Владимир Царицын - Его турецкий роман

• Название: Его турецкий роман
• Автор: Владимир Царицын
• Жанр: Современная проза

Ему под шестьдесят. Ей нет и тридцати. Эгейское море

---

- Обещали на полпути остановиться и пожрать дать, - сказал отец, густо намазывая безвкусное сливочное масло на изумительно вкусную и хрустящую турецкую булку.

- Дадут, не дадут. Кто его знает? А это все пропадет? Хренушки! Я лучше с собой заберу. - Мамаша из пластикового пакета, который стоял у ее ног-тумбочек, полиэтиленовый мешочек и принялась складывать в него все со стола.

- Good morning.

Это поздоровался юноша-официант в ослепительно белой рубашке, черных отглаженных брюках и строгой черной бабочке, заинтересованный происходящим за столом и желающий спросить у колоритной семейки, нет ли каких проблем.

- Чего? - не поняла пышная дамочка.

- Good morning, - повторил официант. - Problems?

- Какой тебе "гутмоник"? Поздороваться желаешь, так и скажи: здравствуйте, господа русские. Понял? Ну-к скажи: здрав-ствуй-те.

- Здря-тюй-те, - послушно повторил официант.

- О! А то "гутмоник" какой-то! А еще: доб-ро-е ут-ро.

- Доб-ри ут-ро.

- Ну что, получается. Давай, иди, тренируйся. Учись правильно говорить, а то: "гутмоник"…

Юноша ослепительно улыбнулся и остался стоять.

- Иди, иди, - махнула на него "учительница" русского языка, - вали на фиг!

- Валинафик, - повторил "ученик".

- Правильно - вали на фиг. Ну ладно, иди. Иди, че встал?

Турок понял, что ему предлагают уйти, снова улыбнулся и отправился за стойку.

- Эй, халдей! - окликнула его практичная мадам. Официант понял, что это ему и, повернувшись, улыбнулся, приветливо приподняв брови.

- Со своими "праблемсами" мы сами справимся. Иди, русский язык учи.

Наскоро позавтракав, Пругов позвонил Хасану, гиду, закрепленному фирмой принимающей стороны за группой русских туристов, проживающих в этом отеле.

- Здравствуйте, Хасан. Это Пругов.

- Здравствуйте Андрей. Турфирма "TTA tourism", которую я имею честь представлять приносит свои извинения по поводу не слишком удачной вчерашней прогулки на яхте. Такая мерзкая погода…

"Молодцы турки, - отметил про себя Пругов. - Контролируют ситуацию. Но если бы я не позвонил, то никто бы и не извинился.

Впрочем, за что здесь извиняться?".

- …Такая погода - большая редкость на побережье Эгейского моря в данное время года, - продолжал Хасан. - Кто мог ожидать?…В качестве компенсации за невольно причиненные неудобства мы готовы персонально для вас, Андрей, улучшить сервис вашего обслуживания в отеле. Горничные отеля будут производить уборку в вашем номере не ежедневно, как они это делали раньше, а два раза в день. Вплоть до вашего отбытия из отеля.

- Спасибо, Хасан, но меня вполне устраивает уровень сервиса и частота уборок. Ваши девочки-горничные прекрасно справляются со своими обязанностями. Да я и не мусорю особо. Вторая уборка мне совершенно ни к чему.

- Но…, - Хасан, по-видимому, был крайне озадачен, его отказом и мучительно размышлял над тем, какую бы дополнительную халяву предложить взамен отказа Пругова от двойной загрузки горничных.

- В принципе, я звоню вам не для того, чтобы высказывать претензии, - помог ему Пругов. - У меня есть просьба.

- Вот как? Я очень внимательно вас слушаю, Андрей.

- Не могли бы вы дать мне список русских туристов, которые вчера были на яхте? Я имею в виду тех, кто проживает не в нашем отеле.

- Список? Но…, понимаете ли, это в некотором роде конфиденциальная информация…

- А я и обращаюсь к вам в некотором роде конфиденциально.

- …Кроме того, я не обладаю этой информацией в полном объеме. К каждой группе русских туристов прикреплен свой гид. А это значит…

- Я понимаю, что это значит и потому готов оплатить ваши расходы.

Пятидесяти долларов хватит?

- …

Пругов представил, как скривилось лицо Хасана.

- О, простите, я оговорился. Сто. Конечно же, сто долларов.

- Я позвоню вам, Андрей. А еще лучше, отправлю факсимильное сообщение на ресепшен отеля. Думаю…, к обеду информация будет уже у вас.

- Очень хорошо. Спасибо.

Так. Значит, ехать в такси по маршруту долмуши, останавливаясь у каждого отеля, и искать иголку в стоге сена не придется. Но до обеда еще целых шесть часов. С ума сойти!

На пляж! Куда еще?

На пляже почти все лежаки были свободными. В такую рань на море шли только русские; для европейцев было еще рано. Европейцы поздно ложились спать, очень поздно.

И вообще - их распорядок дня казался Пругову диким. Едва продрав глаза ко второму завтраку, они долго и не торопясь ели протертые супы, смахивающие на клейстер (эти супы Пругов терпеть не мог, хотя ни разу их не попробовал), пили кофе и вели нескончаемые беседы. В эти часы они были вареными, потерявшими свои эмоции или припрятавшими их до поры до времени. Потом они расходились по номерам, а через час другой, когда солнце уже стояло в зените и щедро поливало все вокруг ультрафиолетом, шли к воде. При этом не все отправлялись на пляж. Многие устраивались у бассейна, но окунались в него редко - все больше валялись на лежаках и коптились на солнце, не боясь онкологических заболеваний и прочих напастей, вызываемых перегревом и жесткой радиацией. Пругов недоумевал - зачем ехать к морю, чтобы провести отпуск у бассейна? У них там, в заграницах, у каждого свой бассейн имеется. Ну, не у каждого, конечно - у многих.

Чуть не все дамочки нерусского происхождения принимали солнечные ванны топлес - титьками кверху. Титьки у подавляющего большинства были не то, чтобы так себе, они были совершенно ужасной формы и ветхими - дряблыми и отвисшими, как уши спаниеля. Естественно, кое у кого из представительниц прекрасного пола груди были силиконовыми, но вид этих округлых холмов, похожих на половинки футбольного мяча не вызывал у Пругова сексуального восторга. Силикон хорош, считал он, когда женщина в лифчике и когда она стоит или сидит, а когда без оного, да еще и лежит - груди кажутся мертвыми. Вообще, лежаки с обнаженными "красотками" напоминали ему ряды каталок в морге, куда он с Гришкой Иваницким заглянул как-то в порядке приобретения необходимых для очередного романа впечатлений. Всегда, проходя мимо бассейна, Пругов старался не смотреть на лежаки и как можно быстрее проскочить это место, вызывающее у него столь неприятные ассоциации.

Обеденное время европейцы обычно пропускали, компенсируя не съеденный обед пастой, пиццей, омлетом и гектолитрами вина и пива из снэк-бара, расположенного тут же, рядом с бассейном.

Получив избыточную дозу солнечной радиации, возвращались в номера и вылезали на свет божий только к вечеру. Вот тогда и начиналась у них активная жизнь. Сначала они часа два-три сидели в ресторане, поглощая море всевозможных продуктов со щедрого турецко-шведского стола. Ели много, а пили умеренно, оставляя место на потом. "Потом" начиналось практически следом за посещением ресторана. Объединившись в компании, шли в бар. Играли в карты, пили, очень громко разговаривали, а хохотали совсем громко и неприлично. После бара, прихватив спиртное, гурьбой шли в номера и продолжали там свое веселье.

На следующий день все повторялось…

Пругов оттащил лежак в тень сплетенного из лозы зонтика и, раздевшись, вошел в море. Вода еще не прогрелась с ночи и была прохладной. Прохладной, но не холодной. Пругов нырнул, ощутив, как по спине, рукам, ногам - по всему телу - пробежали и одновременно взорвались мириады воздушных пузырьков. Вынырнув, он тряхнул головой и вспомнил Вованово: "Ух! Класс!" и повторил эти слова вслух: "Ух!

Класс!" И как-то воровато и смущенно огляделся - не слышал ли кто?

Но на пляже было мало людей, а там где он стоял по пояс в воде, вообще никого не было.

Заплывать далеко почему-то не хотелось; Пругов минут пять поплавал вдоль берега и, выйдя из воды, направился к лежаку.

Придвинув поближе глиняный горшок-пепельницу, он закурил первую утреннюю сигарету. Пругов много курил и пока бросать не собирался, но здесь, на отдыхе, взял за правило - натощак не курить и как можно дольше оттягивать момент, когда он вдохнет первую порцию дыма.

Первая сигарета всегда казалась самой вкусной. Правда, вторую сигарету Пругов закуривал буквально минут через десять, потому что одной оказывалось мало. Организм, зависимый от никотина требовал интоксикации.

Оказалось, что лежать на лежаке, да еще в тенечке, совсем не жарко - жар солнечных лучей компенсировался утренним морским бризом, холодящим кожу, покрытую капельками воды. Пругов лежал, курил и наслаждался покоем и относительной тишиной. Он смотрел на море.

Вдали из туманной утренней дымки проступали контуры греческого острова Самос. Море было совершенно спокойным, только у берега, метрах в десяти от него возникали низкие длинные барашки, и волны, выдерживая четкий интервал, накатывали на берег, лениво шурша мелкой прибрежной галькой. Под звуки моря Пругов задремал.

/- Мы будем жить вместе, долго и счастливо, деля радости и п//е//чали, и умрем в один день//./

/- Откуда ты это знаешь?/

/- Знаю…/