Рут Харрис - Сотворившая себя

• Название: Сотворившая себя
• Автор: Рут Харрис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85585-118-4

Две героини, две женщины – мать и дочь – избирают разные жизненные дороги. Элен не пыталась построить свою карьеру, начать свое дело ее заставила жестокая необходимость. Но обаятельная, женственная и сильная Элен пришла к успеху. Дочь всегда знала, чего она хочет от жизни: быть первой во всем, не поступаясь ничем. Она не сомневалась, что ей удастся совместить профессиональную карьеру со счастливой семейной жизнью, и она твердо шла к поставленным целям… Чем ответила жизнь этим женщинам?..

---

Сегодня она сама разденет его – да-да, не будет спешить, станет целовать плечи, руки, грудь. Все, что постепенно будет лишаться покрова. Она прильнет губами к его рукам. Он сначала удивится, потом так разохотится, так заведется… И она тоже… И долго-долго не будет позволять ему войти в нее, пока страсть совершенно не истомит их.

Элен дала волю фантазии. Даже руки задрожали… С первого раза промахнулась мимо кнопки, включающей духовку «чемекс». Звук автомобильного мотора донесся с улицы, вот машина свернула к их дому. Глухое урчание двигателя раздалось у парадного крыльца.

Она никак не могла расстаться со своими фантазиями – так, с блуждающей улыбкой, и поставила пирог в духовку. Странно, что он решил войти в дом через переднюю дверь – обычно Фил ставил машину в гараж и входил в дом сзади. Может, захотел разыграть ее? Тоже, шутник… Элен повеселела. Что это? Зачем он звонит у двери?

Элен, насторожившись, направилась к крыльцу.

На ступеньках стояли два полисмена. Белый и темнокожий.

– Миссис Дурбан?

Она кивнула, губы ее задрожали.

– Машина вашего мужа на сорок втором шоссе проскочила перекресток на красный свет. Навстречу школьный автобус… – более высокий, с волосами песочного цвета полицейский развел руками. – Направлялся в ремонтную мастерскую… Тормоза у него отказали… и они лоб в лоб. В автобусе никого не было, кроме водителя.

Он старался не смотреть в глаза Элен – бросал взгляды то на пол, то на какой-то предмет за ее спиной.

– Оба водителя насмерть… Мгновенно… Мне очень жаль, но ваш муж погиб.

Элен не услышала последнего слова – как бы оттолкнула его. Ему не было места ни в сознании, ни в памяти. Прочь! Однако рикошетом оно вновь достигло ее. Погиб?!

Потом, спустя годы, вспоминая те минуты, она готова была поклясться, что все последующее происходило вроде бы не с ней. Слова она воспринимала – и то, что муж находится в больнице Уайт Плейн, и что ей надо официально опознать его, – но долетали они до какой-то другой Элен. И выжидательно замолчавший полицейский услышал не ее ответ, а той, другой…

– Спасибо, – наконец выговорила Элен, а сама подумала: «Больница Уайт Плейн? Надо достать из его бумажника медицинскую кредитную карточку корпорации «Голубой крест». На выходные Фил оставлял дома только бумажку в пять долларов. В больнице ее спросят номер телефона корпорации. Таков порядок».

Мысли текли спокойно, но все какие-то пустяшные, неуместные… Может, и не пустяшные, но цельности восприятия, понимания беды не было, что-то ускользало от нее. Что-то главное, может, самое важное… И как удар – она вдруг сообразила, что ей следует делать, о чем постоянно думала все утро. Они позволят ей увидеть Фила? Пожалуйста! Ей очень надо!.. Она обязана прикоснуться к нему, взять за руку, попросить прощения… Она больше никогда не позволит себе обидеть его ревностью. Никогда! Только разрешите взглянуть на него.

– Мамочка, что случилось? – из приоткрытой двери высунулась голова Бренды. Лицо ее было серьезно и испуганно…

– Да, – кивнула Элен. – Все хорошо, моя девочка, все хорошо. Вы поешьте… Проследи, чтобы Денни допил молоко.

Бренда вопросительно глянула на мать, на полицейских и послушно ушла в дом.

Те в свою очередь посмотрели друг на друга – ясно, что не при чужих людях сообщать подобную новость детям. Многие так поступают. Только непонятно, почему хозяйка все молчит и молчит. Скажет слово и опять молчит.

– С вами все в порядке, мэм? – спросил чернокожий полицейский.

– Не хотите ли кофе? – неожиданно предложила Элен. В этот момент она вспомнила об апельсиновом пироге, томящемся в духовке.

– Нет, спасибо, – ответили полицейские в один голос.

Темнокожий полисмен предложил отвезти ее в морг для опознания. «Пустая формальность, мэм, но…» Можно заехать в похоронное бюро, если она уже выбрала… Его напарник посидит с детьми, пока не приедут родственники. Или не придет соседка…

Элен кивнула.

Резко запахло горелым. Она бросилась в дом и уже в кухне упала в обморок. Правда, как ей рассказывали потом, плиту она успела выключить.

2

Следующие два дня она тоже помнила смутно, наплывами, и по большей части свои ощущения, смену чувств, связанных с подготовкой к похоронам, соболезнованиями окружающих, словами, звучащими рядом с ней.

Всеми приготовлениями занялись Каролина и Том Дурбан, родители Фила. Они и открыли внуку и внучке, что их папа теперь далеко-далеко, что он отправился на небеса.

– Когда же он вернется? – поинтересовался маленький Денни.

Дед не ответил, а Бренда вдруг выпалила.

– Это мама во всем виновата! Мама, я знаю! Если бы она не оттолкнула его руку утром, не молчала, папочка никогда бы не попал в аварию. Он бы спокойно вернулся домой с газетами.

– Бренда, что ты говоришь! – воскликнула Каролина. – Никогда больше не повторяй эти глупые слова.

– Простите! – неожиданно вспыхнула Бренда и едва удержала слезы. Она сама испугалась тех слов, которые нечаянно вырвались у нее. Конечно, девочка постаралась избавиться от страшных мыслей, забыть о них, но что теперь можно было поделать – слова уже были произнесены…

То, на что намекала Бренда и что всегда запрещала себе вспоминать, Элен не могла заставить себя забыть. Размолвка с мужем вмиг обернулась другой стороной – теперь Фил был во всем прав, а она во всем виновата. В холодности и открытой неприязни, выказанной на кухне, в том, что отказала ему в любви. Она – только она! – вывела его из душевного равновесия, сбила с толку, заставила потерять контроль над собой. Обвинительные эпитеты подбирались годами, выводы и со временем не теряли остроты и горечи. В спокойном состоянии он бы не проехал перекресток на красный свет, не упустил из вида школьный автобус, и даже если опасность нагрянула внезапно, успел бы отвернуть в сторону.

Одним словом, остался бы жив…

Это были мучительные воспоминания, но Элен, в конце концов, свыклась с ними. Все было ясно, просто – любила бы она мужа в полную меру, он бы остался жив. Раз не хватило сил – значит, она виновата.

Похороны прошли, как в тумане, всплывали в памяти моментами…

Элен двигалась механически, так же разговаривала, выслушивала сочувственные слова. В церкви, где отпевали Фила, она была как сомнамбула, холодная и бесстрастная, только на кладбище, когда первые комья земли упали на гроб мужа, с ней случилась истерика. Ее вдруг начало тошнить… Буквально выворачивало наизнанку. Она вдруг потеряла сознание, никак не могла понять, что с нею происходит, да и что можно было понять, когда мир рухнул! Когда погас свет… Без Фила – кто она была? Пустое место! Ничто!..

Вот что терзало ее больше всего – это глупая, навязчивая мысль, что если бы они в то воскресенье сотворили любовь, то ей могло бы повезти и она бы забеременела. Сама упустила свое счастье – эта дума была невыносима. Пусть ей к тому дню было уже за тридцать – совсем старуха! О каком ребенке можно теперь мечтать!.. Пусть!.. Эта мысль не давала ей покоя – она вдруг страстно захотела ребенка. Снова почувствовать себя матерью – это такое счастье. На кладбище эта фантазия запала ей в душу и потом долгие годы преследовала ее. Бывало, она не могла сдержаться, плакала тихо, про себя…

Ей больше никогда не улыбнется счастье.

Никогда!

Прошло несколько недель после смерти мужа, и, к удивлению Элен, прежние спокойствие, уверенность в себе вернулись к ней. С ноткой истеричности, чуть преувеличенные спокойствие и уверенность в себе, но это были именно такие чувства, это ощущение силы духа, и ничто иное. Не преддверие отчаяния… Плакала, но сдержанно; горевала, но горю воли не давала. Жизнь, видно, брала свое, и характером ее Бог не обидел. Для начала Элен собственноручно ответила на все соболезнования, пришедшие по почте. Кому возможно было, позвонила по телефону.

Через несколько дней после похорон Элен отправилась на фирму, где Фил работал менеджером по сбыту продукции – лаков и красок. Она испытала потребность увидеть людей, близко знавших ее мужа, поделиться с ними, рассказать, что произошло в воскресенье. Может быть, покаяться… Ведь она считалась лучшим кулинаром в Уэстчестере, а ухитрилась сжечь апельсиновый пирог. Она так и начала при виде Лью Свана, управляющего фирмой.

– Школьный автобус врезался в «бьюик». Его больше нет. Нет его больше, Лью. Он ушел от меня.

– От всех нас тоже, – сказал Сван.

Элен молча кивнула. Нет-нет, слова управляющего не задели ее – на работе Фила любили, с ним считались. Ее муж был человек энергичный, предприимчивый, со здоровыми амбициями, способный много работать для пользы дела. Этакий серый пиджак с золотыми идеями в голове. Лью Сван сам был из того же теста, разве что более ограничен. Его интересы дальше лакокрасочного производства и оформительского ремесла не распространялись. Сочувствие его было искренним. Но – и Элен сразу ощутила это – больше говорить им было не о чем. Она вздохнула и спросила: