Джон Брэйн - Путь наверх

• Название: Путь наверх
• Автор: Джон Брэйн
• Жанр: Современная проза

"Путь наверх" (1957) – самое яркое и популярное произведение современного английского писателя Джона Брэйна. Это история молодого человека всеми способами стремящегося преуспеть, сделать карьеру, пробиться "наверх". В погоне за "местом под солнцем" он …

---

– Почему ты не сказала мне?

– Это не казалось мне важным. Я ведь никогда не спрашивала тебя о твоем прошлом – да и о твоем настоящем, если уж на то пошло. Мы же об этом договорились – разве ты забыл?

Наступило молчание, такое тяжелое, словно в комнату просочилась тишина из длинных серых коридоров снаружи. Вдруг нам стало не о чем говорить. Она стояла у буфета спиной ко мне. Солнце зашло, и я плохо ее видел, но мне показалось, что она плачет.

– Прощай, Элис,- сказал я.- Спасибо за все.

Она не ответила, и я вышел – очень тихо, как из комнаты больного.

30

Когда на следующий день я пил утренний чай в муниципалитете, я был очень доволен собой. Начать с того, что чай был свежий и крепкий, с тремя кусками сахара и как раз таким количеством молока, как я люблю,- должно быть, об этом позаботился Рей, смотревший на меня с восторженной преданностью. Мой чернильный прибор был безупречно чист, на столе лежала новая коробочка со скрепками, и в пресс-папье была вложена белоснежная промокательная бумага. Рей даже сорвал старые листки с календаря. Во всех счетных работниках, даже в таких ветрогонах, как я, есть что-то от старой девы: аккуратно прибранный стол доставляет мне такое же удовольствие, как чистое белье.

Все в муниципалитете казалось мне тем более милым, что я скоро собирался расстаться с ним. Я видел сейчас механизм органа местной власти таким, каков он есть, мог оценить его эффективность и слаженность. Теперь мне приходится слышать немало гадостей по адресу бюрократов из муниципалитета, но если бы каждое предприятие управлялось с такой же четкостью, как самый захудалый городской район, тогда американцам пришлось бы учиться у нас повышению производительности труда, а не наоборот. Мои мысли на эту тему складывались в небольшую, но очень убедительную речь на конференции НАСМПО и, когда делегаты кончили мне аплодировать,- а перестали они только потому, что выбились из сил и уже больше не могли хлопать,- я вернулся ко вчерашним счастливым новостям (добавим к ним тот факт, что я расстался с Элис, сохранив максимум достоинства и причинив ей и себе минимум боли) и принялся неторопливо перебирать подробность за подробностью, любуясь яркостью красок и сложностью узора.

Я только что кончил обставлять дом на шоссе Сент-Клэр и отправился на городской бал в новом «райли», где рядом со мной сидела Сьюзен, такая хорошенькая в пунцовом платье, что всем мужчинам на балу предстояло сгорать от любви к ней и зависти ко мне, когда в комнату вошел Тедди Сомс.

– Я слышал, что вы завтракали с Брауном в среду,- заметил он.- Покидаете нас ради сочных пастбищ частного предпринимательства?

– Возможно.

– Порекомендуйте меня, ладно? Я могу подделать статью расхода не хуже всякого другого.

– Всем своим умением подделывать счета я обязан мистеру Эдварду Сомсу, старшему бухгалтеру муниципалитета в Уорли. Такая рекомендация вас устраивает?

– Чего же лучше! Ну, Лэмптон, пока вы еще не ушли, мы заставим вас поработать за наши денежки: извольте просмотреть эти счета!

Он хотел сказать последние слова с притворной строгостью, но в них прозвучала злость. Я ухмыльнулся и поправил упавшую на лоб прядь.

– Слушаю, хозяин. Сию минуту.

Он подал мне кипу счетов и сигарету.

– Жду взамен коробку гаванских сигар.- Вдруг он нахмурился.- Вас, кажется, нисколько не трогает судьба Элис Эйсгилл,- заметил он.- Или вы ничего не знаете?

– А что с ней?

– Она умерла.

«Боже милосердный,- подумал я,- она наложила на себя руки и оставила записку, обвиняя меня во всем. Это конец. Это бесповоротный конец всех моих надежд». Глаза у Тедди были светлоголубые, словно выцветшие; сейчас они неумолимо впивались в мое лицо.

– Вы ведь были с ней хорошо знакомы, правда?

– Очень,- сказал я.- А как она умерла?

– Разбила машину о стену на вересковой пустоши. Она весь вечер пила в «Кларенсе» и в «Сент-Клэре». В «Сент-Клэре» ей даже отказались подать еще.

– И тем не менее хозяин позволил ей сесть за руль и уехать одной,- сказал я.- А деньги за вино брать не постеснялся – вот она и разбилась.- Едва ли было справедливо винить старика Берта, но я просто должен был что-то сказать.

– Она гнала с бешеной скоростью,- заметил Тедди.- Говорят, что автомобиль сплющило вот так,- он загнул пальцы,- и по всей дороге тянулся кровавый след. Ее нашли только сегодня утром.

– Где же именно это случилось?

– На проселке Корби. Ну, там, к северу от города, за Воробьиным холмом. Такая глушь, где никто не бывает. Не понимаю, что ей там понадобилось, да еще ночью!

– Я тоже,- сказал я. Но я-то знал. Я мог представить себе все, что произошло с Элис после того, как мы расстались. Она пробыла еще некоторое время в квартире Элспет – ровно столько, сколько требуется, чтобы выпить две двойных порции джина.

И тогда все вещи в комнате – маленькие позолоченные часы, дрезденские пастушки и итальянские пастушки, фотографии умерших и забытых знаменитостей, салфеточки, золоченые стулья, яркие ситцевые занавески, стакан, из которого я пил,- все вдруг ополчилось на нее; обыденные пустяки по отдельности, но страшные вместе, как маленькие южноамериканские рыбки, которые за пять минут обгладывают пловца до костей. Тогда она выбежала на улицу и кинулась в свой «фиат», но, очутившись в Уорли (она не помнила, как попала туда, и поняла, где находится, только когда обнаружила, что стоит у светофора на Рыночной улице, повторяя мое имя), она не знала, что делать с собой дальше. Она свернула на шоссе Сент-Клэр с намерением ехать домой. Под домом подразумевалось нечто абстрактное – отец, мать, тихая пристань, нежные поцелуи, горячее молоко, яркое пламя в камине и следующее утро, когда исчезнут даже воспоминания о горе и тревогах. Но, проезжая мимо Орлиного шоссе (там живет Джо), она вдруг очнулась. «Домой» означало дом, где она живет с мужем, которого не любит; ее ждет там электрический камин и холодное безразличие Джорджа, и она слишком стара для горячего молока, и нежных поцелуев не будет, даже если бы ей были нужны его поцелуи, и завтра будет еще хуже, чем сегодня. Она развернулась у перекрестка Колдер или Уиндхем и направилась в «Кларенс». По веей вероятности, она сидела в малом зале, где ей не грозила встреча со знакомыми,- «Служители Мельпомены» предпочитали большой зал. Если бы она нуждалась в обществе, если бы она сумела убедить себя, что хотя я ее бросил – ей все равно, она всегда могла перейти из малого зала в большой, вернуться в поток жизни и вновь обрести пусть не радость, то по крайней мере душевное равновесие и покой. Когда она в четверть десятого услышала доносившиеся из большого зала знакомые голоса, она поняла, что ей не хочется видеть тех, кто знает ее или знает меня. Она ушла из ресторана через черный ход. К джину, который она выпила у Элспет, должно быть, уже добавилось еще три или четыре двойных порции. Она по-прежнему не хотела ехать домой. Оставался только «Сент-Клэр». Джин закатал рукава и взялся за нее: «Ты должна выбросить его из своей памяти,- говорил он.- Стереть, изгладить, выжечь.

Ты часто бывала с ним в «Сент-Клэре»? Прекрасно, вот теперь пойди туда и сядь там, где ты сидела с ним. Плюнь ему в глаза…» Или, быть может, она поехала туда, чтобы вспомнить светлое счастье, которое мы делили там в тот вечер, когда я был почти на год моложе и на целых десять лет чище? Она призвала на помощь еще несколько порций джина, чтобы создать, иллюзию, к которой стремилась, а потом принялась петь или ругаться, или упала лицом на руки, а быть может, проделала и то, и другое, и третье, и Берт, который тщательно оберегает репутацию своего заведения, уговорил ее уйти. Она снова поехала по шоссе Сент-Клэр, потом свернула на узкую дорогу к Воробьиному холму, но она не смогла отделаться от моего присутствия, хоть и остановилаеь у старого кирпичного завода. И по-прежнему она не в силах была вернуться домой. Если сильнее нажать на педаль газа, может быть, ей удастся оторваться от себя,- теперь я сидел в машине с ней рядом, и она приближалась к тому двойному повороту, который только гоночная машина может пройти со скоростью свыше двадцати миль…

– Какая страшная смерть,- вздохнул Тедди.

– Этого можно было ждать,- спокойно сказал Джо Лэмптон.- Она ездила, как сумасшедшая. Но, конечно, все случившееся очень трагично.

Мне не нравился Джо Лэмптон. Благоразумный молодой счетовод в тщательно отутюженном синем костюме и крахмальном белом воротничке. Он всегда говорил то, что надо, и поступал так, как надо, и никогда не ставил никого в неловкое положение неожиданным проявлением своих чувств. И он сумел извлечь большие выгоды из легкой интрижки с девятнадцатилетней девчонкой. Я ненавидел Джо Лэмптона – этого самодовольного молодчика, который сидел за моим столом в моей шкуре. И обосновался он в ней навсегда, это не был временный гость.

– У Элис были свои недостатки,- сказал Джо Лэмптон.- Но ведь идеальных людей не бывает. Она была хорошим другом, и мне будет очень ее недоставать.- Он медленно покачал своей красивой, благородной головой. Это означало, что сейчас последует нравоучение.- Я сам люблю выпить, но тем, кто сидит за рулем, следует запретить вход в рестораны и бары. Хорошо еще, что она убила только себя. Бог мой, ведь вчера она была живой, веселой, и вдруг, в одну секунду…