Иван Баграмян - Так начиналась война

• Название: Так начиналась война
• Автор: Иван Баграмян
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988

Свои воспоминания Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян начинает с августа 1940 года, когда он из Академии Генерального штаба прибыл в Киевский Особый военный округ на должность начальника оперативного отдела одной из армий. Автор знакомит читателя с подробностями важных событий начального периода Великой Отечественной войны, прослеживает, как рушился гитлеровский план блиц-крига с первых дней вторжения немецко-фашистских войск в пределы нашей Родины.

---

— Пусть только сунутся. Сейчас мы готовим несколько запасных позиций, чтобы бить врага не только метким огнем, но и внезапностью.

Оказалось, что старшим лейтенант уже побывал в боях.

Был объявлен короткий перерыв, и нас сразу же окружили красноармейцы. Посыпались вопросы о положении на фронте. Я сообщил последние данные о противнике. Предупредил, что у него много танков, так что работы артиллеристам хватит. Увидев совсем юного бойца, я не удержался и спросил, приходилось ли видеть ему фашистские танки. Парень залился краской смущения, но ответил твердо:

— Не довелось еще, товарищ полковник, но готовлю себя к этому. Одно знаю, что пропустить их в Киев нельзя.

— Можете не сомневаться, товарищ полковник, — добавил командир батареи, — хлопцы хоть и не обстрелянные еще, но положиться на них можно. Сейчас они изо всех сил тренируются в стрельбе по движущимся целям.

Тепло распрощавшись с истребителями танков, мы направились на позиции, которые спешно дооборудовались только что прибывшими частями 147-й стрелковой дивизии. Командир ее Савва Калистратович Потехин встретил нас на западной окраине Юровки. Мы познакомились. Типично русское лицо, светлые глаза и очень спокойная, не бьющая на эффект манера говорить — все располагало к этому пятидесятилетнему полковнику.

Подробно рассказав нам о состоянии дивизии, Потехин предложил выехать на передний край укрепрайона. Мы побывали в подразделениях 600-го и 640-го стрелковых полков. Повсюду кипела горячая работа по оборудованию оборонительных рубежей.

Заглянули мы и к хозяевам укрепрайона — в подразделения 28-го отдельного пулеметного батальона, которым командовал бравого вида капитан И. Е. Кипоренко.

Вблизи Юровки находился опорный пункт «Крым», в который входили доты № 205, 206 и 207. Мы тщательно ознакомились с их состоянием.

Киевский укрепрайон был, как известно, построен еще в тридцатых годах, когда военным округом командовал И. Э. Якир. Учитывая весьма важное значение Киева как крупного административно-политического центра, тогда было принято решение создать на его ближайших подступах систему укреплений. Долговременные железобетонные огневые точки (доты) строились в основном в одну линию. Нужно сказать, что к началу второй мировой войны укрепленный район фактически уже устарел и не отвечал требованиям времени. В дотах невозможно было хранить достаточное количество боеприпасов, подземная связь между огневыми точками отсутствовала, вентиляция была плохая. Ни перед дотами, ни в глубине обороны не было противотанковых и противопехотных препятствий.

В связи со строительством укрепленных районов на новой государственной границе все эти сооружения в 1940 году были законсервированы, а вооружение демонтировано.

Только с началом войны, когда явно определился неудачный исход приграничного сражения, мы стали приводить укрепленный район в боевую готовность. Во всех дотах были вновь установлены пулеметы, а в некоторых успели поставить орудия малого калибра. Большую помощь в этой работе оказали киевляне.

В результате поездки у меня сложилось вполне ясное впечатление о Киевском укрепрайоне. Не совсем полноценный с точки зрения вооружения и сколоченности гарнизона, он все-таки представлял внушительную силу. Радовало, что командование района видит уязвимые места в обороне и принимает все меры к повышению ее устойчивости. А еще больше обнадеживал крепкий боевой дух войск. Несмотря на общую мрачную обстановку на фронте, среди бойцов и командиров не было и тени уныния. Все, с кем нам пришлось беседовать, жили одним чувством, которое хорошо выразил комендант дота № 205. Показывая оборудование и вооружение своей огневой точки, он воскликнул: «А вот и наш дом! Мы поклялись не покидать его. Ведь Киев позади!» Вот с этой мыслью: до последней капли крови защищать Киев — готовились все воины укрепленного района к предстоящему сражению.

Объехав южный, наиболее ответственный, сектор этого укрепрайона, мы решили не возвращаться в Святошино, а через Киев направились прямо в Бровары, куда прибыли поздней ночью.

ПРОДОЛЖАЕМ АТАКИ

В штабе фронта напряженная работа не прекращалась и ночью. Мои помощники находились на местах. На оперативных картах были аккуратно отмечены все изменения в обстановке. Быстро готовим данные для утреннего доклада командованию. На рассвете иду к начальнику штаба фронта. Мне сказали, что он у командующего. Тем лучше, доложу сразу обоим.

Оба генерала горячо спорили. Я сразу понял, что речь идет о 6-й армии. Что там еще стряслось?

Кирпонос сердито тряс пачкой телеграфных бланков. — До каких пор это будет продолжаться? Вместо того чтобы выполнять боевые приказы, командарм просит отменить их!

Пуркаев в ответ лишь пожимал плечами. Передав телеграмму начальнику штаба, командующий проворчал:

— Как будто только шестой армии сейчас трудно. Но ответ будет один: Музыченко должен неукоснительно выполнять приказ!

Заметив меня, командующий спросил:

— Ну что в укрепрайоне? Докладывайте! Я рассказал о своих впечатлениях, о намечаемой командованием укрепрайона перегруппировке войск, о настроении личного состава. Упомянул и о ранении Сысоева, о том, что ему сейчас трудно работать.

— Нужно подумать, Максим Алексеевич, — сказал Кирпонос Пуркаеву, — кого из генералов можно будет выделить для руководства укрепрайоном. Там сейчас сосредоточиваются крупные силы, и Сысоеву при теперешнем его состоянии не справиться…

Отдав необходимые указания по дальнейшему усилению обороны Киевского укрепленного района и обеспечению его в самом срочном порядке бронебойными снарядами, командующий фронтом приказал мне проследить за выдвижением войск на новые позиции.

Когда Кирпонос отпустил нас, начальник штаба молча сделал мне знак следовать за ним. Войдя в свой кабинет, он устало опустился на стул.

— Что случилось в шестой армии? — не утерпел я.

— А! — раздраженно махнул рукой Пуркаев. — Музыченко, получив нашу директиву о наступлении на Романовку, прислал нам вот это. Доказывает, что наступать не может… И как у него время находится для писания таких длинных докладов!

Зная генерала Музыченко как человека на редкость энергичного и не очень-то склонного к писанине, трудно было поверить, что у него хватило терпения на столь пространный документ. По-видимому, штабисты постарались.

Быстро просмотрев содержание доклада, я сказал, что если согласиться с этим предложением, то потеряет всякий смысл и наступление армии Потапова.

— Вот то-то и оно, — огорченно отозвался Пуркаев. — Выходит, мы должны перейти к пассивной обороне, а это позволит немцам беспрепятственно атаковать Киев. Именно поэтому мы не можем согласиться с доводами генерала Музыченко. Ставка требует от нас решительных контрударов с целью закрытия бреши и ликвидации вражеских сил. Что же, мы вместо выполнения приказа представим в Москву доклад о том, что у нас мало сил и мы не можем наступать в этих условиях? разве в Ставке и в Генеральном штабе не понимают, в каком положении находятся наши войска?!

Объективности ради должен заметить, что генерал Музыченко нисколько не сгущал красок, говоря о тяжелейшем положении своей армии и о недостатке сил для наступления. И все же в той обстановке, когда фронт был рассечен, иного выхода не было. Переход наших войск к пассивной обороне был бы лишь на руку противнику.

Контрудар 6-й армии на Романовку, если бы даже не привел к закрытию бреши в линии фронта, сковал бы в этом районе значительные силы противника, облегчив положение под Киевом. К тому же наступление наших войск давало надежду соединиться с окруженными севернее Нового Мирополя частями 7-го стрелкового корпуса.

Я спросил, готовить ли соответствующий ответ командованию 6-й армии. Пуркаев сказал, что в этом нет необходимости: к Музыченко выехал генерал Панюхов, который сообщит ему о решении Военного совета и проконтролирует выполнение директивы.

Наши контрудары под Новоград-Волынским и Бердичевом, хотя и не полностью, достигли цели, но фашистские войска были скованы в этом районе, и гитлеровскому командованию пришлось вводить свежие резервы. Из-за этого оно не решалось бросить свои главные силы на штурм Киева.

К чести генерала Музыченко, он сам понял важность контрударов и отдал их организации всю свою энергию. К сожалению, сил в его распоряжении оставалось все меньше. Надежды, что он сможет использовать для наступления на Романовку 16-й мехкорпус, не сбылись. Соединения этого корпуса постепенно втянулись в ожесточенные бои с бердичевской группировкой врага, и перебросить их в район нанесения контрудара так и не удалось. А нараставший натиск фашистских войск под Бердичевом сильно тревожил нас: они могли прорваться отсюда в тыл нашим 6-й и 12-й армиям. Поэтому командующий фронтом требовал от группы генерала Огурцова все новых и новых ударов по врагу. Группа С. Я. Огурцова и части 16-го мехкорпуса выполнили задачу. Наши войска сумели здесь на целую неделю задержать главные силы двух моторизованных корпусов из танковой группы генерала Клейста.