Такаси Мацуока - Стрелы на ветру

• Название: Стрелы на ветру
• Автор: Такаси Мацуока
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05902-4

Середина XIX века. Япония, в течение двух с половиной столетий полностью закрытая от внешнего мира, живет по средневековым законам, где главный судья – меч самурая. Провидческий дар, которым обладает князь Гэндзи, позволяет ему предсказать, что в ближайшем будущем страну ждут великие потрясения. В это время в Японию приезжает загадочный чужеземец, великолепно владеющий огнестрельным оружием и обуреваемый жаждой мести.

---

«Три видения, – подумал Гэндзи. – Всего три. Это не так уж и плохо. Может, они пройдут, а я даже и не замечу». Тут он поймал на себе взгляд дедушки. Все говорили, что дедушка умеет не только видеть будущее, но и читать мысли. Гэндзи в это не верил. Ну, не очень верил. Но на всякий случай решил подстраховаться. Он изо всех сил сосредоточил свое внимание на облаках, плывущих по небу, и попытался вспомнить лицо мамы. Мама умерла, когда Гэндзи было три года. И с каждым проходящим годом ее образ делался все более смутным и расплывчатым. Когда Гэндзи старался вспомнить ее, чаще всего это были только бессильные попытки. Значит, и дедушка ничего не увидит у него в уме, даже если и заглянет туда.

* * *

– Понимаю, – сказал Сигеру, натянуто улыбнувшись. – У тебя еще не было видений, и потому ты надеешься, что тебе удастся избежать этой судьбы. Никому из нас не выпало такого счастья. И тебе не выпадет. Приготовься. Если мой отец сказал, что у тебя будут три видения, значит, так оно и произойдет. В этих вопросах он никогда не ошибался.

– Это не единственная причина, – сказал Гэндзи. – Я надеялся, что то, что у меня было, – не видение. Потому что если это все-таки видение, я знаю нечто такое, чего никому знать не следует.

– Я знаю множество таких вещей, – отозвался Сигеру.

– Тебе открыто, как ты умрешь? – спросил Гэндзи.

* * *

Гэндзи не узнавал это место. Он восстанавливал видение раз за разом, он изучал его с той тщательностью, с какой фехтовальщик исследует стойку противника, выискивал все, что могло дать хоть какой-то намек. Однако же место оставалось незнакомым. Он побывает там позже. И его будут хорошо знать. Это явствовало из рева собравшихся – а народу там собралось много. Что звучало громче и чаще, благословения или проклятия? Понять невозможно. Гэндзи все-таки предположил бы, что проклятия перевешивали.

– Будь ты проклят!

– Предатель! Предатель! Предатель!

– Банзай! Ты спас японский народ!

– Смерть трусам!

– Ты опозорил нас! Вспомни о чести и покончи с собой!

– Да защитят тебя все боги и все будды! Да пребудет с тобой их благословение!

Гэндзи шел по центральному проходу зала. Он никогда не видел подобного зала. Стояла ночь, но там было светло, словно днем. Бесчисленные лампы, висящие на стенах, излучали свет, и при этом от них не исходило ни единой струйки дыма. Свет их был ровным и ярким, без трепетания пламени. (Интересно, как этого добились? Изобрели новые фитили или нашли новое, высококачественное масло?) Вместо разложенных рядами подушек в зале стояло сотни две стульев, наподобие тех, которыми пользуются чужеземцы. В передней части зала был устроен помост. В задней располагался большой балкон, на котором стояла еще сотня стульев. Но на них никто не сидел. Все присутствующие стояли, что-то выкрикивая и бурно жестикулируя. Возможно, стулья были символическими и на самом деле ими не пользовались. (В принципе, это казалось вполне вероятным. Гэндзи как раз недавно впервые посидел на таком стуле и теперь хорошо понимал, насколько подобное времяпрепровождение мучительно для внутренних органов.)

Гэндзи не видел вокруг ни единого человека с традиционной самурайской прической и никого с обязательными для самурая двумя мечами. У всех на голове росла беспорядочная копна волос, словно у безумцев или заключенных. Все – безоружны. Судя по лицам, это были японцы, но облаченные в чужеземную одежду, лишенную какого бы то ни было изящества. Все это напомнило Гэндзи не то кукольные спектакли для маленьких детей, не то грубые крестьянские пантомимы. Неужели эта нелепица и впрямь была видением?

Сидевший на помосте седой мужчина ударил по столу деревянным молоточком.

– Тихо! Тихо! Парламент, тихо!

Никто не обратил на него ни малейшего внимания.

(Интересно, что такое парламент?)

Благословения раздавались в основном из левой половины зала, проклятия – из правой. Гэндзи приветственно помахал рукой тем, кто сидел слева. В этот самый миг из гущи проклинающих к нему кинулся какой-то юноша. Он был одет в скромный темно-синий мундир без гербов и знаков различия и очень коротко подстрижен. В руках у него был меч.

– Да здравствует император!

И с этим возгласом юноша всадил меч в живот Гэндзи, в точности в солнечное сплетение. Гэндзи ощутил толчок, резкую жалящую боль, как будто его укусила оса, – и внезапно все его тело обмякло.

Струя крови ударила юноше в лицо.

Все вокруг затянуло белой пеленой.

Затем настала тишина, а с нею пришла тьма.

Но видение на этом не закончилось.

Гэндзи открыл глаза. Над ним с тревогой склонились какие-то люди. По наклону их тел и положению потолка над головой Гэндзи понял, что лежит на полу.

Он чувствовал, как кровь толчками вытекает у него из груди. Судя по ощущениям, его бросило в холодный пот. Но боли не было.

Потом люди расступились, и появилась невероятно прекрасная женщина. Не обращая внимания на кровь, она обняла Гэндзи и прижала к груди. Слезы струились по ее щекам и капали на лицо Гэндзи. Несколько мгновений их сердца бились в унисон. Потом сердце Гэндзи постепенно стало замедляться.

– Ты всегда будешь моим Блистательным Принцем, – сказала женщина.

Игра с его именем. Гэндзи. Так звали героя древнего романа.

Двое крепко сбитых мужчин – не то телохранители, не то полицейские – опустились на колени рядом с Гэндзи. Они тоже плакали, не стыдясь.

– Князь Гэндзи, – произнес один из них. – Князь Гэндзи…

Больше он ничего не смог из себя выдавить.

– Держитесь, мой князь, – сказал второй. – Помощь уже идет.

Он снял свою куртку и попытался зажать рану Гэндзи. Гэндзи увидел у него на боку кобуру с плоским пистолетом, прежде скрытым под курткой. Ага! Мечи сменились пистолетами! Что ж, вполне разумно. Интересно, сколько пистолетов носят самураи, один или два? И кстати, зачем прятать оружие? Гэндзи очень хотелось спросить об этом, но у него не было сил. Ему начало казаться, что тело его сделалось очень легким, каким-то невесомым.

Женщина улыбнулась ему сквозь слезы. Она сказала:

– Сегодня утром я закончила перевод. Я только не знаю, что лучше: оставить японское название или все-таки перевести заголовок на английский. Как ты думаешь?

– Он вас не слышит, госпожа Сидзукэ, – сказал один из мужчин. – Он потерял сознание.

Госпожа Сидзукэ. Так звали принцессу-ведьму, заколдовавшую основателя их клана. Нет, это не может быть она. Разве что она вновь родилась на свет. Хотя Гэндзи не верил в повторные рождения… Как сгоревшее дерево не восстанет из пепла, так и умерший человек не вернется к жизни. Значит, это другая госпожа Сидзукэ.

– Он слышит меня, – твердо сказала госпожа Сидзукэ. Теперь Гэндзи видел, что ее красота не вполне японская.

Глаза у нее были светло-карими, а не черными, а волосы – каштановыми. Он не узнал эту женщину. Но всякий раз, как он старался восстановить видение в памяти, она казалась ему все более знакомой. Кого-то она ему напоминала… Но кого? Этого Гэндзи не знал до сих пор. Зато он твердо знал, что госпожа Сидзукэ – прекраснейшая из всех женщин, каких он только видел в жизни. (Точнее говоря, прекраснейшая из всех, кого он увидит.)

– Английский, – сказал Гэндзи.

Он хотел попросить, чтобы она все-таки перевела название на английский, но ему хватило сил лишь на одно слово.

– Хорошо, пусть будет английский, – согласилась госпожа Сидзукэ. И снова улыбнулась сквозь слезы. – Это вызовет еще один скандал. Люди будут говорить: «Опять этот Гэндзи и эта его ужасная Сидзукэ!» Но нам до этого нет никакого дела, ведь правда?

Губы ее дрожали, но женщина продолжала улыбаться. На миг ей даже удалось сдержать слезы.

– Она так гордилась бы нами! – сказала госпожа Сидзукэ.

Гэндзи хотелось спросить, кто ими гордился бы и почему, но у него пропал голос. На изящной шее женщины что-то блестело. Гэндзи присмотрелся. Он увидел, что это было. Потом он услышал, как бьется его сердце. А больше он ничего не видел и не слышал.

* * *

– Оставь всякую надежду, – сказал Сигеру. – У тебя было видение – сомнений быть не может.

– Что из того, что я описал, знакомо тебе?

– Кое-что. Одежда. Прически. Отсутствие оружия. Объяснение может быть лишь одно: чужеземцы победили нас, и мы стали народом рабов.

– А что такое парламент?

– Этого я не видел. Не исключено, этот самый «парламент» заменит сёгунский совет, когда нас обратят в рабство. Присутствовавшие вели себя просто непристойно. Такое вероятно лишь тогда, когда исчезнут всякие представления о порядке и Дисциплине. Можешь ли ты себе представить, чтобы хоть кто-нибудь позволил себе неучтиво возвысить голос в присутствии сёгуна – не говоря уже обо всех сразу?

– Нет, дядя. Это действительно немыслимо.

– А твой убийца? Ты узнал его?

– Нет. Я вообще никого не узнал. Там не было ни единого знакомого лица.