Пол Стретерн - Гегель за 90 минут

• Название: Гегель за 90 минут
• Автор: Пол Стретерн
• Жанр: Философия

Диалектический метод Гегеля породил самую грандиозную и могущественную систему в истории философской мысли. А Карл Маркс, впитав идеи Гегеля, разработал учение, которое породило самую громоздкую и могущественную политическую систему в истории человечества. Так диалектический метод действовал на практике — хотя, узнай об этом Гегель, он, вероятно, был бы удивлен.

В книге дан краткий обзор жизни и идей философа.

---

Синтез вбирает в себя все рациональное, что есть в тезисе и антитезисе, и может, в свою очередь, стать новым тезисом. Благодаря этому описан ный выше процесс может повторяться, причем каждая новая триада оказывается все более рациональной, а значит, и более духовной. Поднимаясь по ступеням этой системы, дух постигает себя и свою значимость. Итогом этого процесса является Абсолютное Знание, которое определяется как «дух, познавший самого себя как дух».

Но все же ключевым моментом гегелевской системы остается диалектика. Ее законы действуют на всех ступенях развития — от области чистого разума до более приземленных сфер, таких как история, искусство, наука и т. д. Примером диалектики на этом уровне может служить следующая триада:

Тезис: архитектура

Антитезис: романтическое искусство

Синтез: классическая скульптура

Мы не будем обсуждать здесь, насколько верными эти построения кажутся нам лично. Сейчас важно, чтобы читатель получил представление о том, какое сырье шло в ход на этой универсальной «фабрике идей».

Еще один пример — более абстрактный, расплывчатый (и, естественно, лучше вписывающийся в предложенную Гегелем схему):

Тезис: всеобщность

Антитезис: единичность

Синтез: индивидуальность

На создание диалектического метода (сам философ называет его диалектической логикой) Гегеля подвигло похвальное стремление преодолеть главный недостаток логики традиционной, а именно — ее абсолютную бессодержательность. Логика всегда говорит только о себе самой. Возьмем традиционное логическое построение.

Все философы страдают манией интеллектуального величия.

Гегель — философ.

Следовательно, Гегель страдает манией интеллектуального величия.

Мы вполне могли бы сказать то же самое о магах, волшебниках и Мерлине.

По сути все сводится к следующей схеме:

Все А есть В

X есть А

Следовательно, X есть В.

Как бы ни менялось содержание, логическая форма остается прежней. Гегель считал, что задача логики — в поиске истины. Но что такое исти на, если она лишена содержания? Традиционная логика не дает нам никакой информации; она не в состоянии обнаружить подлинную истину. Этот разрыв между формой и содержанием Гегель и стремился преодолеть.

Объясняя свою точку зрения, Гегель настаивает на том, чтобы его выслушали с начала до конца (уверяя нас, что, если не все в его рассуждениях покажется нам логичным, это не должно нас смущать: при целостном рассмотрении его аргументации все встанет на свои места). Прежде всего Гегель говорит, что задача логики — изучать мышление. Как мы уже знаем, вершиной диалектического процесса является Абсолютный Дух. Это высшая реальность, не зависящая от конкретных форм, которые дух принимает в процессе своего развития. Именно дух определяет развитие мира. Поэтому изучение закономерностей развития духа (мышления) позволит понять закономерности мирового развития.

Из сказанного выше следует, что объективная действительность не может существовать независимо от мысли. Действительно, в «Феноменологии духа» Гегель утверждает, что мысль есть объективная действительность, и наоборот. Мысль и объективная действительность тождественны. Это значит, что, изучая мысль, логика изучает и действительность.

Таким образом, предмет логики — «истина как таковая».

Итак, диалектика, в основе которой лежит триадический метод (тезис — антитезис — синтез) имеет как форму, так и содержание. Ее законы аналогичны законам развития духа; она стремится к постижению «истины как таковой». Поскольку тезис не способен вместить в себя все богатство содержания того или иного понятия, он порождает антитезис. Так, тезис «бытие» неизбежно порождает антитезис «небытие», а затем сливается с ним, образуя синтез «становление».

В этой системе, безусловно, заложено множество неожиданных, глубоких, плодотворных идей.

Но все это, в сущности, поэтические идеи. Да и сама система Гегеля — это, в сущности, красивый поэтический вымысел. Правда, бабочка поэзии оказалась придавленной кувалдой прусской основательности.

А ближе к подножию выстроенной Гегелем пирамиды идей можно обнаружить немало утверждений, которые не соответствуют действительности (Тезис: религия евреев. Антитезис: религия римлян. Синтез: религия греков) или же просто бессмысленны (Тезис: воздух. Антитезис: земля. Синтез: огонь и вода). Отсюда становится очевидным, что, хотя сам Гегель и называл свою систему необходимой (в логическом смысле), многие ее положения произвольны. В ней нет той строгой логики, которую мы находим у того же Спинозы. А позже мы увидим, что в применении к менее отвлеченным сферам, таким как история, она может быть источником довольно опасных идей. (Идея о национальном лидере как воплощении «мировой души» могла быть объяснимой в XIX веке с его поэтическим культом Наполеона, но сегодня, учитывая опыт XX века, с ней вряд ли можно согласиться.) Публикация этого труда не помогла Гегелю поправить свое финансовое положение. Университет был по-прежнему закрыт, и Гегель начал искать работу. Но тут случилось неизбежное. Диалектический процесс, происходивший все это время неподалеку, в положенное время увенчался синтезом: у квартирной хозяйки Гегеля родился сын.

Мальчика назвали Людвигом. Вскоре Гегель уехал из Йены и два года работал редактором

Bamberger Zeitung (Бамбергской газеты). Увы! Мы можем только догадываться о том, что он писал в своих передовицах. Судя по всему, все номера этой газеты за 1807/1808 гг. пришлись не по вкусу устремленному ввысь историческому процессу.

В 38 лет Гегель стал директором Нюрнбергской гимназии. Директорские обязанности были не слишком обременительными, и в течение 8 лет, которые он провел на этом посту, у него всегда было достаточно времени для занятий философией.

Гегель уже давно отказался от тезиса о революционном освобождении, зато антитезис данной идеи нашел в нем горячего сторонника. Лучшего директора гимназии нельзя было и пожелать.

Гегель заявлял: «Смысл образования заключается в том, чтобы искоренить любые индивидуальные проявления фантазии и мысли, которые могут возникнуть у молодежи… Мысль, как и воля, должна начинать с послушания».

Подобно многим директорам школ, которые равнодушны к своей работе или просто ленивы, герр ректор Гегель превыше всего ставил дисциплину.

Редко кто отваживался побеспокоить его, когда он работал у себя в кабинете. Вот воспоми нания одного из его учеников:«…мы с товарищем пошли к нему со своими жалобами. Какой нам был оказан прием! Мы еле ноги унесли».

Здесь возник еще один неожиданный антитезис.

Гегель полюбил. Некоторым этот факт кажется не менее загадочным, чем понятие Абсолюта в гегелевской философии. Гегелю было 40 лет. Он был закоренелым холостяком (если не считать одной досадной оплошности). Годы напряженных занятий не прошли бесследно. У него было невыразительное одутловатое лицо — лицо преждевременно состарившегося человека — и жидкие волосы. Он был крепко сложен, но сутулился, а в обществе держался скованно. У Георга Вильгельма Фридриха Гегеля не было харизмы — это признавали даже его преданные ученики. Девушка, которую он полюбил, Мари фон Тухер, происходила из респектабельной нюрнбергской семьи. Ей было всего 18 лет.

Мари была подругой Жана Поля, популярного в то время писателя из ранних романтиков, и романтические разговоры о «чувстве» и «благородных порывах» не казались ей пустой болтовней.

Гегель посвящал ей тяжеловесные стихи, в которых детально разбиралась диалектическая природа любви. Да и на свиданиях он часто забывал, что разговаривает не с провинившимися школьниками, а с дамой сердца, и отчитывал ее за чрезмерную восторженность. Позже в одном из писем он будет просить прощения: «Признаюсь, когда мне приходится критиковать принципы, я слишком быстро забываю о том, в какой форме приверженность этим принципам выражена у конкретного человека — в данном случае, у тебя, — я отношусь к ним слишком серьезно, потому что вижу их общемировое значение, которого ты, может быть, и не замечаешь — а точнее, и вовсе не видишь». Интересно, что бы Гегель сказал, если бы Мари, как когда-то он сам, пошла на рыночную площадь сажать «дерево свободы»? Но интереснее всего то, что Мари фон Тухер, похоже, отвечала этому вечно брюзжащему ретрограду взаимностью.

В 1811 году они поженились. Свадьбу отпраздновали шумно и весело, хотя не обошлось и без эксцесса: внезапно появилась квартирная хозяйка из Йены и закатила скандал. Она возмущенно размахивала какой-то бумажкой, уверяя присут ствующих, что Гегель дал письменное обещание жениться на ней. По словам очевидца, «ее успокоили и пообещали возместить убытки».