Сэмюэл Ричардсон - Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

• Название: Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
• Автор: Сэмюэл Ричардсон
• Жанр: Европейская старинная литература

---

Но естьли покажется ея безпокойство чрезвычайнымъ?

Тогда я буду надѣяться строить зданіе на хорошемъ основаніи. Любовь скрываетъ множество недостатковъ, и уменшаетъ тѣ, коихъ скрыть не въ состояніи. Любовь, когда она открыта и познанна, поощряетъ всякія вольности. Отъ одной вольности произходитъ другая. Наконецъ я тогда увижу, до какой степени можетъ меня привести сіе открытіе.

Очень хорошо Ловеласъ; но будучи въ столь хорошемъ здоровьѣ, при столь свѣжемъ лицѣ какъ можешь ты кого нибуть увѣрить, что ты боленъ?

Какъ? нѣсколько рвотнаго лѣкарства составятъ все сіе дѣло… Сего будетъ довольно, чтобъ меня рвало.

Но кровью! какимъ образомъ пустить кровь, естьли дѣйствительно у меня нѣтъ раны?

Бѣдной Белфордъ! развѣ не знаешь, что можно сыскать у продавцовъ голубей и цыплятъ?

Хлопни своими ручищами отъ удивленія.

Въ столь опасномъ состояніи, госпожа Синклеръ представитъ мнѣ, что я съ нѣкоего времени препровождаю жизнь весьма уединенную, я дамъ себя убѣдить, и прикажу подать носилки чтобъ несли меня въ паркъ, гдѣ я буду усиливаться нѣсколько походить пѣшкомъ. По возвращеніи моемъ, я остановлюсь у Кокосоваго дерева, дабы тамъ позабавиться нѣсколько минутъ.

И чтожъ мнѣ отъ того случится?

Еще повторяю? Я опасаюсь, Белфордъ, чтобъ ты не сталъ мнѣ вѣрить. И такъ! дабы удовольствовать твое любопытство, могу ли я знать, не вознамѣрится ли моя красавица уйти во время моего отсудствія? Я по моемъ возвращеніи увижу, буду ли принятъ съ нѣжностію. Но ето еще не все; я не знаю, какое то предчувтвованіе увѣряетъ меня, что произойдетъ во время моей прогулки нѣчто важнаго. А сіе изъясню я тебѣ въ другое время.

На конецъ согласенъ ли ты, Белфордъ, или нѣтъ, что для нѣкоторыхъ хорошихъ причинъ весьма полезно быть больнымъ? По истиннѣ, я столь доволенъ моими выдумками, что естьли упущу случай произвести ихъ въ дѣйство, то конечно мнѣ будетъ весьма досадно, поелику во всю мою жизнь я не сыщу уже столь хорошаго.

Съ другой стороны, домашнія женщины столь нетерпеливы въ своихъ непристойныхъ укоризнахъ, что ни единой минуты не даютъ мнѣ покою. Онѣ хотятъ, чтобъ не теряя времени къ исполненію умысла, я вознамѣрился употребить нѣкоторую изъ ихъ простыхъ и удобныхъ хитростей. Особливо Салли, которая почитая себя весьма хитрою, ежеминутно напоминаетъ мнѣ, съ наглымъ видомъ, о отказѣ учиненномъ мною на ея представленія, что я не намѣренъ ея преодолевать, и что ни мало не думаю о бракѣ, хотя и не хочу ей признаться. Поелику сія лукавица принесла первую свою жертву моему олтарю, то и почитаетъ за право обходиться со мною столь вольно; и ея наглость умножается съ того времени, какъ я началъ избѣгать, съ притворностію говоритъ она, случая соотвѣтствовать ея правиламъ. Дурочка! думаетъ, чтобъ я могъ принимать ея благосклонности послѣ другаго человѣка. Я никогда не доводилъ себя до такого униженія. Ты знаешь какое обыкновенно было мое правило. То, что хотя единожды бываетъ въ рукахъ другаго, никогда въ мои не возвращается. Прилично развѣ такимъ людямъ, какъ ты и твои товарищи, пользоваться общимъ добромъ. Я всегда стремился къ первымъ плодамъ. Можетъ быть, ты скажешь что я болѣе виноватъ тѣмъ, что люблю повреждать то, что никогда не было повреждено. Но ты чрезвычайно обманываешься; такое правило какъ мое приводитъ мужей въ безопасность. И потому не могу я укорять себя, чтобъ покушался когда либо на законной союзъ.

Однако приключеніе, случившееся со мною въ Парижѣ съ замужнею женщиною, и о коемъ думаю, что никогда тебя еще не увѣдомлялъ, не позволяетъ мнѣ сказать, чтобъ я въ томъ былъ совершенно непороченъ. Хитрость участвовала въ томъ болѣе, нежели предумышлинная злость. Я разскажу тебѣ оное въ короткихъ словахъ.

Одинъ Француской Маркизъ довольно пожилыхъ лѣтъ посланъ будучи отъ своего двора въ Мадритъ для государственныхъ дѣлъ, оставилъ молодую и прелестную жену, на которой онъ не давно женился, въ своемъ домѣ подъ смотрѣніемъ своея сестры, которая была старая и наглая лицемѣрка. Я видѣлъ сію молодую госпожу въ Оперѣ: она весьма мнѣ показалась при первомъ видѣ, а еще болѣе при второмъ, когда я узналъ о ея состояніи. Мнѣ не трудно было познакомиться какъ съ одною такъ и съ другою, сыскавши случай представить себя старухѣ. Первое мое намѣреніе состояло въ томъ, дабы обратить всѣ мои вниманія къ сей лицемѣркѣ, и дать ей знать, что она можетъ вперить въ меня нѣкоторыя нѣжныя чувствованія. Въ самое то время, я обращалъ въ свои выгоды состояніе молодой Маркизы, между ревностію своего мужа и наглостію ея золовки, дабы возбудить ее противъ сихъ двухъ непріятелей ея вольности. Я ласкался вперить тѣмъ въ нихъ нѣсколько почтенія къ моей особѣ. Французскія госпожи ни малаго не имѣютъ отвращенія къ любовнымъ обхожденіямъ.

Старуха не оставила насъ безъ подозрѣнія. Но я столь уже утвержденъ былъ въ мысляхъ Маркизы, что она не расположена была отпустить отъ себя одного человѣка, коего ей позволено было видѣть. Она увѣдомила меня о подозрѣніяхъ своей сестры; я ей совѣтовалъ склонить ее скрыться въ кабинетѣ во время перваго моего посѣщенія, подъ тѣмъ видомъ, чтобъ она могла слышать то, какъ я буду изъясняться въ ея отсудствіи, она взяла ключь отъ кабинета въ свой карманъ, потому что не весьма бы сдѣлалъ благоразумно, когдабъ старуха была усмотрена или по моему любопытству или по чему нибудь другому. Я пришелъ и сѣлъ подлѣ любви достойной Маркизы. Я оказывалъ удивленіе, что не вижу сестры ея, изъявлялъ печаль, нетерпѣливость; и употребляя въ пользу столь пріятной скучай вырожалъ весьма живыя чувствія, сожалѣя о отсудствіи сей любезной, я подалъ ей удовольствіе думать, что я говорю о ней съ чрезвычайнымъ пристрастіемъ, между тѣмъ какъ мои глаза то самое выражали Маркизѣ.

Какоежъ было окончаніе? Я взялъ за руку, сію прелестную Фанцузинку, притворяяся будто хочу искать ея сестру въ ближнемъ покоѣ. Я тащилъ ее почти насильно, но она не смѣла кричать; а старуха будучи крѣпко замкнута ключемъ восхищалась всемъ что ни слышала.

Ни когда и ни единая женщина не провождала безполѣзно со мною времени на единѣ; выключая однако дражайшую мою Клариссу. Такая выдумка привела меня достичь къ ней въ милость: Маркиза почитала сей двойной обманъ тѣмъ болѣе за удовольствіе, что не токмо ея тюремщица не жаловалась, что была въ заперти, но что и по уходѣ моемъ, вышедти свободно, считала себя почти столь же щастливою, какъ были ея сестра и я…

Англичане Белфордъ, не часто объѣхать могутъ Французовъ.

Наше сообщество подкрепляемо было другими хитростями, которыя не менѣе остроумными тебѣ покажутся. Единожды разбитый стаканъ, т. е. любезная моя Маркиза всегда тому споспѣшествовала; ибо ты знаешь мое правило, когда женщина однажды покорена; то и всегда таковою будетъ. Но нѣкоторой весьма непріятной случай послужилъ къ открытію тайны прежде, нежели общее наше нещастіе могло начаться возвращеніемъ Маркиза. Сестра разсердившись, сдѣлалась непримиримою фуріею. Мужъ, имѣющій менѣе качества мужа нежели всякой человѣкъ его націи, и сдѣлавшійся весьма важнымъ можетъ быть изъ обхожденій съ испанцами, готовилъ издалека явное мщеніе. Чтожъ осталось моей любезной, какъ не ввергнуться въ мое покровительство? Она не почитала себя отъ того нещастнѣе до дня величайшихъ ея мученій, когда смерть и раскаяніе въ единый часъ ее сразили.

Прости одной моей слезѣ, дражайшей другъ, она заслуживала лучшаго жребія; въ чемъ сей неумолимый мужъ не будетъ отвѣтчикомъ? Сестра была наказана другими случаями. Сіе меня еще утѣшаетъ: она дѣйствительно наказана. Но можетъ быть я тебѣ уже разсказывалъ сію повѣсть.

Письмо CCII.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.

Въ пятницу въ вечеру.

Поздравь меня; я прогуливался съ моею любезною, получивъ сію милость весьма усильными прозьбами. Насъ сопровождали двѣ нимфы, которыя совершенно играли свою ролю, какую скромность изъявляли онѣ въ своихъ глазахъ, разговоръ ихъ безпритворно касался до нравоученія. Ахъ! Белфордъ, сколь женщины лукавы, когда онѣ преступятъ границы, и когда мы совѣршенно ихъ гибель устроимъ.

Мы пріѣхали въ Гамстедъ, оттуда въ Гиггатъ, въ Мюззельгилль, и другія мѣста, откуда опять возвратились въ Гамстедъ, и тамъ, изъ угожденія къ Нимфамъ, моя любезная согласилась нѣсколько позавтракать. Потомъ мы возвратились заблаговремянно въ городъ чрезъ Кантисъ Товнъ.

Она весьма была весела. Чтожъ до меня касается; то я оказывалъ столько уваженія и ласки во все время нашей поѣздки, что когда мы вышли для прогулки на холмикъ, на коемъ разность предмѣтовъ составляла пріятное зрѣлище, тогда она мнѣ обѣщалась приходить иногда туда для гулянья. Я думаю, дѣвица Гове, напоминалъ я себѣ нѣсколько разъ, что смѣха достойные твои умыслы будутъ безполезны.