естественно. Но тот молодой лев был уверен, что он овца.

Старый лев был человеком, подобным Джошу. Он схватил молодого льва, и тот задрожал от страха. Старый лев сказал: «Идиот! Ты дрожишь, скулишь и умоляешь меня отпустить тебя, тебе так хочется присоединиться к своим овцам. Но есть кое-что, о чем ты не знаешь, о чем даже не подозреваешь, и я не уйду, пока не раскрою тебе глаза. Следуй за мной!»

Он потащил молодого льва к близлежащему озеру. На озере был полный штиль — ни ряби, ни ветра. Подтащив молодого льва к самой воде, старик сказал: «Посмотри в воду. Посмотри на мое отражение и сравни со своим».

В то же мгновение из груди молодого льва вырвался рык. Это произошло само по себе; он просто осознал, что тоже является львом; и его рев тут же эхом отозвался в далеких горах.

Молодой лев поблагодарил старого и сказал: «Ты был очень добр ко мне. Если бы не ты, я всю жизнь продолжал бы питаться травой вместе с овцами. Благодаря тебе я заново родился».

---

— Отдаю тебе свой бизнес. Через два-три часа я вернусь. Я уже давно не был в кинотеатре.

У нищих есть счета в банках, и, пожалуй, они еще более амбициозны, чем другие люди. Им вечно чего-то не хватает, им нужно все на свете. Английский язык беден в том смысле, что не может передать точно слово «бхикху». Запомни, бхикху — это не нищий, бхикху — это мастер.

Согласно традиции дзэн, если к тебе пришел бхикху и попросил еды, дай ему еду и возрадуйся: бхикху решил, что ты достоин того, чтобы попросить у тебя еды. Вначале дай ему еды, а затем дай ему что-нибудь в знак благодарности, ведь ты благодарен за то, что он постучал в твою дверь... такой человек. Ты надеешься, что когда-нибудь сам достигнешь того же уровня сознания, что и он. Для тебя является честью даже дать ему поесть. Он сделал тебя счастливым, ты просишь его принять твою благодарность. Можно дать ему одеяло или что-нибудь, чем мог бы воспользоваться бхикху.

Су Дунпо писал:

В звуках ручьев, в чистоте горных красок, сотни тысяч гимнов услышал я вчера вечером:

но как мне говорить о них сегодня?

Как прекрасны его слова: «В звуках ручьев, в чистоте горных красок, сотни тысяч гимнов услышал я вчера вечером: но как мне говорить о них сегодня?» Это не передается словами, это нужно только испытать. Если я захочу передать свои ощущения словами, то я непременно ошибусь. Наверное, только тишина способна передать что-нибудь. Или танец, или песня. Прямолинейная проза здесь не поможет.

Речь идет не только о звуках ручьев; речь идет о любом истинном, духовном, мистическом опыте. Но когда стараешься передать его, то понимаешь свое полное бессилие. Похоже, что ни одно слово не может правильно передать пережитого. Ни один язык не в состоянии передать всю глубину и высоту чувств.

По существу, ум не создан для того, чтобы передавать внутренние ощущения. Внутренние ощущения могут только передаваться, передаваться от одного человека к другому. Это прямое общение сердец. Этого не происходит при общении умов.

Маниша задала вопрос:

Наш любимый Учитель,

в чем заключается разница между загадкой и тайной?

Маниша, загадку можно решить. Как бы ни была она трудна, ты можешь найти разгадку. С тайной все по-иному. Чем больше ты стремишься познать ее, тем таинственнее она становится. Тайну невозможно разгадать, в ней можно только раствориться.

Я слышал об одном профессоре математики. Был день Нью-Йорка, и он хотел купить какую-то игрушку своему ребенку. Будучи ученым, он стал искать какую-нибудь математическую детскую загадку. Владелец магазина сказал ему: «У меня есть как раз то, что вы ищете. Я знаю, что вы выдающийся математик, и хочу показать вам самую последнюю игрушку. Но перед тем как подарить ее малышу, попробуйте сами разгадать ее».

Математик попробовал разгадать ее. Он попробовал разные способы, но у него ничего не выходило. Он был в отчаянии, он весь взмок, было очень неловко... вокруг собрались другие покупатели, продавцы, сам хозяин. С неподдельным интересом они наблюдали за тем, сможет ли профессор математики решить загадку, предназначенную для детей. В конце концов, он сдался и сказал владельцу магазина:

— Не вижу решения этой задачи.

— Не переживайте, — ответил владелец магазина, — не нужно злиться, сильно переживать и обливаться потом. Игрушка разработана таким образом, чтобы у вас ничего не получалось, какие бы методы вы ни принимали. Игрушка сконструирована с определенной целью: показать детям, какова жизнь в реальности. Можете испробовать разные способы, вы все равно окажетесь не там, где хотели бы.

Можете спросить кого угодно. Каждый терпел неудачу. Очень трудно найти будду, который бы смог справиться с ней; каждый прилагает немало усилий, но всегда попадает в могилу с пустыми руками.

Маниша, загадку можно решить. Тайну же решить нельзя. Вот в чем заключается разница. По мере того как ты приближаешься к ее разгадке, она становится еще более загадочной. Рано или поздно ты обнаруживаешь, что тайна настолько велика, что скорее начинаешь не решать ее, а растворяться в ней.

Кабир, один из величайших мистиков Индии, сделал заявление, которое стоит запомнить:

Херат, херат, хи сакхи Кабир раха херай.

Он говорит: «Мой друг, я искал, искал, но вместо того, чтобы найти себя, я потерял себя».

Тайна — это то, в чем можно раствориться. Она поглотит тебя. Ты станешь частью самой тайны.

А загадка — это мелочь, ее можно решить. Пришло время Сардара Гурудаяла Сингха.

Мик и Стелла Макманус жили на маленьком острове, недалеко от западного побережья Ирландии. У них было четырнадцать детей; им приходилось туго. Однажды Мик не выдержал:

— Стелла! — закричал он. — Я ухожу от тебя!

Он прыгнул в лодку и стал грести к большой земле, оставив Стеллу стоять на берегу.

— Но, Мик, а как же наш дом? — закричала она.

— Прости меня, Стелла, но я ухожу от тебя! — ответил Мик, продолжая грести в открытое море.

— Но, Мик, а как же дети?

— Перестань, Стелла, я ухожу от тебя, — крикнул Мик, продолжая грести прочь.

— Но, Мик!— воскликнула Стелла, расстегивая свое платье и обнажая свои прелести. — А как же это?

— Боже мой! — пробормотал Мик, разворачивая лодку к берегу. — Однажды я все-таки действительно покину тебя!

Ковальски и Забриски каждый год выезжают на охоту в Канаду, чтобы поймать там лося для городского зоопарка. На этот раз, как и всегда, они наняли гидросамолет и пилота. Они улетели в самую канадскую глушь и приземлились на одном из озер.

Пилот высадил их на берегу и предупредил:

— Не забудьте, только одного лося, иначе мы опять не сможем взлететь из-за слишком большого веса. Через неделю я вернусь за вами.

Самолет взмыл в воздух, а два поляка, вооруженные ящиком водки, стали углубляться в лес.

Неделю спустя они стояли на берегу с двумя лосями и ожидали самолет.

— Я же сказал вам, мужики, — только одного лося! — воскликнул пилот.

— Да ладно тебе, — ответил Ковальски, — в прошлом году пилот взял нас обоих с двумя лосями. Он не побоялся!

В конце концов, после долгих переговоров и обильного угощения водкой пилот согласился, и они затолкали обоих лосей на борт.

Самолет попытался оторваться от поверхности воды, но из-за избыточного веса не смог это сделать и врезался в деревья на противоположном берегу озера. Лоси вырвались на волю и удрали в лес.

Ковальски и Забриски пришли в себя и осмотрели место происшествия.

— Где это мы? — спросил полностью ошеломленный Забриски.

— Ага! Понял! — ответил Ковальски, оглядываясь на озеро. — Мы находимся на сотню метров

дальше, чем в прошлом году!

Кевин МакМерфи, ирландский католик, пришел как-то к отцу Динглу.

— Отец Дингл, — сказал он, — скоро у моей жены Кэтлин будет ребенок!

— Благодари за это господа! — воскликнул священник.

— Послушайте, отец! — согласился Кевин. — У нас с Кэтлин это будет первенец. У нас к вам просьба: не могли бы вы помолиться за нас в больничной церкви, пока у нее будут проходить роды?

— Больше ничего не говори, сын мой. Будет сделано. А ты приведи еще своих родителей и родителей Кэтлин, чтобы Господь услышал наши молитвы.

Когда у Кэтлин начались схватки, Кевин позвонил отцу Динглу, своим родителям и родителям жены. Полчаса спустя, когда Кевин ходил из угла в угол рядом с операционной, из палаты высунулась голова акушерки.

— У вас мальчик! — воскликнула она, и Кевин бросился вниз по ступенькам к церквушке, где молились все родственники.

— Мальчик! Мальчик! — закричал он и бросился опять наверх.

Когда он был уже около операционной, оттуда вновь показалась голова акушерки:

— На этот раз девочка!

— Господи, Боже Мой! — воскликнул Кевин и помчался вниз с новостью.

— Близнецы! — закричал он. — Я отец близнецов! Это девочка!

Отец Дингл с родственниками начинали петь хвалебные песни Деве Марии.

Кевин помчался наверх. Прибежав к операционной, он услышал голос врача:

— Еще один мальчик!

Резко повернувшись, Кевин устремился вниз к церкви, открыл дверь и закричал:

— Тройня!

— Тройня! — воскликнул отец Дингл.

— Да, — завизжал Кевин, — ради всего святого, прекратите молиться!

Ниведано...

Ниведано...

Погрузись в тишину. Закрой глаза. Почувствуй, как замерло твое тело. А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с полным осознанием, немедля, будто это самое последнее мгновение в твоей жизни. Так и нужно жить. Каждое мгновение — последнее. Только в этом случае можно воистину наслаждаться жизнью. Погружайся глубже, обостряй свое сознание. Прикоснись к центру своей сущности, и всюду дождем начнут падать цветы. Просто будь наблюдателем тишины, покоя, глубокого удовлетворения, необъятного неба, что открывается из твоего центра. Чтобы было понятнее,