Роберт Сервис - Аргонавты 98-го года

• Название: Аргонавты 98-го года
• Автор: Роберт Сервис
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2881-4

Главный герой романа, юноша Этоль, будучи романтиком и искателем приключений, отправляется из родной Шотландии в Новый Свет. В Америке, чтобы не умереть с голоду, он нанимается рыть тоннель. Но жажда приключений и свободы не оставляет его, и спустя некоторое время, подобно аргонавтам в поисках золотого руна, Этоль вместе с охваченными золотой лихорадкой товарищами отправляется в Великую Белую Страну.

Роберт В. Сервис (1874 ― 1958) ― британско-канадский поэт и автор приключенческих романов.

---

― Алло, мальчик, ― воскликнула она, ― садитесь. Я увидела вас в публике и мне понравилось ваше лицо. Как поживаете?

Она протянула унизанную драгоценностями руку. Это была полная приятная блондинка с задорной улыбкой и льняными волосами. Я приказал слуге подать бутылку вина.

― Я много слышал о вас, ― сказал я, нащупывая почву.

― Да, надеюсь, что так, ― ответила она. ― Большинство знает меня. Это что-то вроде отраженной славы. Я думаю, что если бы не Билль, я бы никогда не попала в свет рампы.

Она задумчиво потягивала свое шампанское.

― Я приехала сюда в 97-м и встретила тогда Билля. Он был при деньгах, как полагается. Мы быстро сошлись с ним, но он такой дурак, что скоро опротивел мне. Тогда я начала водиться с другим франтом. Тут как раз настал яичный голод. Во всем городе было только девятьсот образчиков куриных произведений и то в одной только лавке. Я пошла купить немного. Боже, как мне хотелось яиц! Я все время мечтала о том, как приготовлю их. Как вдруг предо мной вырастает никто иной, как Билль. Он видит, чего я хочу, и с быстротой молнии покупает весь запас по доллару за штуку. Теперь, говорит он мне, если вы хотите яиц на завтрак, приходите в тот дом, которому вы принадлежите.

― Хорошо, ― говорю я. ― Мне просто до смерти хочется яиц, и я отправляюсь в молочную.

― Я пошла домой с Биллем.

Она грустно покачала головой, и я еще раз наполнил ее стакан.

Из соседней ложи доносился визгливый смех Генри Звонкой-Кастрюли и назойливые взвизгивания его возлюбленной. Визиты Черного Принца в их ложу были часты и стремительны; но вдруг я услышал, как женщина закричала ноющим голосом:

― Послушай, мне надоел этот черный человек, который так часто входит сюда. Почему ты не закажешь сразу ящик вина?

В ответ раздался старческий хохот.

― Прекрасно, Лулу. Все что ты хочешь, будет исполнено. Послушайте. Принц, тащите сюда ящик.

«Несомненно, подумал я, нет дурака, равного старому дураку».

На эстраде пела маленькая девочка, милая девчурка с прелестным детским голоском и невинным лицом. Как мало подходила она к этому дворцу греха. Она пела простую старинную песенку, полную непосредственной нежности. Во время пения она смотрела вниз на морщинистые лица, и я видел, что много глаз затуманились слезами. Грубые люди внимали в восторженном молчании звукам детского дисканта.

Дорогая, становлюсь я стариком.
Перевилось золото мое серебром.
Светом будь моим на склоне дней;
Жизнь уходит все быстрей, быстрей…

Затем из-за сцены присоединился чистый альт, и оба голоса, сливаясь в превосходную гармонию, продолжали:

Об одном, любимая, прошу —
Оставайся ласкова со мной!
Лишь об этом, милая, прошу —
Оставайся ласкова со мной!

Когда замер последний отзвук, вся публика поднялась, как один человек, и дождь самородков посыпался на сцену. В этом было что-то трогавшее их сердца, оживлявшее в них странные воспоминания о нежности, вызывавшее в памяти полузабытые картины счастья у очага.

― Какой срам позволять этому ребенку работать в шантанах, ― сказала мисс Лабелль. В ее глазах тоже стояли слезы и она поспешно старалась вытереть их.

Занавес опустился, мужчины очищали паркет для танцев. Поэтому, попрощавшись со своей леди, я спустился вниз.

Глава IV

Юноша ждал меня.

― Знаете, товарищ, ― сказал он. ― Я начал уже немного беспокоиться, не поймала ли эта красавица вас на удочку, чтобы высосать. Я намерен остаться с вами, и вы не заставите меня уйти. Вот!

― Прекрасно, ― сказал я, ― пойдем смотреть на танцы.

Мы пробрались в первый ряд зрителей, тогда как позади нас люди теснились как спички в коробке. Шампанское, которое я выпил, снова оживило во мне чувство радости, силы, яркости. Снова огни казались лучезарными, музыка чарующей, женщины божественными. Так как я немного покачивался, мне приходилось слегка цепляться за юношу. Он с любопытством смотрел на меня.

― Подтянитесь, старина, ― сказал он. ― Должно быть, вы не часто бываете в городе. Вы не слишком-то привыкли к треску шантанов.

― Нет, ― подтвердил я.

― Ладно, ― продолжал он, ― это самая гнилая штука. Я встречал гораздо больше бедняков, выбитых из строя шантанами, чем всеми салунами и игорными домами вместе. Штука здесь в том, чтобы выжать сок, когда плод вполне созреет, а это не удается только в очень редких случаях.

Он заметил, что я слушаю внимательно, и снова вернулся к этому предмету.

― Видите ли, ребята приходят сюда после шести месяцев, проведенных кряду на участке, и город кажется им очень привлекательным. Музыка звучит, необыкновенно хорошо, а женщины, ну, они кажутся просто ангелами. Парни в полном порядке, но в них сидит сумасшедшая тоска по женскому образу, какая бывает в человеке, после жизни в пустыне, а эти женщины довели искусство закабаления мужчин до тонкости. Если какая-нибудь из них примется за вас, со своими глазами, которые так и въедаются в душу, белыми ручками и милыми ласковыми ужимками, тут уж трудно удержаться. Мужчины глупы, что приближаются к таким местам с мешочками… исключая таких как я, которые знают в чем штука, и уверены в себе.

Юноша излагал все это с чрезвычайно самодовольным видом. Он продолжал:

― Эти девочки работают на процентах. Вы можете заметить, что каждый раз, как вы угощаете их вином, лакей дает вам чек. Это означает, что, когда ночь пройдет, они предъявят их и получат двадцать пять процентов. Вот почему они прибегают к всевозможным хитростям, чтобы заставить вас заказать вино. При расплате вы, обыкновенно, швыряете ваш мешочек, а они зарабатывают и на этом. Вы думаете, что они станут церемониться из-за четверти унции или чего-нибудь в этом роде? Нет, сэр, и вам всегда достается меньшая часть. Протестовать против этого еще хуже.

Юноша посмотрел на меня, как бы гордясь превосходством своих суждений. Паркет был очищен. Девицы теперь начинали выходить из-за кулис, прихорашиваясь и болтая с толпой. Оркестр играл какой-то ликующий рэгтайм, от которого плясало сердце, а каблуки сами собой начинали притоптывать в такт. Свет в зале казался ярче, чем всегда. Белизна и позолота стен еще ослепительнее. Некоторые из девиц слегка покачивались в ритм вальса. Движения их были полны обворожительной грации, и юноша не спускал с них глаз. Он смотрел вниз на свои ноги, обутые в мокасины.

― Ги! Мне хотелось бы повертеться разок, ― сказал он, ― только раз, прежде чем я покину эту проклятую старую страну навсегда. Я всегда был помешан на танцах и готов проскакать тридцать миль, чтобы попасть на бал.

Глаза его приняли очень задумчивое выражение. Вдруг музыка остановилась и дирижер танцев выступил вперед. Это был высокий брюнет с богатым вибрирующим баритональным голосом.

― Это лучший дирижер во всем Юконе, ― сказал Юноша.

― Начинайте, ребята, ― возгласил дирижер, ― поворачивайтесь живее! Не заставляйте дам ждать! Выньте руки из карманов и приступите к делу! Сейчас начнем мечтательный вальс или славный, смачный тустеп, ― что вы предпочитаете. Гей, профессор, жарьте-ка вальс!

Снова раздалась музыка.

― Как вам это понравится, ребята? Неужели ваши ноги еще не превратились в перья? Вперед, ребята! Перед вами славный лощеный паркет, прелестные пушинки ― барышни. Так! Так! Правильно, выбирайте себе дам. Закружите ваших возлюбленных! Потарапливайтесь-ка. Сейчас начнем. Что с вами, молодцы? Проснитесь, не стойте, как стадо баранов. Девочки красивы, грациозны, как феи, музыка гремит, зал сияет. Начинайте, ребята!

В его голосе была принудительная сила, и множество пар уже кружилось в вальсе. Женщины были восхитительны в своей грации и упругой легкости. Они болтали, танцуя, бросая своему минутному кавалеру томные взгляды и улыбки сирен. Те из них, которые не успели еще заполучить кавалера, выуживали себе индивидуумов из толпы, ласково маня их выйти вперед. Какой-то пьяный молодец вышел, шатаясь, на середину и облапил девицу. Она была молода, нежна и красива, но не проявила при этом никакого отвращения. Он топтался по кругу, орал и пел, напоминая какое-то дикое заколдованное существо. Но вдруг он споткнулся и упал, увлекая ее за собой. Толпа загоготала. Но девица добродушно подняла его и повела в бар.

Человек в грязном парусиновом костюме и моклоках[3] вышел в круг. Его волосы были длинны и всклокочены. Неровная борода растрепана. Он неистово плясал и в глазах его сверкал огонь дикого возбуждения. Он выглядел так, как будто не принимал ванны целые годы, но и тут я не мог уловить гадливости на лице красивой брюнетки, с которой он вальсировал. Они танцевали танец за танцем в объятьях друг друга.