Дарья Донцова - За всеми зайцами

• Название: За всеми зайцами
• Автор: Дарья Донцова
• Жанр: Триллеры, мистика
• Год: 2000

---

– Чашку с кофе лучше держать подальше от Снапа, – посоветовала я, – а то сразу вылакает. А почему ты решила, что это не твой отец?

Селина отставила чашку.

– А что, мало рассказала? И потом, еще эта странная родинка.

– Какая родинка?

– Отец всегда довольно коротко стригся. А из больницы приехал с длинными волосами. Говорил, что специально отпустил их, чтобы скрыть швы от операции. Но я все равно заметила около уха довольно крупную родинку. А раньше ее не было. Мама объяснила, что у папы изменилась пигментация кожи и как результат – родинка. Я ей не поверила. И притом, он перестал мыться по вечерам. Раньше принимал душ по полтора часа, как шахтер, а потом вообще мыться перестал. Нет, это не мой отец. И вот теперь я думаю, а куда же делся папа, а?

Она замолчала. Повисшую тишину нарушало только мерное чавканье – это Снап добрался до нашего кофе.

ГЛАВА 7

Когда в 5 утра вас будит телефонный звонок, это, как правило, звонит неприятность. Вчера мы до поздней ночи проговорили с Селиной, бедному ребенку и правда не с кем было поделиться своими размышлениями. Девушка долго плакала и спрашивала, не пойти ли ей со своими подозрениями в полицию. Я позвонила своему другу комиссару Перье, который работал в департаменте полиции на набережной Орфевр. Но секретарь сообщила, что он в отпуске, и мы отложили поход в полицию на две недели.

Легла спать я поздно и полночи крутилась в постели, думая о всякой ерунде. Не люблю оставаться одна в доме. Наташка отдыхала в Сен-Тропез, Оля с Аркадием укатили на озеро Лох-Несс, любоваться на всемирно известное чудовище, а Маню позвали в гости родители ее лицейской подруги. В трехэтажном особняке остались Софи, Луи и я, не считая кошек, собак и приходящей прислуги.

Поэтому, когда в 5 утра зазвонил телефон, я поняла, что про меня вспомнили неприятности. Интересно, кто рвется приехать ко мне на этот раз?

Но это была Оксана. Голос ее, прорывавшийся сквозь города и страны, звучал как-то странно, напряженно и грустно.

– Дашка, у меня несчастье.

– Что случилось? – перепугалась я.

– Денис попал в сизо №2

– Куда?

– В сизо № 2, или Бутырскую тюрьму.

– Не вешай трубку! – заорала я не своим голосом. – Сегодня же прилечу в Москву, не предпринимай никаких действий, наймем лучшего адвоката, ни о чем не волнуйся.

Но в трубке уже раздавались короткие гудки. Я дернула звонок. Появилась Софи в халате. Изумленно поглядела на меня:

– Что случилось, мадам?

– Срочно вылетаю в Москву, первым же рейсом, на который успею. Когда вернусь, не знаю, предупреди домашних и проследи, чтобы все было в порядке. А сейчас еду в банк…

– Мадам, – перебила меня невозмутимая, как всегда, Софи, – сейчас половина шестого утра, и банки еще закрыты, а вот в аэропорт можно позвонить, там дают справки круглосуточно.

Я схватилась за телефон. Милый голос сообщил, что буду в Москве в 2 часа дня, если успею на транзитный самолет из Лондона. Заказав билет и немного успокоившись, стала собираться.

Москва встретила меня проливным дождем. Ну почему это в родимом Отечестве всегда плохая погода и очереди? Разве нельзя открыть все стойки паспортного контроля, чтобы прилетевшие не стояли в жуткой духоте к одному пограничнику, и что мешает купить побольше тележек для багажа. Кстати, только в России они платные, даже в супербедном Тунисе ими можно пользоваться просто так.

Оксаны дома не было. Но ключ, как обычно, лежал под ковриком. Я открыла дверь. Рейчал, стаффордширская терьерица, бросилась ко мне с визгом, из кухни выскочили два скотчтерьера: Бетти и Пеша. Они принялись крутиться около ног, а я гладила их нежные, шелковые шкурки. От собак пахло чем-то вкусным, удивительно домашним, каким-то шампунем и печеньем.

В квартире царил ужасный беспорядок. На диване и кресле в большой комнате грудились вещи, у Дениски в комнате все было разбросано. Я удивилась: Оксанка патологически аккуратна, и такое на нее совершенно не похоже. Делать нечего, придется ждать хозяйку. Та вернулась около девяти вечера. Вялая, бледная, ненакрашенная, она опустилась на табуретку у входа и заплакала, увидев меня. Я потрясла ее за плечи:

– Хватит рыдать. Выкладывай, что произошло.

Оксанка еще раз всхлипнула и стала рассказывать:

– Дней десять тому назад я пришла с работы и обалдела. Все вещи из шкафов вытряхнуты, книги валяются на полу, даже розетки отвернули и плафоны сняли. Развинтили, разобрали все, но ничего не украли. Я вызвала милицию, а там сказали, что если ничего не пропало, то дело заводить не будут. Кое-как мы с Денькой все прибрали.

– А где же были собаки?

– Не поверишь, в них выстрелили шприцем со снотворным, и они спали потом почти двое суток. Убивать почему-то не захотели. А на следующий день раздался звонок, и тихий, вежливый женский голос велел отдать "то, что у вас есть, а то хуже будет. Я спросила, что у меня есть, но они ничего не ответили и швырнули трубку. Потом позвонили опять, я взмолились: "Ну скажите, ради бога, что у меня есть?" Женщина в трубке помолчала, потом сказала:

"Вы сделали свой выбор", – и отключилась.

Всхлипывая, Оксана заварила кофе, рассказ ее поразил меня своей безысходностью.

Неделю все было тихо, и вдруг в 7 утра врывается милиция. Три толстых, как кабаны, милиционера ловко справились с миниатюрной женщиной и мальчишкой. Дениске предъявили обвинение в "изнасиловании несовершеннолетней Елены Козловой, 16 лет". Ничего не понимающего мальчика оттащили в сизо №2, или в следственный изолятор, который в народе именуют "Бутырка". Дело ведет следователь Иса Даудович.

Гадко ухмыляясь, он показал Оксанке акт медицинской экспертизы. Несовершеннолетняя Козлова была совершенно зверским образом избита. Целую страницу занимало описание кровоподтеков, синяков и шишек.

– Ну не мог Дениска такого совершить, – повторяла подруга.

Действительно, не мог. Просматривая акт об изнасиловании, Оксанка запомнила адрес потерпевшей и отправилась к ней домой.

Та жила на Красной Пресне в коммунальной квартире. Дверь открыл пьяноватый парень лет тридцати. У Оксанки хватило ума не объяснять, зачем пришла. Мигом сориентировавшись, она представилась учительницей из техникума, "где учится Лена Козлова".

Парень показал комнату. Оксанка толкнула дверь и обнаружила несовершеннолетнюю потерпевшую в совершенно пьяном виде на кровати, на которой белье, очевидно, меняли раз в год. На полу стояла куча пустых бутылок, на столе валялись остатки прокисшей еды. В спертом затхлом воздухе, казалось, не было ни глотка кислорода, на тумбочке красовалось грязное полотенце со следами крови.

Несовершеннолетняя Козлова храпела, как пьяная корова, и не реагировала на внешние раздражители. Оксана вышла из комнаты, и "веселый" сосед сказал, что, если она ищет девочку, он приведет через двадцать минут. Из всего увиденного и услышанного Оксюта сделала вывод, что Елена Козлова – проститутка и ее насилуют давно и долго. С этими сведениями она рванулась назад в милицию к следователю. Тот, продолжая гадко улыбаться, сообщил, что надо было хорошо воспитывать сына, что проститутка – тоже человек и что медицинская экспертиза подтвердила факт изнасилования. Сверкая золотым перстнем, он подмигнул Оксане и начал в подробностях рассказывать, что сделают с Денькой сокамерники.

– Ох, не любят в тюрьме эту статью, ох, не любят, – качал он черноволосой головой.

После всех этих событий, абсолютно больная, подруга ввалилась домой, где и нашла меня, сидящей на груде разбросанных вещей.

В этот момент зазвонил телефон. Я схватила трубку.

– Оксана Степановна? – осведомилась мембрана.

– Да.

– Что же вы не хотите отдать чужое добро? И не бегайте больше к Козловой на дом, можете сломать красивую шею, дети сиротами останутся, собаки передохнут, – издевался мужской хрипловатый голос.

– Что нужно отдать?

– Ну, милая, ты даешь. Верни слезы, а то хуже будет. – И трубка противно запищала.

Мы с Оксанкой уставились друг на друга. Какие такие слезы?

Ночь была бессонной, мы обсуждали разнообразные варианты и поняли, что Денька – фишка в какой-то непонятной игре. Ясно и то, что следователь Иса Даудович нечист на руку. Ну кто сообщил неизвестным бандитам о визите на Красную Пресню?

Рано утром, в 5 часов, я тихонько выбралась из квартиры и поехала в гостиницу. Мы придумали план, гениальный, как все простое, поэтому мой визит в Москву следовало держать втайне.

Выйдя на улицу, я огляделась: никого. Значит, за квартирой не следят. Получив номер в отеле, я отправилась на разведку в Бутырскую тюрьму.

Новослободская улица, д.45, навряд ли забуду когда-нибудь этот адрес. В тихий утренний час у тюрьмы, скрытой во дворе большого кирпичного дома, толпился народ. Почти все с гигантскими сумками в руках.

За двадцать минут я обросла сведениями. Все продукты надо развернуть и разложить по пакетам, сигареты тоже без пачек, яблоки можно, а апельсины нельзя. Сахар только в виде песка, кусок не берут. Мыло, пожалуйста, но шампунь ни за что. А если хотите, передавайте ведро и таз, но только с разрешения начальника тюрьмы, а к нему на прием многокилометровая очередь. На лекарства отдельная передача, записываться за неделю. Причем можно только отечественные препараты, витамины, аспирин – ничего импортного. Это ли не пример патриотизма! На робкие вопросы, начинавшиеся словами "почему?", спрошенные в ответ либо дико хохотали, либо сочувственно говорили: "Вы в первый раз, да?"