Роберт Силверберг - Сын человеческий (сборник)

• Название: Сын человеческий (сборник)
• Автор: Роберт Силверберг
• Издательство: ЭГОС
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: ISBN 5-85476-017-7

СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ — Роман, УМИРАЮЩИЙ ИЗНУТРИ — Роман, СТЕКЛЯННАЯ БАШНЯ — Роман.

---

Клей триумфально скользит от уровня к уровню в пруду Квоя. Он наслаждается сознанием различия окружения. Здесь вода холоднее и более скользкая, чем там. Здесь чувствуется медная соль, там сверкающая известь. Здесь его сжимает. Здесь он увеличивается. Здесь нужно стать тонким, как нож, чтобы протиснуться сквозь стену молекулы. Он наблюдает за своим перевоплощением: он — нечто скользкое и блестящее, словно тюлень с заостренной мордой и мощными плавниками. Плыви! Ныряй! Пари! Он поднимается на поверхность. Козлолюди еще здесь, бродят вокруг пруда. Козлам:

— Прыгайте сюда!

Нет. Они остаются. И он остается. Погружаясь, он пьет мудрость Квоя.

— Что ты делаешь? — спрашивает Клей.

— Я изучаю.

— Все?

— Когда-то давно я пользовался природой связи. Я изучаю взаимоизменения любви и путешествую по ее каналам. В твое время была любовь?

— Мы так думали.

— У вас были течения, удвоения, обмены и слияния?

— Мне незнакомы эти определения, — отвечает Клей. — Но я чувствую.

— Мы поговорим об этом.

— С удовольствием.

Но когда Клей соглашается, Квой погружается в молчание и Клей долго не находит его в воде. Затем он видит, как Дышатель медленно движется у самого дна, копаясь в земле. Поднимаются черные пузырьки. Квой потерял к нему интерес? Квой шлет ему уверение:

— Я покажу тебе наш способ любить.

Квой передает изображение.

Вот другой водоем черный, холодный и глубокий. Вот другой Квой медленно плывет в нижних слоях. Между Квоем и Квоем разгорается яркая блестящая полоса гармонии. Вот третий Квой в третьем водоеме. Квой соединен с Квоем и Квоем. Вот четвертый. Вот пятый. Вот шестой. Водоемы заключены в холодную тьму, словно капсулы в коже планеты, и в каждой капсуле — Квой. Связанный. Через Квоя, Клей видит еще семьдесят девять Квоев по всей Земле. Целая популяция их рода, хотя раньше их было больше — в те времена Квой правили планетой. Сейчас Квой не рождаются и не умирают. Неуклюжие чудовища запечатанные в своих водных ямах занимаются стабильным выживанием. И среди них и между ними есть любовь. Теперь смотри! Раскаленные добела нити связей тянутся от водоема к водоему! Тяжелые тела струятся, щупальца свиваются и развиваются, хвосты молотят воду. Хотя это и не физический экстаз. Это в большей степени хмурое единение, бесполое, металлическое. Квой спариваются душа с душой. Квой обмениваются накопленным жизненным опытом. Квой сливаются, чтобы стать Квоем. Клей, невольно участвуя в этом, ощущает такую острую тоску, что его плавники опускаются и он погружается сразу на три уровня. Как получилось, что человечество скатилось до этого, до погребенных спрутов, распространяющих ужасную скуку? Что могло случиться с Квоем в его бассейне? Здесь лежим мы, семьдесят девять силачей, рассказывая друг другу вещи, которые знаем тысячелетиями. Клей плачет. Хотя когда он глубже входит в союз Квоев, он осознает его богатство, множество измерений, гибкие параллельные оси такого множества соединений. Квой — давно женатый народ, они извлекают удовольствия из простого накопления одиночества. Такими мы были и так мы делали и так пришли. Этот вид ворвался в мир в тот и другой, и появилась ловушка и принесла нам Клея, и мы любим, мы любим, мы любим и мы — Квой. И Клей — Квой. Клей теряет себя в водяном сне. Его границы растворяются. Он проникается сущностью Квоя. Он никогда не был в большей безопасности. Он лежит на дне пруда под давлением пять атмосфер. Мимо проходят столетия. Он осторожно дышит, позволяя ярким потокам воды проскальзывать в его тело, выдыхая облачко истощенных отходов. Он сознает, что в отдельных ячейках сонно ворочаются множество Квоев. Как глубока их любовь! Как безупречна! Контакт нарушается, и он остается один, разбитый, и неуправляемо всплывает к поверхности. Он слышит резкий смех поджидающих его козлов, он видит их красные и желтые эманации. Они его схватят. Но Квой первым берет его, спокойно, доброжелательно обнимает его, и Клей вновь обретает контроль.

— Ты в порядке? — спрашивает Квой.

— Все хорошо.

— Теперь ты понял наш образ жизни?

— Я понимаю.

— Можем ли мы тебя изучить?

И Клей говорит:

— Да, можете.

6

Он видит себя ползущим на четвереньках к берегу пруда. Наступило утро. Козлолюди исчезли. Тело его избавилось от воды. Он наполняет легкие воздухом и подставляет себя яркому солнечному свету. Здесь на деревьях золотые листья. Он делает несколько робких шагов. Через минуту он уже вспоминает, как нужно ходить. Теперь он осматривает свое тело. Снова выросли жесткие волосы. На животе шрам от аппендицита. На бедре синяк. Он вернулся к первоначальному облику. Они его дразнят? Он был слишком примитивен и, обретя усовершенствованный вид, получил удовольствие. От гладкой юношеской безволосой груди, бедер и паха. Теперь же, увидев розовый кончик петушка, выглядывающий из густых черных кудрей, он чувствует глубокое смущение от своей наготы. Он прикрывается раскрытыми ладонями. Но можно ли спрятать и волосатые ягодицы? Шерстистую грудь? Он прикладывает ладони к телу то тут, то там. Он трется щекой о плечо: на лице выросла щетина. Прости меня, я — животное. Прости меня, мое тело предает меня.

На его бедрах возникают узкие белые трусы. Он облегченно вздыхает, услышав далекие аплодисменты этому укрытию. Он добавляет крахмальную сорочку. Носки. Брюки. Галстук. Пиджак. Носовой платок в нагрудном кармане. Черные туфли из искусственной кожи. На левом бедре выпирает бумажник. В правой руке атташе-кейс. На гладких щеках аромат лосьона после бритья. Он находит автомобиль и садится в него. Кладет кейс рядом с собой. Ключ в зажигание. Врууум! Правая нога давит на акселератор. Правая рука сжимает руль. Двигатель заводится, машина легко выскальзывает на улицу. Гудят сигналы. Он весело сигналит в ответ. День пасмурный, но солнце пробьется. Он дотрагивается до кнопки: окна закрываются и включается кондиционер; впереди едет автобус, выбрасывая клубы выхлопных газов. Наконец он сворачивает, подъезжает к пандусу, тормозит у ворот, чтобы взять билет уплаты пошлины. Зеркала заднего обзора показывают ему городские башни, окутанные смогом, но скоро он убежит от всего этого. Он въезжает на пандус, мягко увеличивая скорость, и вливается в дорожный поток со скоростью пятьдесят миль в час. Вскоре он уже делает шестьдесят пять, затем семьдесят и держит так. Поворотом пальца он включает радио. Из задних колонок льется Моцарт. Хаффнер? Линц? Ему следовало бы различать их. Он перестраивается в дальний ряд, скоростной, и несется вперед. Зеленый знак советует ему повернуть здесь, чтобы проехать в центр, он только смеется. Через несколько минут он уже за пределами города. Да, тучи исчезли, светит солнце, небо нежно-голубое, каждые одну-две минуты из аэропорта справа от дороги мелькают блестящие крылья реактивного самолета. По бокам дороги тянутся зеленые поля. Посадки тополей и кленов убегают назад. Он открывает окно и в него врывается сладкий летний воздух. Сейчас он почти один на дороге. Но что это там впереди, стоит у обочины? Ждет попутку? Да. Девушка? Да. Обнаженная девушка? Да. Его старая фантазия. Очевидно, ей было трудно остановить машину; она разделась, и он видит аккуратно сложенную стопку вещей, лежащую на чемодане рядом с ней: штаны, блузка, трусики, лифчик. Его нога скользит к педали тормоза. Но он не может остановиться рядом с ней и проезжает еще по крайней мере триста футов. Он начинает давать задний ход, но она уже бежит к нему с чемоданом в руке, снятая одежда развевается, груди приятно подпрыгивают. Она очень молода: не больше двадцати, угадывает он. Золотистые прямые шелковистые волосы длиной почти до плеч. Розовая кожа пышет здоровьем и юностью, голубые глаза сверкают. У нее круглые, тугие, полные груди, поставленные высоко и близко друг к другу, тонкая талия и чуточку полноватые бедра. Чудесная золотая шерстка покрывает ее лоно, тоненькая прядка взбирается, словно стрела, к животу. Задохнувшись, она подлетает к машине.

— Эй, привет! — кричит она. — Я уж думала меня сегодня никто не подберет!

— Да, должно быть, это непросто, — соглашается он. — Садись. Дай-ка мне это.

Он берет ее чемодан и кладет его на заднее сиденье. Она все еще держит одежду в руке. Он берет и одежду и тоже бросает назад. Она устраивается рядом с ним. В машине дорогая обивка и она извивается от удовольствия, прикоснувшись голыми ягодицами к сиденью. Протянув руку через ее грудь, он запирает машину. Она легко улыбается ему.

— Куда ты направляешься? — спрашивает она.

— Просто прокатиться. У меня навалом времени.

— Великолепно, — говорит она.

Машина катит вперед. Скоро он снова набирает семьдесят и перестраивается в скоростной ряд. Он ведет машину и поглядывает на пассажирку. У нее на груди крошечные розовые соски и бледно-голубые линии вен. В лучшем случае девятнадцать, решает он.