Жаклин Мартен - Сорвать розу

• Название: Сорвать розу
• Автор: Жаклин Мартен
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-688-2

В войне за независимость Соединенных Штатов герой и героиня романа оказываются по разные стороны баррикад. Лайза Ван Гулик мечтает о независимой родине, ее возлюбленный – капитан британской армии Торн Холлуэй – разрывается между верностью присяге и всепоглощающей страстью. Сумеют ли влюбленные обрести счастье, и какова будет его цена?

---

– Что-нибудь болит, моя дорогая?

Кэтрин обняла дочь; голос матери, ласковый и заботливый, звучал в ушах, Лайза прильнула к ее руке, задохнувшись от благодарности, и громко разрыдалась, – как прекрасно почувствовать себя снова маленькой девочкой, окутанной материнской заботой и трогательной любовью.

– Все болит, – по-детски всхлипнула она.

– Накройся, дорогая, похоже, небольшой жар. Надеюсь, тебе станет намного лучше, если поспишь несколько часов. Ты голодна? Молли принесет суп и чай.

– Поспать, пожалуй, лучше, – вздохнула Лайза и, когда Молли накинула на нее одеяло, свернулась калачиком, подтянув коленки почти к подбородку.

Женщины, стоявшие по обе стороны кровати, вместе стянули с нее нижнюю юбку, оставив только рубашку, аккуратно накрыли ее.

– Спасибо, мама. Спасибо, Молли, – прошептала Лайза снова, закрывая глаза. И не успели они выйти из комнаты, как девушка уже крепко спала.

Проснувшись через несколько часов, Лайза не могла ничего сообразить – так странно очутиться в постели в середине дня; села и вспомнила все случившееся. Обняв колени, попыталась хладнокровно подытожить: шестнадцать лет, не замужем, и теперь не может выйти замуж; одна, от силы две минуты неосторожной страсти лишили ее девственности… которой мужчины, похоже, гордятся наравне с приданым девушки.

На мучивший ее вопрос она так и не находила ответа: неужели мужчина получает удовольствие от того, что сделал с ней Филип Фэртон – больно, гадко, слишком быстро (а именно это он совершил)? Если судить по его стонам, он сам получил не большее удовлетворение, чем и она.

Итак: она не выйдет замуж – небольшая потеря; на самом деле ей никогда и не хотелось этого, пока не встретила Филипа, а этот подонок определенно вылечил от непредвиденного, неожиданно приобретенного желания, преподав ей еще один урок: ее легко одурачить, как и любую другую девушку, красивым лицом и мягкими, приятными манерами, но теперь она уже позаботится, чтобы не попасть в эту ловушку снова.

В будущем она сумеет позаботиться о сердце и теле, а пока постарается стереть из памяти эти последние три недели, ее жизнь будет протекать, как и до них. Она счастливо проживет свою жизнь в Холланд-Хаузе; папа оставит причитающееся ей приданое, когда умрет, но лучше не думать о том времени. Он всегда повторял, что нечестно ставить дочерей в зависимость от милости мужей.

Божьей молитвой мама и папа никогда не узнают о позоре, случившемся с их дочерью.

«Я, – подытожила Лайза, вздернув свой упрямый голландский подбородок, – не собираюсь чувствовать себя виноватой из-за того, что случилось, за исключением одного – приняла отбросы за золото. Ошибка, которую никогда не повторю».

Не ясно пока одно: результатом спаривания жеребца и кобылы является жеребенок. Она положила руку на живот, – неужели двухминутная мерзость на траве под ивой станет причиной появления такого драгоценного, но в ее случае нежеланного ребенка? Все прояснится со временем… и очень скоро, ее периоды всегда точны по времени, – через неделю, возможно, чуть больше, все станет на свои места.

А пока она не собирается прятаться в своей комнате, подобно испуганному кролику, – Филип Фэртон силой овладел ее телом, но она не даст повода видеть ее униженной.

Лайза встала, натянула через голову нижнюю юбку, в шкафу выбрала свое лучшее зеленое платье из люстрина.

Подняв волосы на макушку, заколола их черепаховым гребнем так, чтобы концы свободно свисали на плечи; застегнув на загорелой шее янтарное ожерелье и высоко подняв голову, Лайза медленно спустилась по ступенькам в гостиную – поужинать со всеми вместе.

ГЛАВА 4

– Мисс Лайза, – маленькая служанка стремительно вбежала в кухню, где готовились к выпечке имбирные пряники. – Ваш папа требует, чтобы вы пришли к нему в кабинет, и немедленно – он очень нетерпелив.

– Ах, черт возьми!

Лайза, стряхнув передник и бросив его на стул, быстро пошла по коридору в заднюю часть дома, к кабинету отца, успев расправить закатанные рукава, поправить юбки и стереть муку с носа.

Она тихонько постучала в дверь, одновременно поворачивая ручку. Сердце ее опустилось, когда она увидела преподобного Кордуэлла, сидящего в удобном кресле напротив отца. Филип Фэртон неудобно примостился на краешке стула с деревянной спинкой.

Лайза почувствовала комок в горле, стоило увидеть выражение папиного лица: челюсть застыла неподвижно, зубы крепко стиснуты. А глаза… – они-то причинили ей самую большую боль – веселые голубые глаза потухли.

– Лайза, – тяжело начал он, но тут же был прерван преподобным Кордуэллом.

– Дитя мое, – произнес он торжественно, – мой племянник признался во всем мне и церковным старостам, а признаться и исповедоваться в грехе означает ступить на тропу спасения. Не сделаете ли то же самое?

Под ее молчаливым, презрительным взглядом Филип краснел все больше и больше.

Лайза повернулась от него к священнику.

– В чем признался Филип? – спросила она с обманчивым спокойствием.

– В ваших тайных встречах, в греховном поведении и окончательном грехопадении: не будучи связанными священными узами супружества, вы познали друг друга во плоти.

– Он в самом деле рассказал вам все это? – спросила Лайза, бросив искоса уничтожающий взгляд на Филипа.

– Признался в своем грехе, как и подобает мужчине. Его раскаяние искренне и правдиво. Не последовать ли вам, дитя мое, его примеру и снова снискать Божье расположение?

– Если я должна снискать его таким образом, то пусть меня Бог простит! – ответила Лайза. – Признаюсь в тайных встречах, поцелуях и объятиях, которые разрешала, но это все, папа. Все. Клянусь.

Лицо отца просветлело – он очень хорошо знал, что Лайза не умела лгать.

– Так он не взял тебя?

– Думаю… полагаю, что сделал это.

– Изнасиловал тебя, Лайза? Скажи правду! Взгляд Джориса Ван Гулика предвещал бурю, голос стал таким угрожающим, что племянник священника вскочил со стула и стоял со шляпой в руках, безумно оглядываясь вокруг себя, как будто ища отходные пути для бегства. Он покраснел еще больше, когда Лайза обратилась непосредственно к нему.

– Ты тоже был девственником, как и я?

Он что-то тихо пробормотал, чего никто из них не услышал, и его дядя довольно грубо оборвал его:

– Говори громче, парень!

– Был, пока эта женщина не соблазнила.

– Всегда считала, что Адам тоже был никчемным трусом, – презрительно парировала Лайза, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Ни у кого из мужчин не возникло сомнения, что другой никчемный трус, которого она упомянула, находится здесь, в этой комнате, вместе с ними.

Лайза, подойдя к отцу, встала рядом и заговорила так, будто тех двоих здесь не было.

– Даже учитывая, что его действия были противны моей воле, папа, не могу оправдываться и говорить, что изнасилована. Более того, подозреваю, что ему ничего не известно о женщинах, – девушка послала взгляд, полный уничтожающего презрения, несчастному объекту диалога, – что посчитал мое согласие на поцелуи и ласки за что-то большее. Когда я умоляла его не делать этого, скорее всего, он не смог остановиться. – Она резко повернулась к Филипу. – Больше всего ненавижу тебя не за то, что ты сделал со мной, а за то, что разболтал об этом старостам. Ты, трусливая собака, напыщенный индюк, благополучно вернешься в свой колледж, оставив меня одну лицом к лицу с презрением и осуждением.

Никогда за все время его существования к Филипу не обращались так неуважительно, не заставляли усомниться в собственной значимости. Его глубокий баритон прозвучал, как жалобное мычание теленка.

– Не собираюсь уклоняться от ответственности, – выпалил он. – Хочу… хочу…

Но под гневным взглядом ее глаз заколебался, не будучи уверенным, что хочет жить с этой мегерой, несмотря на ее большое наследство.

Как только племянник с головой выдал себя, дядя пришел ему на помощь.

– Филип действительно раскаивается и хочет сделать то, что полагается в таких случаях, – согласен жениться на вашей дочери.

– Нет! – воскликнул Джорис.

– Никогда! – отрезала Лайза.

– Но это необходимо, – настаивал обескураженный священник. – Может появиться плод их греха.

– Не думаю, – ответила Лайза чистым, почти веселым голосом. – Я видела нашего жеребца с кобылами, преподобный отец: продолжительность того, что случилось, и сила вашего племянника таковы, что вряд ли от этого может родиться ребенок. Даже если я ошибаюсь, папа, – она повернулась к Джо-рису и снова заговорила с ним так, как будто они были одни, – немыслимо представить, что признаю такое ничтожество мужем.

Джорис Ван Гулик притянул ее к себе и положил руку на дрожащие плечи. «Истратила последний запас храбрости, осадив эти праведные монументы», – подумал он, переполненный нежностью к дочери, которую любил больше всех.