Аркадий Бабченко - Чечня Червленая

• Название: Чечня Червленая
• Автор: Аркадий Бабченко
• Жанр: О войне

---

Они выходят в коридор, Сидельников закуривает.

Гражданин: — Я конечно, не слышал, как пули над головой свистят. Я вообще не слышал, как они свистят, но хочу сказать тебе… Твой отец был замечательный человек, замечательный. Мужайся. Такое горе, такое горе, правда?

Сидельников: — Нет. Горе — это когда тебе отрежут все пальцы, уши и гениталии и повесят тебе на шею на веревочках, как на новогоднюю елку. Вот это горе.

ЗТМ

Комендатура. Сидельников стоит около окошка. Его документы проверяет дежурный капитан.

Капитан: — Почему отметку о прибытии не поставили?

Сидельников: — Я ж болел. Вон справка, там написано все. Дизентерия у меня. Я на похороны еле успел, а потом загнулся сразу. Товарищ капитан, я в полк еду, вы мне только печать поставьте и все. У меня уже и билеты есть.

Капитан: — Пошли со мной.

Они идут по коридорам, приходят к кабинету коменданта Москвы.

Капитан: — Жди здесь.

Он заходит в кабинет, виден шикарный стол, ковровые дорожки. Сидельников ждет. Капитан выходит.

Капитан: — Пошли.

Сидельников: — Все в порядке?

Капитан: — Да.

Они спускаются в подвал, там камера, дежурный. Капитан отдает дежурному документы.

Капитан: — Вот, еще один лыжник. Держи.

Сидельников: — Какой лыжник! Я ж сам пришел! Товарищ капитан, что ж вы делаете? Я ж сам обратно еду, мне печать только поставить.

Капитан: — Следователю расскажешь.

Он уходит.

Дежурный: — Так, снимай ремень, шнурки, смертник, че там еще у тебя. Деньги, личные вещи.

Сидельников: — Товарищ лейтенант, я ж не отказываюсь…

Дежурный: — Товарищ солдат, я сказал шнурки, ремень и смертник на стол!

Сидельников все снимает, достает из карманов мелочь, сигареты, зажигалку. Дежурный убирает все в сейф.

Потом запирает Сидельникова в камеру.

Сидельников в камере.

Его выводят. Лицом к стене, руки за спину. Передают конвою.

Конвой сажает его в УАЗик.

Старший конвоя: — Это не твоя мать у ворот стоит?

Сидельников: — Не знаю. Наверное.

Старший: — Ложись на пол. Отъедем, пересядешь.

Сидельников ложится, его прижимают ногами. УАЗик выезжает из ворот комендатуры. На улице стоит мама Сидельникова.

Старший: — Че, отпуск просрочил?

Сидельников: — Да.

— на много?

— На двенадцать дней.

Солдаты ржут: — Ох, ни фига себе! Тут люди на десять минут из увольнения опаздывают, их без слов на губу сразу, а ты на двенадцать дней!

Сидельников: — У нас по четыре месяца не возвращались.

Старший: — Где служил?

Сидельников: — В Моздоке.

— Да… Дисбат тебя ждет, братан.

Восьмая серия

Камера для допроса. За столом сидят Сидельников и рыжий капитан-следователь.

Следователь: — Почему сбежал?

Сидельников: — Я не сбегал.

Следователь: — Как не сбегал. Вот (копается в бумагах) Вот — тебя доставили с нарядом милиции.

Сидельников: — Нет. Я сам пришел.

Следователь: — Как сам? Вот, рапорт — тебя задержал наряд милиции на Белорусском вокзале.

Сидельников: — Это не моя фамилия. Я — Сидельников.

Следак: — Да? Да, правда, не твоя. Так. На тебя ничего нет. Ну ладно, пиши рапорт. Я, рядовой Сидельников, явился в пункт сбора военнослужащих добровольно. От службы в армии не уклоняюсь. Согласен продолжить службу в любой точке России… В любой точке России. Подписывай.

Прогулочный дворик. Осень, зарешеченное небо. Сидельникова выгуливают.

Камера. Пятеро арестантов, Сидельников. Дверь открывается. Арестанты вскакивают, строятся у стены. Входит начкар.

Начкар: — Сидельников!

Сидельников: — Аркадий Аркадьевич, 1977, под следствием!

Начкар: — Не слышу!

Сидельников: — Аркадий Аркадьевич, 1977, под следствием!

Начкар: — Че, отвечать разучились, товарищ сержант? Выходи!

Конвойный: — Лицом к стене, руки за спину. Вперед.

Сидельникова выводят на улицу. Конвойный ведет его через плац, на котором тренируется рота почетного караула.

Сидельников: — Меня куда?

Конвойный: — В дизелятник.

Сидельников: — В дисбат?

Конвойный: — Нет еще. В казарму. Покантуешься здесь, пока на тебя дело не закроют. Или пока не посадят. Не раненный?

Сидельников: — Нет.

Конвойный: — Не повезло. Значит посадят. Здесь просто. Каличей обратно дослуживать, а здоровых на кичу.

ЗТМ

Плац, на плацу шагистикой занимается рота почетного караула. Красивые нарядные солдаты, все движения отточены — парад, одним словом.

За кадром: Первый комендантский полк. Тот самый полк, который почетным караулом встречает в аэропортах президентов разных стран. Показательная часть. Лучший полк в стране.

В кадре: У самого дальнего угла казармы толпой идет разношерстно одетое стадо то ли солдат, то ли бомжей — это «дизеля».

За кадром: Но есть в этом показательном полку еще одна казарма, от КПП наискось направо. Это пункт сбора военнослужащих, или, как его здесь называют — «дизелятник». Здесь ждут своей участи «дизеля», подследственные, потенциальные дисбатовцы. Почти все мы из Чечни. Кто после ранения, кто из плена, кто просто сбежал. Нам давно уже на все плевать и мы просто ждем, что будет дальше с нами.

Столовая, солдаты чистят картошку. Среди них Сидельников, Мирзуха, Колян и Андрияненко.

Мирзуха: — А рядом с тобой кого-нибудь убивало?

Колян: — Конечно. Мы вместе лежали, мне в бок зарядило, а ему в спину.

Мирзуха (достает вставную челюсть): — А мне зубы вышибло. Во, видел. На излете. Вот так прошла.

Андрияненко: — Вот бы служить здесь, а? Можно было бы ездить домой чуть ли не каждый день.

Колян: — Тебя не возьмут в эту роту с твоими ногами. Здесь же надо маршировать по шесть часов в день.

Андрияненко: — Дело не в коленях. Просто у меня нет денег.

Колян: — Ну да. Эта парадная рота не про нас. Здесь служат сынки тех, кто сумел отмазать их от войны, или дал денег кому надо.

Мирзуха: — Здорово, да? Президента видят. Что бы ты сделал, если бы Президент с тобой за ручку поздоровался?

Колян: — Завалил бы его.

Мирзуха: — Вот это служба, это я понимаю. Они, наверное, не вшивые совсем и не голодные. Их, поди, и не бьют даже… Интересно, а сколько стоит откупиться от войны?

Сидельников: — По разному. В Москве, говорят, двадцать пять миллионов.

Мирзуха: — Ого! Это откуда ж взять такие деньги? Это знаешь что… Если я продам дом, две коровы у меня, еще мотоцикл есть, сарай… Нет, все равно не хватает. Даже половины не набирается. Все равно на войну пришлось бы ехать.

Андрияненко: — А вот было бы здорово, если бы парни взяли да прямо с аэродромов привезли бы президентов сюда, в дизелятник. И к нам в казарму, и показали бы им, все, что здесь происходит. Вот, мол, господа президенты, смотрите, что у нас в армии делается и как служат парни, которые из чучундрии. А что? Дать им денег, подговорить… Может, тогда все и измениться.

Сидельников: — Нет. Их за это самих отправят в Чечню.

Колян: — У нас в учебке одного сержанта отправили за то, что он пропил старый овчинный полушубок. Он ехал вместе с нами в одном вагоне. Его убили потом в Грозном.

Мирзуха: — А мы два бэтэра продали.

Сидельников: — Как это?

Мирзуха: — А так. На зачистку ехали, а тут чехи. Первый бэтэр подорвали, взводный сразу погиб, а ротного ранило, они его дорезали потом. Куда едете, говорят. Вам бэтэры везем. Ну, за четыре лимона продали и обратно в полк. Я ведь даже бежать не пытался. А меня судят теперь по этому делу. Двенадцать лет обещают за продажу оружия. Зампотыл, сука, списал на нас все, что пропили в полку за это время — двенадцать стволов, гранатометы, соляру, бушлаты. По его рапорту выходит что в том бэтэре одних валенок целый КАМАЗ был.

Колян: — Че-то дешево — четыре лимона.

Мирзуха: — Сколько дали. Не на рынке же, не поторгуешься.

Колян показывает вырезанные из картошки две женские груди. Сидельников тоже выточил кое-что. Солдаты ржут.

Строй. Казарма. Голый по пояс старшина ходит перед строем.

Старшина: — Пшеничников!

Пшеничников: — Я!

Старшина: — Иди сюда. Ты ж у нас калич?

Пшеничников: — Так точно.

Старшина: — Че с тобой?

Пшеничников: — Контузило.

Старшина: — На тумбочке стоять сможешь?

Пшеничников кивает.

Старшина: — Становись. Да на тумбочку залезай, баран. На, держи…

Сует ему в рот сигарету:

— Стой, не шевелись.

В прыжке выбивает сигарету с разворота ногой.

Старшина: — Заступаешь дежурным по пункту сбора военнослужащих. Понял? Дневальными с тобой… Андрияненко!

Андрияненко: — Я!

Старшина: — Фигня. Дневальным пойдешь.

Андрияненко: — Товарищ старшина, я не могу, у меня колени…

Старшина: — А с тобой че?

Андрияненко: — Снайпер.

Старшина: — Отставить. Тогда Тумчин и…