Тибор Фишер - Идиотам просьба не беспокоиться

• Название: Идиотам просьба не беспокоиться
• Автор: Тибор Фишер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-015011-3

Перед вами – «человеческая комедия» по Тибору Фишеру. Комедия злая, жутковатая – и ОТЧАЯННО СМЕШНАЯ. Сборник рассказов, каждый из которых одновременно и своеобразная «игра в бисер» – и весьма «соленый» анекдот.

От английских тюрем – и до берлинских богемных кварталов...

От Румынии – и до Лазурного берега...

Но прежде всего – от Лондона!

Читайте – и наслаждайтесь!

---

– Смотреть надо, куда идешь, – прорычал амбал.

Никто ничего не сказал, и не только из опасения навлечь на себя гнев амбала, а потому что всем было стыдно и жалко его. Потому что он был тяжко болен. И даже не хронической глупостью, острой недостаточностью воспитания, черствостью или агрессивностью. Это был еще более страшный недуг, чем слепота. Миранда заметила одну характерную деталь: слепая женщина и не ждала извинений от человека, который едва ее не убил.

Вот что самое страшное; почти каждый день в нашей жизни – грубый, жестокий и непоправимый. Ключевое слово: почти. Если бы все было плохо всегда, то проблем было бы меньше. Но самое страшное, что все может быть хорошо, но почему-то не бывает. Миранда могла бы встретиться с продюсером и подписать контракт, потом купить все, что нужно, без очереди и выпить в баре нормального пива, а не безвкусного пойла, в то время как улыбающийся амбал помог бы слепой женщине выйти на улицу. Но все было не так, как могло бы быть.

А все могло бы быть по-другому. Гораздо лучше. Ведь можно же было устроить так, чтобы для каждого нашлись доброе слово и вкусный пирог. Чтобы каждый из нас получил свою порцию «пожалуйста» и «спасибо». Но жизнь – небрежный ученик. Едва натягивает на троечку с пометкой: неплохо, но можно лучше.

– Жду не дождусь двадцать первого века, – сказала Миранда парню, выпивавшему за соседним столиком.

Амбал даже и не заметил, что своим поведением смутил всех присутствующих. Он жил в своем собственном мире, где все, что он делал, было сделано мастерски и вызывало всеобщее восхищение. Он важно прошествовал к стойке в сопровождении «группы поддержки» в составе двоих тоже здоровых таких коней, но все же малость помельче его. Смуглые, вроде как турки, они, наверное, всегда ходили по городу парой – потому что один знал дорогу до бара, а второй – дорогу обратно. В целом все это смотрелось, как будто три буровые вышки вышли ударить по пиву.

Миранда по опыту знала, что такие вот громилы обычно страдают от комплекса неполноценности, а члены у них маленькие и худосочные (а если член у тебя размером с пипетку, то самое идиотское, что только можно придумать – это наращивать объемы в других местах). Никто не станет убивать годы жизни на то, чтобы тупо поднимать и опускать металлические болванки, если у него все нормально. В противном случае стоит задуматься, что не так.

Она собрала со стола пустые бутылки и пошла в туалет. Расколотив об унитаз три бутылки, она все же добилась желаемого результата. Потом она прошла к телефону и вызвала «скорую». Потом отсчитала по часам четыре минуты. Уличное движение в Центральном Лондоне… м-да… смеяться на слове «движение». Миранда вспомнила свой старый номер про озеленение Лондона. Каждого, без исключения, автовладельца следует обязать разбить клумбу или мини-лужайку на крыше своей машины, чтобы повсюду были цветы и трава, а в воздухе – больше кислорода. Пробки на улицах смотрелись бы как цветущие луга. А двухэтажные автобусы, увитые бугенвиллеями, выглядели бы прелестно.

Изображая из себя кокетливую озорницу, Миранда подошла к горе мышц возле стойки.

– У тебя такие роскошные мышцы, – сказала она, погладив его по бицепсу.

– И такие твердые.

– Чтобы лучше любить тебя, котик, – хихикнул амбал.

– Ты себя чувствуешь в безопасности, правда?

– Как за каменной стеной.

– Сейчас я скажу тебе две вещи, которые ты не забудешь до самой смерти. Во-первых, ты не защищен от опасностей. – Веселье в его глазах малость притухло. Должно быть, он испугался, что она какая-нибудь малахольная уличная проповедница, а не уличная девица, которая со смаком ему отсосет, может быть, даже бесплатно. – И есть у тебя кое-какая часть тела, которая, как мне кажется… могла бы быть и потверже.

– И что это, котик? – Он снова развеселился.

– А вот, – сказала Миранда, вонзив ему в шею горлышко от разбитой бутылки. Хотя кровожадность считается национальной турецкой чертой характера, турки сбледнули от вида крови. Миранда тихо порадовалась про себя, что сегодня она была во всем черном.

Когда она выходила на улицу, к бару как раз подкатила «скорая».

– Там кто-то ранен, красавица?

Миранда кивнула.

– Мы бы приехали раньше, но какой-то придурок на Чаринг-Кросс-роуд вызвал нас, потому что ему понадобился аспирин.

В последние две коробки она просто свалила все, что осталось: заколки, щипцы для завивки, пачку сигаретных гильз «Rizla», бумажные подставки под стаканы, фонарик без батареек, какие-то электрические детали, солдатскую флягу, боксерскую перчатку без пары, кастрюлю и щетку для волос, которая, вероятно, была самой старой из всех ее вещей (двенадцать лет), косметичку с помадами, пользоваться которыми она никогда не будет, два альпинистских крюка, всякие разные мыльца, которые Тони привозил ей из отелей, где он останавливался в командировках, и которыми она никогда не пользовалась и вряд ли когда-нибудь будет пользоваться, кое-какие журналы и бокал для шампанского, который она сперла из каких-то гостей, потому что на нем был изображен символ числа Пи.

Зрелище было весьма поучительное: вся ее жизнь, упакованная в коробки. Пять маленьких и две большие коробки, два чемодана, две спортивные сумки. Итог двадцати семи лет жизни.

Тони удивился, что она сама занялась упаковкой вещей, но он не стал возражать; он всегда был непрочь полениться, когда есть возможность, и плюс к тому уставал на работе. А еще он начал практиковать забавные круговые движения во время постельных забав, и, наверное, полагал это новшество причиной ее непривычной покладистости.

Она собрала все, что было, кроме пинцетов, которые так и не отыскались. Восемь или девять пинцетов, она уже точно не помнила. К последнему она привязала большую зеленую открытку в качестве противодействия исчезновению, и пока что это помогало.

Квартира была абсолютно голой. Собирая вещи, Миранда перетрясла каждую книжку, каждый предмет одежды, каждую туфлю – вообще все. Она облазила все углы, смотрела под шкафом, под креслами, под кроватью, за батареями. Под ковром. За холодильником. Но пинцетов так и не нашла.

Вещи Тони она уложила отдельно. Попутно обшарила все карманы, перебрала клюшки для гольфа, проверила все.

Она в последний раз обвела взглядом пустую квартиру. Придется признать свое поражение. Эту битву она проиграла.

Тони было сказано, что ей хочется переехать, потому что здесь у нее вырвали сумку на улице, и еще потому, что ее уже начинает трясти от этого района. Но это была неправда. Хозяин квартиры сказал Миранде, что заплатит им три тысячи фунтов, чтобы они съехали до окончания срока аренды, потому что он собирается продавать весь дом.

Это был самый лучший способ сказать «прощай». Ей всегда нравилось слово «прощай». Оно было самодостаточным и адекватным. И замечательно передавало смысл происходящего. И при желании в него можно было вложить намек на сожаление о несбывшемся. Тем более, что большинство людей любят банальные ритуалы. Миранда подумывала о том, чтобы просто сбежать, не сказав ни слова, но для Тони это было бы слишком загадочно. Сначала он бы подумал, что ее убили. А потом стал бы ее разыскивать. Хотя бы за тем, чтобы потребовать разъяснений.

Подъехало такси.

– Я поеду на нем. – Миранда схватила руку Тони и сердечно ее пожала. – Я тебе раньше не говорила, но квартира, которую я присмотрела, она не для нас, а только для меня. Тебе без меня будет лучше. Это прощание. Мы никогда не увидимся.

Тони таращился на нее, как на запутанное расписание поездов.

– Да, я юмористка и все время шучу, но когда я держу палец в ухе, я говорю серьезно.

Она засунула палец в ухо.

Когда такси завернуло за угол, Тони остался в тысячи милях позади и далеко в прошлом. Он был уязвлен и обижен, да. Его гордость была уязвлена, его уверенность в том, что Миранда никуда от него не денется, оказалась необоснованной, его сердце было разбито – именно в таком порядке.

«Есть ли в мире добро?» – размышляла Миранда. Зло в нем присутствует определенно, однако предполагается, что добро – пусть даже слабое и болезненное, бесплодное и неумелое, растерянное и сбитое с толку – обязательно победит.

Враг приближался – и это как раз то, что нужно.

Примечания

1

В индийской мифологии Джаггернаут – одно из воплощений бога Вишну; в переносном смысле – безжалостная, неумолимая сила. – Примеч. пер.

2

Братья-близнецы Край – знаменитые лондонские маньяки-убийцы. – Примеч. пер.

3

Крупнейший в мире нудистский курорт во Франции, на Средиземном море. – Примеч. пер.

4

Гастрономическая энциклопедия издательства Larousse, издающего словари, справочники и энциклопедии. – Примеч. пер