Дмитрий Володихин - Конкистадор

• Название: Конкистадор
• Автор: Дмитрий Володихин
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024019-8, 5-9602-0359-6

Терра-2.

Планета земного типа, страдающая от перенаселения. Планета, на котором человечеству уже стало тесно… а это значит – пора искать себе «новый дом»!

Но на каждую идеально подходящую для жизни планету претендует не только Терра-2, но и еще девять колоний…

Правила просты – победитель получает все!

Требований – всего три:

Найти планету,

Основать колонию,

Выбить конкурентов…

Офицер космического флота Терры-2 Виктор Сомов и его поисковая эскадра начинают действовать…

---

В ответ полковница лишь брезгливо прищурилась. Мол, худая карьера – боевого командира в штабные сидельцы. Вряд ли парень будет в восторге.

– Что ты тут гримасы мне строишь! Нашелся же пентюх, назначивший этого петуха комкором поисковых штурмовиков… За его дурь Лусиан расплачивается! За его, Марго, за его!

Женщина пожала плечами. Понятно, за штабных пентюхов она не отвечает, и по их вине мараться ей неохота. Сомов понял: заходить надо было совсем с другого конца.

– Хорошо. Вот тебе во-вторых. В двадцать втором и двадцать третьем годах ты в чине сержанта стажировалась на Русской Европе и участвовала в двух инцидентах: подавление мятежа индонезийских гастарбайтеров и ликвидация незаконной аравийской колонии на Рее. Так? В двадцать пятом ходила со мной в глубокие рейды на «Бентесинко ди майо» – против тех же новых арабов. Уже как старшина. В двадцать шестом участвовала в ликвидации женевского десантного корпуса на Терре. И ведь крепко участвовала: тебя ж тогда в офицерское училище приняли без экзаменов. В тридцать шестом штурмовала Зеркальное плато на Совершенстве. Ты тогда была уже майоршей… и я точно помню: именно твой батальон первым ворвался на космодром «Гермес». Плюс две спасательные операции. Я ничего не забыл?

– Почти. Кое-чего даже тебе знать не положено.

– О том, как мы в двадцать первом помогли Латинскому союзу? И о том, сколько оттуда извещений о смерти пришло? Я и не знаю. Неважно. Марго, суть вот в чем: я читал личное дело генерал-майора Лусиана, а ты нет. И там, в этом самом деле нет ни единой пометки об участии в боевых действиях. Ни единой, Марго! Вообще ничего рискованнее общих российско – терранских маневров… Это на маневрах он действовал, как истинный храбрец. Еще за ним числится эвакуация города Алая Долина на Южном континенте – когда там заподозрили вторую пандэмию трясучей лихорадки, да Бог милостив, обошлось. Все. Все, Маргарита!

– Это не значит, что он плох, Виктор…

По голосу ее Сомов понял: подалась, подалась! Надо только доделать дело.

– Марго, я тебе не о всей Терре скажу, и не о всем контингенте. Я тебе скажу о твоей собственной бригаде. Если их поведет вниз человек, не нюхавший пороху, скорее всего, он положит больше народу, чем командир с опытом. Подумай о своих людях, Марго.

– Я не знаю, Виктор… Я не знаю… Как-то это все же нехорошо…

Сомов отлично понимал: Марго будет колебаться бесконечно долго, если ее сейчас отпустить и оставить наедине с размышлениями на тему что правильнее и что честнее. Этого он допускать не собирался.

– Вспомни лица своих ребят, ты, живая костедробилка! Вспомни, и скажи, кто из нас прав.

Бригаду она приняла год назад и, по ее характеру, непременно успела полюбить тамошних чудовищных охламонов.

– Ладно, уговорил. Хоть и не нравится мне все это…

Такова была этика штурмовицы: если нечто важно для дела, значит, все остальное менее важно, в том числе ее собственные желания и предпочтения…

Они помолчали, сосредоточенно тестируя чернослив.

– Ты помнишь, Марго, как это было? Меня тогда пробрало страхом до самых печенок…

Она вновь заулыбалась. Конечно. Самое неприятное миновало, а о десанте на Зеркальное плато Маргарита могла вспоминать бесконечно. Никогда Сомов не видел, чтобы она хвасталась собственными подвигами, способностями, да чем угодно. И только один раз он застал ее в баре, на том градусе пьянства, когда человек чувствует себя совершенно просветленным, мало того, вынырнувшим из кущ нирваны, дабы учить малых сих тому же, и в течение блаженного часа или двух (смотря какой у кого технический ресурс) играет роль бодхисаттвы белой горячки; так вот, Маргарита Бондарь не проповедовала о вечных ценностях запоя, она безудержно гнала волну о том, сколько геройства ей понадобилось, чтобы… дальше строилась хаотичная серия нецензурщины, причем по некоторым косвенным признакам сведущий человек мог бы сделать вывод: речь идет об операции на Совершенстве, в районе Зеркального плато. Она тогда заливалась соловьем, пока не въехала в бессловесное состояние, но и тогда глаза ее источали истинное счастье.

—…Да, Виктор. Я, признаться, испугалась не меньше твоего. Ведь еще немного, и съели бы нас, как мышат.

Сказать «страх» – ничего не сказать.

* * *

…Первый приступ раскаленного ужаса, вогнавшего крючья в самые потроха, настиг его на полу. Сомов еще не совсем пришел в себя, сознание возвращалось медленно, он уже отключался сегодня – то ли раз, то ли два… К горлу подступала удушливая тошнота. Сомов сглотнул кислинки, те поганые кислинки, которые всегда приходят перед неприятным моментом выворачивания наружу. Он хотел было встать, но голова отозвалась на его тщетную попытку тысячью звенящих болей. Лицо облеплено было теплой субстанцией двух сортов: с левой стороны – сухой, а с правой – мокрой. Наконец, он открыл глаза. Встал, схватившись за виски. Вся комната плескалась в клубах метацементной крошки… Здесь, на Совершенстве, каждый второй дом построен был из дешевого метацемента. Мельчайшая взвесь одуряюще пахла, лезла в ноздри, в уши, каждые три секунды приходилось смаргивать… Так вот, левая сторона лица облеплена была именно ею, облеплена глухо, как высокосортной мукой, неожиданно принявшей серый цвет. «На пот она мой, что ли, налипла…» – подумал Сомов, пытаясь до конца сообразить, где он и что с ним. Зато правая сторона… Он потер щеку ладонью… алое. Кровь? Он ранен? Тут Сомов взглянул под ноги и зашелся в крике. Нагнулся, выпрямился, опять нагнулся, не переставая орать. У самых его ступней валялась нижняя половина туловища. Осколки последней пары ребер пропарывали плоть, а все, что должно было наличествовать выше, превратилось в огромный кровавый брызг, и не поймешь сразу, что там где: рванина штурмового скафандра, мясная рванина, осколки костей, темные комья внутренностей… И кровь, очень много крови, целый пруд крови; неужели в человеке ее так много?! Именно в этой тепловатой кашице Сомов только что лежал, и щека его измарана была остатками чужого тела.

Дом тряхнуло. Все, кто оказался с ним рядом, в одном помещении, попадали, и сам он покатился по полу. Ударился локтем. Неожиданная боль заставила его опомниться. Тошнота на время отступила.

– С-суки… От с-суки…

– Наловчились…

– Где Альваро?

—…с антигравов малая артиллерия лупит…

– От с-суки…

– Полста шестой, полста шестой! На перекрестке огневая точка. Слева на двести семьдесят. Полста шестой, как слышишь меня?

—…в соседнем доме… первые три этажа… закрепились…

– От с-суки…

– Не видишь огневую точку? Полста шестой, рылом сейчас в нее упрешься, мать твою! Дистанция триста. Рылом. Слышишь? Ры-лом! Рылом.

– Это Михаленка… из отделения тяжелого оружия…

Кто-то вполголоса ругался по-испански.

Сомов носом к носу столкнулся с Маргаритой. Она тоже стояла, согнувшись в три погибели и терла виски. Вернее, терла бы, но вместо этого поглаживала штурмовой шлем: пальцы рефлекторно пытались добраться до головы, а мозг не позволял им сдернуть «головной убор». Сомов огляделся в поисках собственного шлема. Вон тот большой осколок рядом с… рядом с кровавой лужей… остальное, наверное, разлетелось по комнате.

Его ощутимо толкнули. Двое отволакивали в коридор тяжеленную установку орбитальной связи. Сомов, наконец, вспомнил, что ему надо бы работать.

– Форцает? – спросил он.

Никто из двоицы связистов не откликнулся. Сомов схватил одного за плечо и крикнул еще разок, погромче:

– Форцает дура?

Тот молча кивнул.

Сомов осторожно подобрался к окну, от которого его отбросило при взрыве, и пошарил рукой у подоконника, в упаковках дешевой пищевой дряни, – склад тут был, обычный коммерческий склад, пока сюда не въехал штаб 14-го штурмового батальона… Есть! Трехкилограммовый зеленоватый ящичек из огнеупорного пластикона… цел, родной. Даже экран не вырубился, хотя штучка эта, говорят, капризная. Стандартный армейский агрегат координатного подбора для орбитальной и атмосферной артиллерии. Так. Хорошо. Где Стась? Вот и Стась…

Молоденький офицер с комендорскими шевронами лежал на груде пищевых брикетов в неестественной позе: согнув ноги в коленях и выбросив руки вперед, словно пловец, прыгающий в бассейн. «Мертв? Без сознания?» – Сомов потянулся было проверить, но тут его ударило: а ведь комендора убило давно, в самом начале…

Пованивало тухлой рыбой. Газ… как он бишь? – Маргарита сказала: «Зефир-111 или вроде того, старье, общеотравляющий». Изоляционисты забросали десант газовыми кассетами, и это никому не принесло вреда… пока штурмовые комбинезоны и шлемы были целы. Теперь газ почти рассеялся, но какая-то малость все еще витала в воздухе, и от нее Сомова клонило в сон.

Он покрутил настройку. Агрегат воспроизвел на плоскости Миррор-сити, а также мелкие пригородные поселки, поля, шахты и пустоши за чертой города… одним словом, недомегаполисный пейзаж на тринадцать километров во все стороны от дома, приютившего батальонный штаб. После десятка ракетных ударов с орбиты и штурмового боя, развивавшегося по нарастающей вот уже четвертый час, Миррор-сити превратился в кашу из строительных материалов. Разобраться в ней Сомов не мог. Он включил режим трехмерного воспроизведения. Над агрегатом возникла голограмма – где-то четкая, а где-то совсем размытая: как видно, электронные мозги тоже не во всем могли разобраться, и целые кварталы были на голограмме представлены в виде клочков бурой ваты. Сомов совместился с режимом работы батальонного гиперсканера. Голограмма расцвела синими и алыми крапинками… Вот офис концессионеров – смотри-ка, еще держится, и «алых», наших, то есть, там осталось немало… А вот левый фланг 2-й бригады, она высаживалась ближе к центру. И то же, вроде бы, есть кому драться… Наконец, широкая подкова их собственной, 4-й бригады и заветный дом примерно посередине. Здесь в расположение штурмовиков глубоко вклинились «синие» – изоляционисты и, наверное, регулярная армия Совершенства, которая, как стало известно полтора часа назад, поддержала своих придурков по полной программе. То ли отказавшись подчиняться приказам сверху, то ли, напротив, очень точно и своевременно выполнив особенные приказы… Впрочем, как знать, кто тут в кого вклинился: «синие» в «алых» или «алые» в «синих»? Примерно в километре от маленького роя 14-го батальона вспухал настоящий синий «нарыв». Еще один – чуть дальше. Третий – не синий, а черный, этим колером электроника метила подразделения местной мафии, вооруженной не хуже регулярных войск и бившей как по «алым», так и по «синим», утверждая свое исконное право «держать» и «доить» город…