Евгений Адеев - Цена чести

• Название: Цена чести
• Автор: Евгений Адеев
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00339-4

Серия «Княжеский пир» замышлялась, как «наш ответ Чемберлену». Дескать, в мире три легендарных центра: двор короля Артура, монастырь Шао-Линь и двор князя Владимира. О первых двух пишут книги, снимают фильмы, их знают по всему миру. А мы чем хуже? А вот и ничего подобного, мы не хуже, мы — лучше! Именно под таким девизом Юрий Никитин выпустил первую книгу в эту серию.

Эта книга, включенная в серию «Княжеский пир», содержит фантастический роман Евгения Адеева «Цена чести». Он повествует о Велигое Волчьем Духе, который однажды похвалился на княжьем пиру добыть голову бессмертного воина Радивоя. Слово не воробей — пришлось отправляться в путь. И на пути том выпало Велигою и в корчме попировать, и с богами потолковать, и мятежного князя приструнить, и лихую разбойницу приворожить. Вот только беда в том, что тот, чью голову Велигой обещал принести, бессмертен.

---

Второй шаг, как ни странно, дался легче. Выбор сделан, пути назад теперь нет. Пришло безразличие, тяжкое отупение, только шумела в ушах кровь, и страшной ношей давила на плечи древняя мощь. Непослушными руками витязь вытащил из-за пазухи подаренный таинственным старцем клубочек, уронил на траву.

— К Сердцу… — шелестнул Велигой замирающим голосом.

Клубочек дернулся, покрутился на месте, а затем вприпрыжку покатился в глубину леса, сразу отыскав в двух шагах неприметную тропку. Велигой шагнул во след, быстрее, быстрее… и вот он уже бежит среди вечных зеленых сумерек, оставляя за спиной солнечный мир, что на самом деле лишь пылинка, колеблемая взмахом могучих крыл великого Рода…

* * *

Когда в зеленой тишине замерли шаги Велигоя, из лесу вышел крупный седой волк. Подошел неспешно к дереву, где витязь оставил оружие и броню, улегся рядом. Как ни странно, Серко не испугался, не встревожился, даже не шелохнулся, лишь повел глазом на огромного зверя и вновь замер, как изваяние, склонив голову к мокрой от утренней росы траве.

А с вершины Радивоева холма смотрели на странную пару небесно-синие глаза. Легкая тень сбежала к подножью, схоронилась в густом ольшанике. Ждать так ждать, на то и даровано Богами человеку великое терпение, ибо иной раз нет конца ожиданию…

* * *

Времени нет. Нет ночи и нет дня. Нет ни веток, хлещущих по лицу, ни корней, бросающихся под ноги, ни звуков чащи, оглашающих тишину старого леса. Есть лишь бесконечная зеленая мгла вокруг, есть тропинка под ногами и маленький серый комочек, скачущий впереди. Есть лишь бесконечный бег в никуда, к неведомому Сердцу невиданной Силы, что от начала времен живет своей тайной жизнью, неподвластное даже могучим Богам, лишь Роду одному, но и тот создавал его не для того, чтобы властвовать.

И есть еще сны. Сны на бегу, сны с открытыми глазами, яркие видения далекого прошлого…

* * *

…Израненный отряд продирался в непроглядной тьме Великого Леса. Силы давно иссякли, и они шли, опираясь лишь на несокрушимую волю того, кто вел их. Он шагал впереди, суровый и собранный, и, казалось, готов был двигаться так вечно. Люди падали, но и тогда продолжали ползти за ним, руки соратников подхватывали, волокли, но в следующий миг тот, кто только что помог подняться другу, падал сам, и так продолжалось долго, очень долго…

А Лес толпился вокруг невидимыми в темноте древесными стволами, скрипел и стонал, выл и хохотал неведомыми голосами, словно радуясь доброй добыче…

— Нет больше сил… — послышалось в кромешной тьме. — Радивой! Доколе поведешь нас?

— До конца, — отвечал сумрачный голос.

И они шли дальше.

Слабый стон:

— Куда мы идем? Зачем?..

— Ты устал?

— Нет!

Звук упавшего тела.

Нет времени, только вечность. Только тяжесть, с каждым шагом все сильнее наваливающаяся на плечи, словно стараясь раздавить, втоптать в сыру землю податливую человечью плоть.

— Я… я слышу!

— Что удивительного…здесь у каждой веточки свой звук…

— Нет! Песня… я слышу песню… Неужели только я…

— Постой, кажется…

— Да! И я тоже!

— И я!..

— И я…

…Шумит, колышется древний лес, поет ветер в древесных вершинах, вторя дивной песне Сирин-птицы в черноте ночного неба.

— О чем поешь… Сирин-птица?…

— Спроси о том свое сердце, человече!

— Тяжко… нет боле сил!..

— Ты выбрал.

— Будь он проклят, мой выбор!!!..

Свист меча. Мягкий, булькающий звук.

— Радивой!!! За что ты его?!!

— Ты знаешь сам. Слова клятвы произнесли все. Ни шагу назад!

— Ни шагу… назад!.. Веди, Радивой!

— Веди!!!

— Веди!

— Веди…

— Ве…ди…

Сильный голос, что на мгновение перекрывает страшную песнь Леса и нежную трель дивной птицы:

— Вперед, други! Потом будет легче.

Шелест слабых голосов в темноте, колыхание, будто могучих воев шатает собственным дыханием:

— Веди нас!.. Мы… за тобой!..

* * *

Времени нет. Нет ночи и нет дня. Есть лишь бесконечный бег в никуда, за прыгающим серым комочком, к Сердцу древней Силы…

* * *

…Ноги отказываются служить. От страшного, запредельного напряжения в темноте перед глазами вспыхивают яркие разноцветные блики, слух уже не улавливает страшные звуки Леса, только еле-еле шуршит в ушах замирающая кровь. Доспехи, что тяжелее Авзацких гор, пригибают к земле, а неимоверная тяжесть сделанного выбора уже готова раздавить самое душу… ибо это и есть самая страшная ошибка — взвалить на плечи то, что не можешь нести. И нет пути назад. Те, кто думал, что он все же есть, давно уж покинули отряд… третьим путем, указанным длинным клинком Радивоя.

А Лес смыкался вокруг, противился, не пускал дальше. Дорогу преграждали непроходимые завалы, под ногами разверзались черные зевы болот, черные ветви хватали за одежду, стараясь, остановить, удержать…

Но они шли. Потому, что не могли не идти. Шли, потому, что выбрали. А когда измученные ноги отказались держать, то ползли, цепляясь изорванными пальцами и даже зубами за землю, корни, траву… Только могучая фигура Радивоя все так же двигалась впереди, и лишь его несокрушимая воля не давала замереть, застыть, умереть на месте…

Нет времени. Нет ничего, кроме очередного иступленного напряжения мускулов, разрывающего тело болью, но все же продвигающего еще немного вперед, к цели, ведомой лишь мрачному предводителю…

— Стой! Ни шагу дальше! — прогремел голос, не принадлежавший никому в отряде — глубокий, исполненный нечеловеческой силы.

Радивой остановился.

Глава 18

Велигой замер. Голос, казалось, исходил сразу отовсюду. Встревоженно всколыхнулась зеленая мгла, зашумел над головой океан листьев, Лес встрепенулся, застонал, зашептал на своем неведомом языке… а затем замер. Повисла тишина.

Витязь огляделся. Клубочек вывел на широкую поляну, поросшую темной жесткой травой. Вокруг царил полумрак, кусты по краям поляны — густые, в рост человека — чернели, будто замершие перед прыжком страшные, неведомые звери. Клубок выкатился на середину и замер, нерешительно подрагивая, будто какая-то неведомая сила не давала двигаться дальше.

В ушах гремело, дыхание вырывалось из раскаленных легких с бульканьем и хрипами, будто там, внутри, что-то лопнуло, наполнив грудь бурлящей кровью. Ноги одеревенели, уже давно не было даже боли… Но несмотря на все это, голова прояснилась, а тяжесть, давящая на плечи как будто бы даже уменьшилась. Витязь сделал шаг, второй, вышел на середину поляны, где серым комочком бился путеводный клубок… и застыл

На другом конце, среди темных зарослей высилось нечто: пятно мрака, высотой в полтора человеческих роста, а когда вокруг повисла мертвая тишина, Велигой услышал могучие дыхание, вырывающееся из исполинских легких.

— Дальше — ни шагу, — вновь раздался голос, и витязь вдруг почувствовал себя маленьким и жалким перед его неслыханной мощью, словно распахнулась черная бездна глубокой древности, по сравнению с которой Радивой — лишь новорожденный ребенок, а сам Велигой — песчинка, искорка в бесконечности мира… Но откуда-то вдруг всплыла, вскипела в сердце врожденная гордость, заставила распрямиться спину и наполнила измученные мышцы новой, свежей силой.

— От кого сие слышу? — вопросил Велигой, поражаясь спокойствию и твердости собственного голоса.

— Дальше дороги нет, — вновь повторил голос. Теперь он уже явственно исходил от возвышавшейся перед витязем могучей фигуры, и очистившимся от тумана взором Велигой наконец смог получше разглядеть говорившего.

Он был гораздо выше витязя, но из-за непомерной ширины плеч казался коренастым. Длинная грива взлохмаченных черных волос, лицо темное, как дубовая кора, длинная борода цвета ночи неопрятными лохмами спадает на грудь. Одет просто и дико: толстая волчовка, перехваченная составным поясом из потемневших железных пластин, каждая шириной в полторы пяди, кожаные штаны, истертые, казалось, самим временем, высокие сапоги с мохнатыми отворотами. Огромными темными руками, обнаженными по локоть, с широкими бронзовыми браслетами на толстых запястьях, неведомый великан опирался на длинную рукоять исполинской двулезвийной секиры, широко расставленные ноги будто вросли в землю. Исполин напоминал собою каменное изваяние, и только могучее дыхание выдавало в нем живое существо.

— Значит, пойду без дороги, — пожал плечами Велигой.

— Стой, где стоишь!

Велигой попытался сделать шаг вперед, но воздух перед ним вдруг загустел, стал вязким и упругим, тело отбросило назад, будто невидимая рука толкнула в грудь. Витязь оторопело посмотрел перед собой, отступил, вновь бросился с разгону на незримую преграду. На этот раз его отшвырнуло шагов на пять, он споткнулся о кочку, растянулся навзничь. Вскочил, напрягся, приготовившись вновь кинуться вперед…