Екатерина Вильмонт - Цыц!

• Название: Цыц!
• Автор: Екатерина Вильмонт
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055026-5, 978-5-271-21844-6, 978-985-16-6424-1

Лиля, PR-менеджер в крупном издательстве, развелась с мужем. Ее мать, знаменитая актриса считает, что развод только трамплин. И в самом деле, в тот же день происходит встреча, повлекшая за собой целый ряд захватывающих событий и волнующих приключений. Казалось бы, героиня встретила свою любовь. И вдруг… встреча с первой любовью…

Безумно увлекательная история, наполненная любовью, забавными событиями, способными перевернуть жизнь и воплотить мечты, и конечно, неповторимый задорный оптимизм!

---

— Лилёнок, родненький, я так счастлива, что ты не придавлена своим разводом! Ты теперь понимаешь, что я права и развод — это трамплин?

— Да. Мамочка. Ты как всегда права!

— Тогда почему ты смеешься?

— У нас есть один автор, известный очень, он вдруг потребовал, чтобы на его рекламном плакате написали: «Я прав!»

— В чем прав? — улыбнулась Полина Сергеевна.

— А неважно! Он вообще считает, что прав всегда и во всем!

— И что? — заинтересовалась Полина Сергеевна.

— Мы пытались его убедить, что это не очень… умно, но он же всегда прав! Он устроил сидячую забастовку у кабинета директора. В результате напечатали этот дурацкий плакат.

— И вышло, что он-таки оказался прав?

— Но ведь глупо, согласись?

— Но он-то так не считает!

Лиля только плечами пожала.

Они стояли на перроне. На Полину Сергеевну пялились и отъезжающие и провожающие.

— Ой, извините, это вы? — спросила какая-то тетка в платочке.

Полина Сергеевна улыбнулась обворожительной улыбкой.

Женщина расплылась, погладила рукав любимой артистки и выдохнула:

— Ой, какое счастье, что я за вас потрогалась!

С этими словами она ушла.

— Мам, тебя это не раздражает?

— Нет. Даже приятно. Ко мне слишком поздно пришла эта популярность, и я счастлива. Пока никаких неприятных эксцессов не было. Так что…

— Мамочка, давай прощаться, две минуты до отхода.

— Да, Лилёнок, что я могу сказать? Будь счастлива! А я с «Кинотавра», возможно, прилечу в Москву, тогда и повидаемся.

Они обнялись, расцеловались. Лиля вошла в вагон. Поезд тронулся.

— Девушка, — обратилась к ней проводница. — Это ж Полина Беркутова?

— Да.

— Ваша мама?

— Мама, — улыбнулась Лиля.

— Ох, ведь уж не молоденькая, а красивая жуть… А вы совсем на нее не похожи, хотя тоже ничего, миленькая. Но до матери далеко! Ой, вы не обижайтесь!

— А я и сама знаю, мне до мамы далеко! — засмеялась Лиля и пошла на свое место.

Артем утряс дела и поехал на дачу, к дочери. Он волновался как перед самым ответственным экзаменом. Навстречу ему, виляя хвостом и радостно взлаивая, выбежала Уважуха.

— Привет, собака! — сказал он.

В ответ на эту фразу Уважуха всегда начинала восторженно стелиться по земле и визжать.

Он вдруг успокоился.

— Вероника! Ты где?

Из-за дома выглянула нянька Надежда Митрофановна.

— Артем Васильевич! Мы вас сегодня не ждали!

— У меня выбралось несколько свободных часов, вот я и решил махнуть к вам. А где Вероника?

— Она там Респекту колтуны выстригает. Он, зараза, только ей дается, меня не подпускает.

— А, дело хорошее, полезное. Надежда Митрофановна, как у вас тут?

— Да вроде все спокойно, Артем Васильевич. Что-то стряслось, Артем Васильевич?

— Стряслось, стряслось. Вернее, может стрястись…

— Нешто вы жениться надумали, Артем Васильевич?

— Надумал, Надежда Митрофановна.

— Ох, грехи наши тяжкие… — вздохнула пожилая женщина. — Оно, конечно, хорошо, такому мужчине плохо одному, да вот… Ох, как вспомню ту историю…

— И не говорите. Только, знаете, я пришел к выводу, что права была Вероника. Права. И я даже рад теперь, что тогда так обернулось… Но сейчас совсем другой случай. Другой человек. Мне кажется, она… Лиля… сможет найти общий язык с Вероникой… Ну, а если нет…

— То что? — испуганно спросила Надежда Митрофановна.

— То я приму меры. Нельзя позволять девчонке ломать жизнь взрослым людям. Ничего, привыкнет…

— Артем Васильевич, знаете, мне кажется… если вы сейчас предупредите Нику, будет хуже… Она заранее возненавидит вашу… невесту. Лучше вы познакомьте их как-то невзначай… ну там, в театре или еще где… Вы пойдите туда с Никой, а ваша знакомая как будто случайно там окажется.

— Господи, какой я идиот, Надежда Митрофановна! — хлопнул себя по лбу Артем. Так и вправду в сто раз лучше. А скажите, куда бы ей хотелось пойти?

— На выставку кошек! Она уж говорила, что хочет. Вы ей сами предложите, выставка в конце недели будет. Время терпит?

— Да. Разумеется, — безумно обрадовался он. — Спасибо, спасибо вам огромное, вы мудрая женщина.

— Папа, смотри, какой я колтун выстригла! — выбежала из-за дома Вероника.

— Ничего себе колтунище! Но ты наверное редко его чешешь, вот он и свалялся, — целуя дочь, попенял он ей.

— Ничего подобного! Я каждый день чешу, а он все равно умудряется! Пап, я чего хотела спросить… В субботу в Москве будет выставка кошек, можно мы поедем туда с Надеждой Митрофановной, я там у специалистов спрошу, как быть с колтунами. Я смотрела в Интернете, но это не то, что поговорить со специалистом.

— Почему же нет, пожалуйста.

— Ох нет, Никочка, я в субботу не смогу, мне к сестре надо, давно обещала.

— Да? Тогда я сам с тобой поеду! Никогда не был на выставке кошек! А потом пообедаем в ресторане.

— В «Мак-Доналдсе»!

— Ужас! А в другом нельзя?

— Нельзя!

— Ладно, так и быть!

— Вот здорово, папа! У тебя что ли суббота свободная?

— Вообще-то нет, но Надежда Митрофановна попросила отпустить ее к сестре. И я освободился.

— Ура!

Он провел с дочерью два часа и уехал, чрезвычайно довольный, во-первых, тем, что рядом с дочкой добрая и мудрая женщина, а во-вторых, ему казалось, что теперь все получится.

Лиля надеялась, что в дороге ей опять удастся уснуть, но напрасно. И чего я так волнуюсь? Ну не придет он на вокзал и что? Моя жизнь кончится? Нет, разумеется. Она станет хуже? Неизвестно, может и наоборот. Я же его совсем не знаю. Он мне нравится? Очень. Но это не смертельно! Целуется он классно, и все-таки это еще ни о чем не говорит. Замуж я не стремлюсь, тем более у него дочь, и судя по всему, отнюдь не подарок. Тогда в чем дело? Да, лучше бы он не приехал на вокзал. Спокойнее.

Но едва поезд остановился, и на платформе грянула песня Газманова о Москве, она увидела его с огромным букетом крупных садовых ромашек. Как ему идут ромашки, мелькнуло у нее в голове.

— Лиля! — он выхватил у нее чемодан и сумку, поставил на перрон. Обнял ее: — Ну, здравствуй, родная моя!

— Привет, — пролепетала она.

— Я соскучился! Какая ты красивая… Самая красивая на свете!

— Это спорный вопрос, — засмеялась она. — Вон проводница считает, что по сравнению с мамой я так себе… миленькая.

— Она дура, ничего не понимает! Ты похожа на Бэмби… Нет, ты похожа… Ты ни на кого не похожа, — шептал он восторженно, совершенно позабыв, что они стоят на перроне.

— Артем, пусти! Кругом же люди…

— Ох, извини… Я с ума сошел от радости, когда тебя увидел. Ничего, что я купил ромашки? Ты не обиделась?

— На ромашки? — засмеялась она. — Обожаю ромашки.

— Я думал купить розы…

— Нет, ромашки лучше… Вот сядем в машину, я погадаю…

— Не надо! И так ясно — любит!

— А вдруг выйдет — плюнет или к черту пошлет?

— Не выйдет!

— А вдруг?

— Гадай, на худой конец выйдет: к сердцу прижмет!

Усевшись на сиденье, она первым делом вытащила из букета одну ромашку.

— Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, любит, не любит…

— Иди к черту! — воскликнул он, схватил ее в объятия, прижал, поцеловал и прошептал: — Люблю, люблю, люблю!

— Ты выезжать думаешь, козел? — Крикнул ему кто-то.

— В самом деле, поехали уже, Артем!

— Спасибо, хоть козлом не назвала, — засмеялся он, с трудом уняв дрожь.

— Все впереди!

— Лилька, я не только люблю тебя, я еще тебя и обожаю! С тобой так легко, так радостно…

— Артем, пристегнись, а то оштрафуют.

— Ох, да, забыл. Ненавижу эти дурацкие ремни.

— Я с некоторых пор ненавижу все, что ограничивает мою свободу!

— Смелое заявление, бунтарское! Слушай, а ты не голодная, может, поедем ужинать?

— Нет, у меня полная сумка всякой вкусной всячины. Надо ж это съесть!

— Здорово, — обрадовался он. — Значит, к тебе?

— Значит, ко мне.

Утром, когда Артем ушел, Лиля долго стояла у зеркала. Оно без обиняков говорило ей, что она на свете всех милее, всех румяней и белее. Как мне идет эта пушистая светлая прическа, эта розовая помада, а главное… Мне идет Артем! И я такая счастливая… Ее так распирало от счастья, что она вдруг пустилась в пляс по квартире, что-то напевая про себя. Когда-то она училась в балетном училище, потом ее оттуда отчислили за недостаток музыкальности, о чем она никогда не жалела. И теперь сама себе командовала: «Большой батман! Жете! Па-де-бурре»! И от души хохотала, потому что у нее ни черта не получалось! Потом вдруг опомнилась, что я творю, идиотка? Надо просто позвонить Милке. Она работает дома.

— Мил!

— О! Приехала? Как мама?

— Мама цветет, я приехала и жажду с тобой повидаться?