Нэн Райан - На всю жизнь

• Название: На всю жизнь
• Автор: Нэн Райан
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016989-2

Хозяин развеселого салуна Ник Мак-Кейб и рассудительная Кей Монтгомери, решившая посвятить свою жизнь благотворительной деятельности, — что может связывать столь разных людей?

Только — ЛЮБОВЬ. Страстная, пылкая любовь, что пробуждает в циничном повесе мужчину, готового пожертвовать жизнью во имя возлюбленной, а в «унылой старой деве» — пылкую и чувственную женщину, созданную для счастья.

---

Кей поднялась по мраморным ступеням здания на Гринвич-стрит, позвонила в колокольчик и стала ждать. Скоро дверь открыл дворецкий в ливрее.

Кей улыбнулась сумрачному человеку и быстро произнесла:

— Я капитан Кей Монтгомери. Я пришла повидать Даму в черном.

Едва заметно кивнув, дворецкий впустил ее в просторный вестибюль с мраморным полом. Он взял ее шляпу и попросил ее следовать за ним. Кей поднялась по одной из двух симметрично расположенных плавно поворачивающих лестниц с мраморными ступенями и балюстрадой из позолоченного металла с замысловатым рисунком.

Наверху Кей проводили по длинному широкому коридору со стоящими по стенам мягкими банкетками, стульями с прямыми спинками, столами с мраморными столешницами, консолями с затейливой резьбой и французскими шкафами. Стены были увешаны картинами в позолоченных рамах.

Дворецкий проводил Кей в большую гостиную слева от коридора.

— Я скажу леди, что вы здесь, — сказал он. — Она скоро придет.

— Спасибо.

Он оставил ее одну. Кей осмотрелась в богатой гостиной, отделанной только белым и черным. Перед камином, облицованным белым мрамором, напротив друг друга стояли два дивана, обитые блестящей черно-белой парчой. Там были тяжелые позолоченные консоли, кресла с прямыми спинками, обитые белым бархатом, и изумительные столы с черными столешницами. Портьеры и ковер были из белоснежного бархата. Застекленные шкафчики ручной работы, мраморные статуи, внушительные вазы и канделябры, а также красивые картины придавали гостиной роскошный вид.

— Добро пожаловать в мой дом.

Кей от неожиданности вздрогнула и посмотрела по сторонам, ища глазами Даму в черном. Ее лицо не было закрыто черной вуалью, так что Кей впервые хорошенько разглядела ее. Она была красивой темноглазой женщиной с черными с проседью волосами, собранными в тугой узел. Ее бледное лицо было слегка подкрашено, щеки умело нарумянены, а губы накрашены, темные глаза подведены, ресницы загнуты. Она была хорошо сохранившейся, поразительно привлекательной, но немолодой женщиной.

Лицо Кей расплылось в широкой улыбке. Темноволосая женщина улыбнулась ей в ответ.

Одетая в модное платье из черной мериносовой шерсти, Дама в черном приподняла пышные юбки платья и вышла вперед, чтобы приветствовать Кей. Протягивая ей бледную руку в бриллиантовых кольцах, она произнесла:

— Я — Камилла Келли. Очень рада, что вы пришли навестить меня.

Кей была удивлена силой и твердостью рукопожатия дамы.

— Спасибо, мисс Келли. Я — капитан…

— Я знаю, кто вы, моя дорогая, — прервала ее Дама в черном, тепло улыбаясь. — Вы делаете чудеса для бедных обездоленных душ Барбари-Коуст.

— Благодаря вашей щедрости, — промолвила Кей. — Теперь, когда мы можем пользоваться портовым пакгаузом, это облегчает дело.

Дама в Черном, казалось, была шокирована.

— Этот Альфред Дьюк! Я просила его не говорить…

— Он и не говорил, — прервала ее Кей. — Я лишь сложила две половинки вместе.

Дама в Черном кивнула с улыбкой. Потом произнесла:

— Но вы пришли сюда не для того, чтобы рассказывать о своей хорошей работе или благодарить меня за пакгауз, не так ли?

— Да, — сказала Кей, — я здесь, чтобы узнать о Нике Мак-Кейбе.

Дама в черном не выказала удивления.

— Садитесь, пожалуйста, капитан. Я позвоню, чтобы принесли чаю.

Кей села на один из парных диванчиков в черную и белую полоску. Дама в черном потянула за шнур от колокольчика, висевшего у облицованного мрамором камина. Потом подошла и села рядом с Кей. Она оправила длинные черные юбки. Бледной рукой, унизанной кольцами, рассеянно прикоснулась к старым золотым часам, висящим на шейной цепочке. Пальцы почти с любовью трогали часы, как будто те имели необыкновенную ценность. Потом, сложив руки на коленях, дама повернулась к Кей.

— Ну а теперь не спеша поговорим обо всем.

— Вы уверены, что я не помешаю вам?

— Совсем нет, — сказала Камилла Келли. — Капитан, у меня редко бывают посетители.

На сверкающем серебряном подносе был подан горячий чай, маленький сливочник, тарелка с нарезанным лимоном и огромное блюдо с аппетитными кондитерскими изделиями. Кей взяла только чашку чая.

— Скажите, капитан, что привело вас сегодня ко мне и почему вы захотели расспросить меня о Нике?

— Сегодня днем я увидела Ника в Бэттери-Плейс. Я спросила об этом Большого Альфреда, и он сказал, что вы знаете о Нике Мак-Кейбе больше, чем кто-либо другой. Пожалуйста, мисс Келли, расскажите мне о нем. Я должна знать.

Дама в черном кивнула и безо всякого вступления поведала Кей удивительную историю.

— Давным-давно в Сан-Франциско, в доме богатого угольного магната и его избалованной жены работала прислугой хорошенькая молодая девушка с иссиня-черными волосами и огромными дымчатыми глазами. Мужчина увлекся красивой молоденькой горничной. Она забеременела от него и была немедленно выброшена из дома без средств к существованию. Ей некуда было идти.

Мадам из публичного дома Барбари-Коуст нашла голодную одинокую девушку на улице. Мадам пожалела бедную девушку, совсем еще ребенка. Она взяла ее к себе и стала заботиться о ней. Девушка родила ребенка в публичном доме. Ребенку было только несколько часов от роду, когда молодая мать умерла от родильной горячки. Мадам хотела оставить ребенка у себя и воспитывать его как своего собственного. Однако власти узнали о ребенке и забрали его. Ребенка поместили в сиротский приют, — Дама в черном замолчала и взглянула на Кей. Кей тихо произнесла:

— Ребенком был Ник. — Это было утверждение, а не вопрос.

— Да.

— А вы были…

— Мадам, — спокойно подтвердила Дама в черном. Потом она добавила с задумчивой улыбкой: — Я была не такой женщиной, как вы, капитан. Были времена…

— Не я вам судья.

Дама в черном похлопала по крепко сжатым рукам Кей.

— Я знаю это, дорогая. — Она вздохнула, взяла свою чашку и отхлебнула чаю.

— Итак, Ник вырос в сиротском приюте? — Кей хотела узнать о нем больше.

Дама в черном нахмурилась.

— Это было худшее место, какое только можно вообразить. Старое здание, кишащее крысами, холодное и сырое зимой, душное и жаркое летом. Живущие там дети не знали любви и ласки. Их жестоко наказывали за малейшую провинность и часто отсылали спать без кусочка на ужин.

Кей ничего не говорила. Она увлеченно слушала, пока Дама в черном рассказывала о милом, печальном темноволосом малыше, выросшем в грубоватого, непокорного уличного юнца.

— Ник был маленьким чертенком. Дерзкий, упрямый, выглядевший старше своих лет. Он был негодником, но ведь мальчишки так часто вытворяют шалости из-за избытка энергии, а не от злости. Люди, работавшие в приюте, так не считали. Ник несколько раз убегал. Его ловили, присылали обратно и наказывали. В последний раз он убежал, когда ему было только четырнадцать. Его опять нашли, но на этот раз он сказал, что пусть его лучше убьют, чем вернут назад. И он говорил это серьезно.

Уже в этом юном возрасте Ник был красивым и самоуверенным. Прошло совсем немного времени, и он уже сдавал карты в фараон в одном из клубов Барбари-Коуст.

Дама в черном светилась от гордости, говоря о Нике. Это было видно по ее глазам: все, что он делал, было хорошо.

— Ник вырос сильным и одиноким. Он научился рассчитывать только на себя. Юноша, вышедший с самого дна, посещавший игорные дома и якшавшийся с проститутками. Теперь он бесшабашный владелец салуна, прозябавший когда-то в страшной бедности и закаленный уличной жизнью Барбари-Коуст. Женщины не в силах устоять перед его обаянием, самообладанием и внешностью. — Она улыбнулась и тепло добавила: — И все же во всех его поступках — всегда — чувствуется маленький мальчик. До сих пор. — Дама в черном вдруг засмеялась звучным, гортанным смехом: — Лет с семнадцати или восемнадцати Ник слыл в Барбари-Коуст плохим мальчиком, но удачливым, несмотря на свое упрямство.

Дама в черном замолчала, а Кей подтвердила:

— Он и вправду бывает очень упрямым. — Дама снова засмеялась:

— Дорогая моя, он мне то же самое говорил о вас.

— Ник говорил с вами обо мне?

— Ну, не надо так волноваться. Ник восхищается вами; если бы это было не так, он бы не отзывался о вас столь лестно. Он бы совсем не говорил о вас. Под этой грубоватой внешностью скрывается добрый, отзывчивый человек. Он очень добросердечный, но пытается скрыть это.

На этот раз засмеялась Кей:

— И весьма успешно, должна заметить. — И потом: — А дети в Бэттери-Плейс?

— Ах да. Маленький Джой. Он подарил мальчику щенка и… если я расскажу вам кое-что еще о Нике, вы должны обещать хранить это в тайне.

— Обещаю.

— Как я вам рассказывала, Ника поместили в тот жалкий старый сиротский приют. — Кей кивнула, — Ну так вот, когда Ник вырос и превратился в процветающего владельца своего собственного клуба, он однажды пришел ко мне. Он был взволнован, как мальчишка. Под мышкой он держал большой рулон каких-то чертежей, которые немедленно расстелил на полу. — Ее темные глаза вспыхнули от нахлынувших воспоминаний. — Он улегся на живот прямо на полу и попросил меня сделать то же самое. Ну кто может устоять перед Ником? Я растянулась рядом с ним на полу и слушала его пояснения по поводу планирования комнат для приюта, который он собирался построить. Как только, сказал он, накопит еще пятьдесят тысяч.