Ежи Брошкевич - Одно другого интересней

• Название: Одно другого интересней
• Автор: Ежи Брошкевич
• Издательство: Наша Ксенгарня
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1987

Эта книжка о трех приключениях, каждое из которых интересней предыдущего.

---

Пожалуй, теперь уже не ему придется следить, чтобы преступники не сбежали, скорее, они будут внимательно следить за тем, чтобы не сбежал Горошек… Словом, все идет как нельзя лучше…

Однако, положа руку на сердце, надо сказать, что, хотя все шло как полагается, и даже лучше, Горошек чувствовал себя не блестяще.

Ведь Капитан с Икой уехали, чтобы выполнить вторую часть плана. Горошек был пока что предоставлен собственным силам. Нечего скрывать: перед лицом двух взрослых противников выглядели эти силы довольно жалко…

Особенно грозен был третий противник Горошка — время. Да, именно время. Преступники собирались уехать поездом в Кусьмидрово — то есть меньше чем через полчаса, а Горошек твердо знал, что допустить их отъезда он не может.

Вся надежда была на Ику. Успеет ли она за эти полчаса выполнить вторую часть плана? А если нет? Что тогда?

Горошек и сам не знал, как он поступит. Он знал одно: что не выпустит малыша из-под своей опеки и не позволит никуда увезти. Он клялся себе в этом, сидя рядом с Яцеком и строя для него колодец из спичек.

— А я не умею строить такой колодец, — сказал малыш. — Он очень хороший.

Горошек улыбнулся:

— А ты очень милый пацан.

— Что значит — пацан? — весело спросил мальчик.

— Пацан? — удивился Горошек. — Пацан — это попросту малыш.

— Ага, — сказал Красный Беретик, — а через год я уже не буду малышом, правда?

— Правда.

Толстяк внимательно прислушивался к этой беседе. Худой продолжал дремать над своим пивом. Он поднял голову только тогда, когда Толстяк, подвинувшись к Горошку, спросил:

— Ты не мог бы, милый мой мальчик, разменять мне сто злотых?

«Ага, — подумал Горошек, — решил убедиться, есть ли у меня деньги». Он вежливо ответил:

— К сожалению, не могу. Во-первых, потому что папа мне вообще не позволил вынимать деньги, а во-вторых, у меня только бумажки по пятьсот злотых.

— Что? — разом воскликнули жулики.

Горошек даже закашлялся, чтобы скрыть победоносную усмешку. Он понял, что жулики с радостью откажутся от поездки в Кусьмидрово, лишь бы не потерять его из виду. У Худого глаза так и вылезли из орбит.

— Куда же это столько денег, мальчик? — спросил он. — Куда? Горошек на минуту задумался, словно сомневаясь, может ли он выдать такой секрет чужим людям. Потом ответил:

— Ну… папа покупает телевизор.

— Угу, — пробурчал Толстяк, кивнув головой. — Тысчонка-другая должна быть, не меньше. Верно, сынок?

Тут Горошек решил разыграть подозрительность.

— Извините, я не знаю, — сказал он уклончиво.

Краем глаза он заметил, как жулики подтолкнули друг друга локтями. И тут же взглянул на часы. До прихода поезда оставалось всего пятнадцать минут.

— Когда же приедет ма-моч-ка-а! — капризно протянул Красный Беретик. По тону чувствовалось, что терпение его на исходе.

— Тише, тише, деточка, — откликнулся Толстяк. — Ты, главное тише!

Но Красный Беретик, видимо, твердо решил взбунтоваться. Он набрал в легкие воздуха и ни с того ни с сего заревел, как паровоз:

— А я не хочу-у-у-у-у! Не хочу-у-у! Где мамочка-а-а-а! А-а-аа!

Жуликов прямо-таки перекосило. Буфетчица вскочила из-за стола. На минуту все застыли на месте. А мальчик, кстати с совершенно сухими глазами, ревел все громче:

— Не-е-е хочу-у-у-у!

Первым опомнился Толстяк, кинулся к буфету за шоколадкой. Худой, по-видимому желая успокоить малыша, начал строить ему рожи. Однако Яцек при виде его гримас завопил еще громче. Тут Толстяк подбежал с шоколадкой, но шоколадка тоже не помогла.

Горошек ясно видел, что жулики начинают нервничать. Худой боязливо озирался и все косился на дверь. Толстяк, наоборот, разозлился. Щеки у него покраснели, а голос зазвучал угрожающе:

— Яцек, молчать!

Яцек посмотрел на «дядю» и замолчал. Глазки его стали большими и круглыми и начали наполняться слезами.

Горошек делал вид, что ничего не замечает. Но внутри у него все напряглось, как струна.

До прихода поезда оставалось только десять минут. Десять минут могут порой тянуться, как жевательная резинка. Ну, скажем, если тебя могут вызвать к доске как раз по тому предмету, о котором ты накануне, готовя уроки, совершенно позабыл… А сейчас часы летели, словно у них были стрелки с реактивной тягой.

И вот Толстяк внезапно наклонился к мальчику.

— Вставай, — сказал он. — Идем к мамочке. Только не ори!

Он сказал это таким тоном, что Горошек стиснул кулаки. Что он задумал? В голове у Горошка мелькнули всевозможные страшные истории о киднаперах — похитителях детей, которые иногда убивают своих жертв, чтобы замести следы.

А до прихода поезда оставалось только шесть минут. Хоть бы кто-нибудь зашел в буфет!… А главное — где Ика? Куда она пропала? Ведь через минуту эти двое вместе с мальчиком могут сесть в поезд, и поминай как звали!…

Минутная стрелка снова сделала скачок. Издали послышался пронзительный гудок паровоза.

Толстяк фальшиво улыбнулся.

— Слышишь, Яцек, — сказал он, — вот и мамочка едет. Пошли.

Горошек с отчаянием подумал, что, наверно, Яцек встречался только с очень добрыми людьми, так безгранично он всем доверяет. Вот и теперь, хоть глаза у него еще были полны слез, он сразу рассмеялся, соскочил со стула, захлопал в ладоши.

— Пошли, пошли!

Скрывать нечего — Горошек просто не знал, что делать, как поступить? Кричать? Драться? Защищать Красный Беретик пугачом, кулаками? Поможет ли?… Не больше чем на минуту… И все-таки он приподнялся.

Тут-то и выяснилось, насколько умная была выдумка про деньги. Толстяк, правда, взял уже Яцека за руку, но еще не трогался к выходу. Он обратился к Горошку.

— А вы, молодой человек, — спросил он своим сладким голосом, разве не идете? Пожалуйте, пожалуйте…

Горошек насупился.

— Поезд еще не пришел, а на дворе дождик, ветер…

Худой схватил приятеля за руку:

— Евстахий… оставь. Пошли, я тебя прошу. Но Евстахий не обращал на него никакого внимания. Он протянул руку Горошку.

— Это не беда, — сказал он деланно дружеским тоном. — Не сахарные, не растаем. Не надо ломать компанию. Давайте руку, молодой человек, чтобы нам не потеряться. Только поживей — поезд уже подходит…

Действительно, стрелка часов была уже на расстоянии одной минуты от роковой черты. Красный Беретик так и подпрыгивал на месте, радуясь приезду мамочки, а за окнами уже звучал, все приближаясь, стук колес и пыхтение подходившего паровоза.

Горошек внезапно почувствовал, что от ярости у него зашевелились волосы на голове.

— Не пойду! — крикнул он.

Он подскочил к Яцеку, притянул его к себе, прикрыл плащом и выхватил из кармана свой пугач.

— Он тоже никуда не пойдет! — крикнул Горошек еще громче.

— А вы… Руки вверх!

— Исусе! — прохрипел Худой.

— Исус Мария! — взвизгнула буфетчица.

— Ты что?… — грозно рявкнул Толстяк, делая шаг в сторону Горошка.

У того вдруг страшно пересохло в горле. Но он крикнул:

— Ни с места!

И тут — именно в эту секунду! — с грохотом распахнулась дверь, и девчоночий голос радостно пискнул:

— Дядечка! Это я! А потом…

ОДНАКО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЫЯСНИТСЯ, что означал этот возглас и что вообще произошло потом, следует в нескольких словах рассказать, что же все это время делали Капитан и Ика. И главное, как выполняли и как выполнили они свою часть плана.

Когда Горошек выскочил из машины с погашенными для предосторожности огнями, остановившейся возле станционного здания, Ика глубоко вздохнула.

Да, нечего скрывать — вздохнула.

Иногда человеку очень хочется быть самостоятельным, как у нас говорят — хочется быть Зосей-Самосей. Все-превсе делать самой. И Ика, как утверждал Горошек, особенно любила этот «зосизмсамосизм».

Но сейчас — надо честно признаться — ей ах как хотелось бы, чтобы с нею рядом был Горошек, а не только ее собственные тревожные мысли…

Правда, пока с ней еще был друг и защитник — Капитан. Но ведь с минуты на минуту ей придется одной, совершенно одной выполнять самую важную часть плана!

А это не так-то просто. Да, не штука быть храбрым, когда ты храбрый. Трудно быть храбрым именно тогда, когда возле сердца начинает что-то дрожать, а по спине бегают холодные мурашки. Именно это ощущала Ика в ту минуту, когда Горошек исчез за дверью, а Капитан медленно и осторожно двинулся дальше.

Оба молчали. Капитан проехал одну, потом другую темную улочку и остановился.

— Смотри Ика, — негромко пробасил он. — Видишь — вон в той палатке?

На противоположной стороне небольшой площади светились окна и дверь пивнушки. Несколько человек толпились у стойки, мелькнул плащ и форменная фуражка милиционера.

— Вижу, — шепнула Ика.

— Идешь? — спросил Капитан.