Андрей Негривода - Железный прапор

• Название: Железный прапор
• Автор: Андрей Негривода
• Жанр: Боевик

Прапорщик Игорь Барзов по прозвищу Медведь пришел в отряд «Витязь» после Афганистана, где служил в разведке ВДВ. Там, на войне, он приобрел бесценный боевой опыт, который теперь использует в относительно мирной жизни. Будучи «краповым беретом», Медведь выполняет задания и в Дагестане, и на таджикской границе, и снова в Афгане. Только вчера он выслеживал полевого командира Мамеда, а сегодня уничтожает хозяина героинового каравана Сайрама…

---

– Э-э, малчык! Что дэлаеш, а?! – «Замком» у Игоря был низкорослый, кривоногий, но удивительно крепко сбитый сержант Габелия. – Тыбе сказал жопа нэ паднимай, когда ползешь! Тупой, да?!

Резо Габелия. «Отличник боевой и политической подготовки»[3], не признавал авторитетов, не лебезил перед офицерами, да и вообще был независим в своих суждениях и высказываниях. Настоящий осетинский джигит, абрек. Но многое мог, умел и знал в ратном деле, потому и ценился начальством.

Никто уж и не знает почему, но свой суровый сержантский глаз Резо положил именно на Игоря, гоняя его до седьмого пота, до кровавых мозолей, а потом объявлял пару-тройку внеочередных нарядов за какие-то, только ему понятные, огрехи в учебе.

"…Сволочь! – частенько думал Игорь, просиживая ночи за чисткой картошки. – Вот же гад! И чего ему еще нужно? На полосе препятствий я лучше всех, в рукопашке – даже некоторые «деды» пасуют, в стрельбе не хуже других. Обидно! Все мои пацаны отдыхают, а я тут, на кухне, парюсь…»

А после наряда все начиналось с самого начала… За месяц Игорь похудел на девять килограммов, порастряс практически отсутствующий жирок и стал похож на отощавшего за зиму косолапого. И не только внешне. С характером этого добродушного великана тоже произошли разительные перемены: как и проснувшийся по весне бурый хозяин леса, Игорь был зол, вечно голоден и ежесекундно готов к драке. Перемены были разительные – сержант добился своего, занимаясь подготовкой будущего разведчика индивидуально. А за Игорем закрепилась кличка Медведь, и, как оказалось, на долгие армейские годы.

А еще… Тогда, конечно же, никто не мог и предположить, что его самый первый, можно сказать, наставник и учитель Резо Габелия, Кобра, орденоносец, прирожденный разведчик с буйным непокорным нравом, будет служить под началом прапорщика Барзова в ОСН «Витязь»… И сложит свою голову в 1987-м в далеком афганском городе Чарикар, приняв в свое сердце пулю, предназначенную для его бывшего ученика и командира – Медведя… И Игорь будет плакать тогда, горько, навзрыд… Но все это случится потом, через долгих восемь лет, а пока… …Новый 1980 год Игорь встретил в наряде по кухне, чем нисколько не был удивлен. Сидел и тупо скреб ножом большую картофелину.

«Весело встретим Новый год, дарагие-э та-кхм-ва-ищи, кхм!..» – думал он, имитируя мысленно Ильича Второго.

Но… Под утро «вялотекущее» спокойствие закончилось вместе с пронзительным ревом сирены. Тревога!..

Резкий с надрывом металлический вой по расположению бригады, и по казармам забегали, засуетились сначала посыльные, а затем и дежурные офицеры. Громкие нервные команды. И на плац стали стягиваться и выстраиваться в стройные колонны батальоны элиты ВС СССР…

Так уж получилось, что Игорь благодаря своему росту был правофланговым. Правофланговым первого взвода, первой роты разведбата. Локоть в локоть с ним стоял взводный лейтенант, дальше ротный капитан и комбат – майор Дзюба.

– Что-то серьезное, – услышал Игорь тихий шепот Дзюбы, обращенный к ротному. – Что-то наши отцы-командиры чересчур серьезные.

– Вижу, Серега, – ответил капитан Баланчук, Чукча. – Где-то опять загорелось, если нас вот таким порядком дергают. Неужели опять в Анголу?

Ротный Игоря воевал вместе с Дзюбой, будучи еще зеленым лейтенантом.

– Не знаю, Витек. Думаю, вряд ли – стоило ли тогда нас выводить? – зашептал майор. – Но то, что где-то мы понадобились, – это точно! Начштаба уж очень озабочен. Эх, не дали праздник отметить по-человечески – у меня и гости еще сидят, и дочки только-только начали подарки разворачивать… Говорят, что как встретишь Новый год, так его и…

– Р-равняйсь! Смирно!!! Р-равнение на ср-редину! – зычно скомандовал подполковник и, чеканя шаг, пошел навстречу командиру бригады. – Товарищ полковник! Отдельная воздушно-десантная бригада специального назначения по вашему приказанию построена! Начальник штаба бригады подполковник Плющ!

– Вольно! – подал команду комбриг.

– Воль-но!

Полковник поднимался на невысокую трибуну как-то устало, не торопясь. Казалось, он нарочно оттягивает ту минуту, когда придется произнести слова приказа. Какой-то тяжелый груз давил на эти широкие плечи.

– Товарищи солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры! – Он не напрягал свои голосовые связки, но в наступившей тишине было слышно каждое слово. – Нам поставлена сложная, но почетная задача. Наша бригада специального назначения одна из лучших в Воздушно-десантных войсках, и где бы нам ни доводилось нести службу, мы всегда с честью выполняли приказы и оправдывали гордое имя СПЕЦНАЗ! Потому, учитывая прежние боевые заслуги бригады, нам поручено, в составе ограниченного контингента советских войск, оказать всемерную помощь и поддержку вновь сформированному правительству Демократической Республики Афганистан во главе с ее президентом Бабраком Кармалем. Надеюсь, личный состав бригады с честью выполнит поставленную перед нами задачу… Всем командирам подразделений приказываю в кратчайшие сроки подготовить личный состав и матчасть к выполнению приказа министра обороны. Командирам батальонов и начальникам штабов – прибыть в штаб бригады после построения… Все. Командуйте, подполковник…

Вот так 1 января 1980 года бригада спецназа ВДВ, погрузившись на свои транспортные «ИЛы», отправилась в далекую и абсолютно незнакомую страну выполнять «интернациональный долг»… В одном из таких «ИЛов» летел навстречу своей судьбе молоденький, безусый еще, гвардии рядовой, разведчик и почти спецназовец Игорь Барзов…

Январь – август 1980 г.
Сержант спецназа ВДВ

Тяжело… Было очень тяжело!.. в эти первые дни, недели, месяцы присутствия шурави на афганской земле. Поначалу-то еще ничего, местные аборигены только-только присматривались, но очень скоро поняли, что русские друзья как-то слишком навязчиво насаждают эту их «социалистическую демократию», а афганцы народ хоть и малограмотный и забитый, но очень гордый. И началось…

Бригада Игоря начала свой афганский путь с охраны особо важных объектов – дворец свергнутого Амина, аэропорты в Кабуле и Баграме, проводка караванов через печально знаменитый перевал Саланг, ну и, конечно же, разведка, разведка, разведка… Где только не нужны были парни из десантного спецназа! Их роты стояли в Герате, Джелалабаде, Мазари-Шарифе, Кандагаре… Работы хватало…

Но больше всех доставалось разведчикам майора Дзюбы. Разведчики… Особая статья даже в спецназе. Особенно в спецназе! И спрос с них другой – они глаза и уши, которые должны все видеть и слышать, а значит, и уметь много больше остальных. Рота Игоря дислоцировалась в Кабуле, но это только называлось так: «дислоцировалась». На самом деле местом ее чуть ли не постоянной дислокации были отроги Гиндукуша. На плечи этих мальчишек легло обеспечение разведданными вдоль всего маршрута через перевал Саланг. Это надо понимать!..

Саланг… Одно из самых гиблых мест для наших солдат в Афгане. Конечно, были еще Герат, Газни, Тагаб, Кандагар, наконец, но Саланг… Солдатики-водители, крутившие свои баранки в «ЗИЛах» и «Уралах», после каждого рейса рисовали на дверцах своих машин красные звездочки. Ну, примерно такие же, как во времена ВОВ летчики-истребители рисовали на фюзеляжах своих «Яков» звездочки за каждый сбитый самолет врага. Да, что и говорить! Пройти в колонне из Мазари-Шарифа до Кабула через Саланг считалось отважным поступком. А уж за десять рейсов водителя награждали медалью «За отвагу»…[4] Только вот…

Таких водителей и таких машин, с десятью звездами на дверцах, были считаные единицы… Наверное, еще до сей поры вдоль той дороги стоят искореженные останки грузовиков, БТРов и БМП…

Сколько же их там!..

«Дорога смерти»…

Разведрота капитана Баланчука постоянно находилась в рейдах, пытаясь хоть как-то уменьшить потери общевойсковиков. И надсаживали пупы мальчишки-разведчики, корячась по скалам да по «зеленке». И учились воевать. На совесть учились, потому что экзаменатором, строгим и бескомпромиссным, была Смерть, потому что неусидчивых и нерадивых отправляли домой… В «Черных тюльпанах»[5], «грузом 200»…[6]

В Афганистане, в «Черном тюльпане»
С водкой в стакане мы молча плывем
Над землей.
Скорбная птица через границу
К русским зарницам несет наших братьев
Домой.
В «Черном тюльпане» те, кто с заданий
Едут на родину, в милую землю залечь.
В отпуск бессрочный, рваные в клочья,
Им никогда, никогда не обнять теплых плеч.

Когда в оазисы Джелалабада,
Свалившись на крыло, «тюльпан» наш падал,
Мы проклинали все свою работу,
Опять пацан подвел потерей роту.
В Шинданде, в Кандагаре и в Баграме
Опять на душу класть тяжелый камень.
Опять везти на родину героев,
Которым в двадцать лет могилы роют.

Но надо добраться, надо собраться,
Если сломаться, то можно нарваться и тут.
Горы стреляют, «Стингер» взлетает.
Если нарваться, то парни второй раз умрут.
И мы идем совсем не так, как дома,
Где нет войны и все давно знакомо,
Где трупы видят раз в году пилоты,
Где с облаков не валят вертолеты.
И мы идем, от гнева стиснув зубы,
Сухие водкой смачивая губы,
Идут из Пакистана караваны,
И, значит, есть работа для «тюльпана»…

Учились воевать, а значит, выживать, все, и «деды», и салабоны.