Курт Воннегут - Библиотека современной фантастики. Том 12

• Название: Библиотека современной фантастики. Том 12
• Автор: Курт Воннегут
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ “МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Библиотека современной фантастики в 15-ти томах. Том 12.

Содержание:

И. Бестужев-Лада. Когда лишним становится человечество. Предисловие.

Утопия 14. Фантастический роман. Перевод М.Брухнова.

---

Направить миллионы людей на развитие народного образования, здравоохранения, культуры? Зачем? Распространение высшего образования и высокая культура сделали бы только еще более неустойчивым и без того шаткое господство технократов. Гораздо логичнее ограничить народные массы начальным образованием, чтобы потом легче было оболванивать их официальной пропагандой, армейской муштрой, религиозным дурманом. А объяснение такой системе нетрудно придумать: разные способности! Отбираются наиболее достойные!

Как отобрать достойных? С помощью машин? Да разве способна самая что ни на есть совершенная машина тягаться с человеком, когда затрагиваются классовые, сословные, кастовые интересы? И мы видим в романе, как машины «отбирают» для восполнения замкнутой касты технократов сынков и родственников наиболее влиятельных боссов. Сквозь машинные рогатки без труда пробираются даже такие ничтожества, как Шеферд и Беррингер. При всей сложной системе аттестации карьера каждого Пола Протеуса обеспечена заранее только на том основании, что он сын, скажем, «Джона Протеуса-старшего, Первого национального директора промышленности, коммерции, коммуникаций, продовольственных товаров и ресурсов».

Наконец, сократить рабочий день настолько, чтобы доступ к управлению машинами, к работе получило возможно большее число желающих работать и способных работать? В сложившихся условиях это дало бы очень немного. Но даже это немногое оказалось бы в резком противоречии с интересами класса технократов, размывая их замкнутую касту.

Таким образом, любая попытка изменить статус-кво разбивается о непреодолимую преграду — о классовые интересы господствующей верхушки. Так было во всех классовых обществах, с тех пор как свет стоит. Так будет впредь, пока на Земле останутся классы, какое бы название для этих классов ни придумали. Неправда, что людей в «Утопии 14» выбросили за борт жизни машины. Это сделали не машины, а интересы господствующего класса.

Может быть, это чисто субъективное впечатление, но одна из особенностей романа Воннегута — почти полное отсутствие в нем, на мой взгляд, не только положительных героев, но и вообще персонажей, вызывающих хоть какое-нибудь сочувствие читателя. Подавляющее большинство действующих лиц — от главных героев и до последнего клиента питейного заведения в Усадьбе — отнюдь не принадлежит, выражаясь предельно сдержанно, к лучшим представителям человечества и вызывает, за исключением, пожалуй, самого Лола Протеуса, преимущественно брезгливое чувство. Уж не знаю, входило ли это в намерение автора или просто так получилось, но таких людей, которые действуют на страницах романа, право оке, не жалко было бы заменить машинами хоть сейчас, кстати, от этого мало что изменилось бы, потому что герои Воннегута в большинстве своем, по существу, самые низкопробные роботы, человекообразные существа, запрограммированные на очень ограниченный круг стереотипных мыслей, эмоций, действий чудовищной человекооболванивающей машиной современной западной цивилизации.

Доктор Пол Протеус — по-своему честный, искренний, скромный и в чем-то мужественный человек. Но в каком жалком положении оказывается он то и дело перед читателями романа! Как вырвавшийся из-под опеки родителей гимназист, он делает одну глупость за другой, мечется в поисках выхода и даже приблизительно не представляет себе очевидных последствий каждого своего шага. Его личная катастрофа — это не только и не столько от его человеческих качеств, сколько от системы воспитания, которая в зародыше глушит и ум и чувства. Вспомните сцены периодической «обработки элиты» на Лужке. Вспомните, как описываются студенческие годы героев романа. Можно ли ожидать от всего этого иного результата?

Прибегая к аллегории, можно сказать, что Пол олицетворяет собой смятение человека перед лицом бесчеловечного социального строя, тогда как Финнерти — деморализацию человека в условиях такого строя. Это как бы два последовательных этапа. Третий этап, конечный, — Шеферд: процесс обесчеловечевания доведен до конца, на место человека становится законченный подонок. пол и Фиинерти всем существом своим восстают прошив уготованного им превращения в шефердов, восстают именно в силу своих индивидуальных, человеческих качеств. Но какова может и должна быть альтернатива карьере Шеферда, им неведомо. О социальном идеале представление у них самое смутное. О возможностях реального изменения существующего строя — тоже.

Что могут они противопоставить обществу кронеров, беррингеров, шефердовР Идиллические утопии Торо и Эмерсона под лозунгом «Назад, в лоно природы!»? Трагикомическая попытка Пола обосноваться на «доброй старой ферме» наглядно показала абсолютную несостоятельность такого пути. Вернуться к «доброму старому миру» (то есть к буржуазному строю XIX-первой половины XX века)? Собственно, к этому и призывает манифест, составленный от имени Пола руководителем восстания. «Я предлагаю вернуть рабочих, мужчин и женщин, — говорится в манифесте, — к их роли надсмотрщиков над машинами, а контроль машин над людьми должен быть запрещен. Далее, я предлагаю, чтобы самым тщательным образом изучалось то влияние, которое изменения в технологии или организации труда могут оказать на жизненный уклад машин». Допустим, это принято. И что же? Восстанавливается капитализм XIХвека? Или современный капитализм? Но, во-первых, это означает восстановление отнюдь не идиллического состояния человечества, а напротив, все~ го того, что связано, как мы знаем, с капитализмом этих периодов его развития. Во-вторых, капитализм, как и всякий общественный строй, имеет тенденцию к дальнейшему развитию.

Куда пойдет, во что превратится мир, за который пытаются восстать Пол и Финнерт? Это зависит от того, кто будет надсмотрщиком за «надсмотрщиками над машинами», в чьих интересах будет вестись изучение «изменений в технологии и организации труда» — словом, у кого будет в руках политическая власть и в интересах каких классов эта власть будет использована.

История знает немало попыток использовать государственную власть в интересах умирающего общественного строя. Они иногда тормозили прогресс. Но никогда не останавливали его. А то, что общественный строй в «Утопии 14» — умирающий строй, показано автором с большой силой убедительности.

Перед читателем проходит длинная вереница обитателей «тонущего мира», Вот Кронер, безнадежно пытающийся сохранить «чистоту природы» технократов, любой ценой удержать на плаву прогнивший социальный корабль. Вот президент США с его «белыми зубами и честными серыми глазами, чуть вьющимися волосами, сильными руками, и широкими плечами» — как забавно выглядит эта манекенщица мужского пола рядом с бесстрастной, всезнающей громадой ЭПИКАК-XIV. Таковы «столпы», на которых держится общество. А с другой стороны — в отчаянии восстающие против этого общества Пол и Финнерти, трагическая фигура Боба Колхауна. Бегут от этого общества даже Гарт и Бэйер — тоже некогда его опора. Остаются только такие абсолютно бездумные, совершенно «запрограммированные» человекоподобные существа, как беррингеры и шеферды.

Таким образом, на самой цивилизации, описанной в «Утопии 14», лежит печать гибели, ибо цивилизация эта представляет общественный строй, у которого нет будущего.

Главное же, мы знаем, что человечество состоит не из одних только продуктов упомянутой цивилизации, столь ярко обрисованных в «Утопии 14», В самих Соединенных Штатах Америки, не говоря уже о мире в целом, достаточно людей, которые не хуже Воннегута понимают, куда идет западный мир. И борьба против проклятого будущего, уготованного людям умирающим прошлым, принимает, как известно, весьма внушительные масштабы. Соотношение сил в современном мире не дает оснований для отождествления читателей и персонажей романа. Слишком многие читатели «Утопии 14» не разделяют заблуждений Пола Протеуса, будто на путях капиталистического развития мыслимо избавить мир от «массового голода, массового лишения свободы, массового издевательства и массового убийства». Слишком многие согласны с шахом Братпура, что в пресловутом «свободном мире», своеобразной проекцией которого является изображенное в романе общество, несмотря ни на какие пышные вывески, сохранилось классовое деление на элиту и «такару» (рабов). В этом отношении шах верно подметил суть дела.

Но ведь «такару» не желают мириться со своей участью ни в Соединенных Штатах, ни за их пределами. Они борются за иное, лучшее будущее, и их борьба служит залогом того, что «Утопия 14» так и останется в мире утопий, точнее — антиутопий.

Выше мы говорили, что в романе Воннегута очень мало неправдоподобного, что сила его фантастики — в реалистичности этой фантастики. Это не значит, конечно, что правдоподобным в «Утопии 14» нам представляется решительно все. Напротив, некоторые утверждения автора заведомо несостоятельны, фантастичны в самом плохом смысле этого слова и ничего, кроме протеста, не вызывают. Это относится к тенденциозной трактовке автором проблемы мировой войны и социальной революции.