Рудольф Самош - Кантор идет по следу

• Название: Кантор идет по следу
• Автор: Рудольф Самош
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1974

В романе известного венгерского писателя рассказывается о буднях венгерских пограничников на западных рубежах страны.

В центре повествования — одна из застав, воины которой днем и ночью несут свою службу по охране государственной границы ВНР от происков иностранных разведок.

Сложные задачи приходится решать пограничникам, и немалую помощь в этом оказывает им верный четвероногий друг — овчарка Кантор.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

За время патрулирования Люкс исходил всю гористую местность. Ему было достаточно один раз пройтись по лесной тропинке, и он сразу запоминал каждое дерево, поворот, скалу. Его чувствительное ухо улавливало на расстоянии двадцати — двадцати пяти метров малейший шум или шорох. В таких случаях он останавливался и движением хвоста предупреждал хозяина о происходящем впереди. Даже в темноте он всегда с безошибочной точностью направлял голову в сторону, откуда доносился шум. Ночи он не боялся, более того, темнота как бы подогревала его боевой дух. А вот чего он не любил — так это громкого и шумного разговора и раскатов грома. Однажды они позднее обычного вернулись домой, и жена хозяина, разволновавшаяся от ожидания, громко спросила, где они пропадали. После ее первого громко сказанного слова Люкс с сердитым урчанием бросился на хозяйку. Та в испуге убежала в комнату. Ночью Люкс подтащил свой коврик в порогу комнаты и только тогда уснул, когда в комнате смолкли голоса. Но больше всего он любил спать в полицейском участке. Там, когда хозяин был на дежурстве, он во время четырехчасового отдыха лежал под его кроватью. Сон хозяина был для него свят. В комнату никому нельзя было войти, и друзья будили хозяина только через окно.

Вскоре Люкс приучил негромко разговаривать и коллег своего хозяина. На того, кто об этом забывал, он бросался с налившимися кровью глазами. Однажды на его хозяина повысил голос начальник полиции. Люкс стоял в дверях кабинета, но, услышав громкую речь, как стрела бросился к письменному столу и, приподнявшись на передних лапах, сердитым лаем заглушил слова начальника.

— Уберите отсюда этого пса! — вскрикнул тот.

Хозяин приказал Люксу отойти к дверям, и собака, хотя и не поняла, почему ее хозяин терпит крик другого человека, подчинилась приказу. Старший сержант попытался объяснить своему начальнику причину подобного поведения собаки: Люкс в самом деле не переносит громкого разговора и крика.

— Вы… — и начальник волей-неволей перешел на шепот, — живете с хищником. — Он сделал глубокий вздох. — С диким зверем.

— Разрешите доложить: благодаря Люксу в субботу вечером уже не было традиционной драки в «Резеде».

Что верно, то верно. «Резеда» была не укромным местом встреч влюбленных пар, что соответствовало бы ее названию, а забегаловкой с дурной славой, расположенной за кирпичным заводом среди бараков. По субботам в вечерние часы в «Резеде» собиралось всякое отребье из окрестных мест. Хулиганы зачастую провоцировали драки с рабочими кирпичного завода. Все начиналось с того, что кто-нибудь из них разбивал лампочку, висевшую посередине пивной, а потом, пользуясь темнотой, они нападали на заранее выбранные жертвы и отбирали у них деньги, часы. Пользуясь общей суматохой, хулиганы незаметно удирали. Когда же корчмарь вновь зажигал свет, оказывалось, что в пивной оставались только рабочие кирпичного завода. Приезжала скорая помощь и полиция. Скорая помощь подбирала раненых, полиция разгоняла пьяных. В общем, «Резеда» была постоянным объектом происшествий, и один субботний вечер доставлял полиции столько хлопот, сколько не было за всю неделю. Никто не знал, кто бывал зачинщиком драк. Потерпевшие подозревали в краже своих же. Настоящие же преступники оставались безнаказанными.

В тот субботний вечер Люкс и хозяин вошли в пивную примерно около половины одиннадцатого — именно в тот момент, когда какой-то тип схватил со стола пивную кружку и прицелился в лампу. Несмотря на то что в помещении стоял густой дым, собака и полицейский одновременно заметили это движение, и не успел старший сержант отдать команду, как Люкс уже стоял на столе, схватив зубами руку хулигана, бросавшего кружку в лампу. Этот человек не попал в лампу, и кружка упала на пивную стойку.

Человек попытался освободиться от собаки, однако Люкс сердито вонзил зубы еще глубже.

— Это ты, Чингисхан? — узнал сержант своего старого знакомого.

Находившаяся в пивной публика онемела от неожиданности. Чингисхан застонал:

— Уберите собаку! Черт возьми!

— Сейчас, дружочек, только сначала скажи мне, у кого ты деньги украл в прошлую субботу?

— Я не… ой!

— А кто?

Люкс крепче сжал зубы. Хулиган застонал от сильной боли.

— Грабил не я, а Цолош, — ответил он.

В тот же момент вскочил один из собутыльников, но уже в следующий момент плюхнулся назад на стул. Люкс на мгновение отпустил руку хулигана и вцепился в плечо вскочившего.

— Сиди спокойно и не дергайся! — бросил тому Ковач.

Рабочие кирпичного завода, жертвы прошлых драк, угрожающе обступили стол, за которым сидело шестеро. Сержант предупредил их, чтобы ни самосуда, ни драки не было. Через несколько минут шестеро хулиганов уже находились в ближайшем караульном помещении и ждали, когда их отвезут в отделение полиции.

Это было первой акцией Люкса. Все признали его заслуги, более того, полицейские примирились с его капризами. Хотя и с трудом, но в его присутствии все стали говорить тише. В свою очередь Люкс стал более терпима относиться к полицейским, которые все же имели в его глазах то преимущество перед штатскими, что их сапоги и оружейные сумки имели тот же запах, что и у хозяина; кроме того, Люкс не забывал, что полиция — единственное место, где можно спать под кроватью хозяина.

За месяцы прохождения начального курса обучения Кантор все больше удалялся от матери. Он уже не испытывал в ее отсутствие тоски. В течение дня они почти не виделись, зачастую не встречались и вечером. Дело в том, что Кофа все чаще подменяла Кормоша на работе, особенно тогда, когда он помогал в обучении щенят. Но все же Кантор каждый вечер подбегал к домику Кофы и, если она была дома, то, радостно покружив вокруг домика, шел к ней. Они одну-две минуты молча смотрели друг на друга, терлись носами и, прощально гавкнув, расходились. Пышка тоже отвыкла от Кантора и после свидания с ним, опережая мать, первой скрывалась в будке. К тому времени, когда звучал сигнал отбоя, она уже давно спала.

Прошло лето. Осыпались листья с деревьев. Стоял конец сентября. Как-то прохладным утром Кантор проснулся, как водится, настроенный идти на занятия. И действительно, медленными мягкими шагами он направился к собиравшимся на плацу собакам, как вдруг услышал доносящийся с веранды зов хозяина. Кантор был в недоумении. На веранде ему бывать до сих пор не приходилось. Он повернул туда в ответ на вторичный зов хозяина. На веранде он увидел в руке инструктора короткий поводок и ошейник.

— Иди сюда, — ободряюще хлопнул его по шее хозяин, — иди смелее.

При виде поводка у Кантора весело округлились глаза. Он подумал: сегодня снова будет самая интересная игра — они пойдут по следу. Пес с нетерпением ждал, пока поводок не щелкнет на ошейнике. Первая неожиданность ждала его в воротах. Инструктор в отличие от предыдущих случаев не дал сигнала к началу поиска, не произнес команды «Ищи след». Кантор подумал, что будут играть во что-то новое. Но на всякий случай он из сотни запахов, стелющихся по тротуару, запомнил один и, не теряя его, потрусил рядом с человеком.

Во время предыдущих прогулок и занятий он уже хорошо изучил окрестности городка и улицы Андьялфельда с их ветхими заборами. Обычно у перекрестка они поворачивали налево, да и взятый след тоже вел налево, и Кантор автоматически повернул туда. Поводок, однако, натянулся.

— Кантор! — строго окликнул его человек. — Иди сюда, — и показал направо.

Кантор подчинился, оставил след и, так как они двинулись по незнакомой для него местности, побежал вперед, вскинув голову и широко раскрыв глаза. Его любопытство подогревалось меняющейся от угла до угла картиной улицы. Спустя десять минут они вышли на широкую улицу. Перед ним с лязгом с обеих сторон катились какие-то неуклюжие вагоны и проносились с оглушительным гулом большие и маленькие автомашины. С автомашинами он уже был знаком. Ежедневно он их видел в воротах городка. Вначале уличная суматоха ему мешала. Со всех сторон неслись шумы, и он то и дело крутил головой.

— Не бойся, — успокаивающе произнес человек и погладил его по лбу.

На трамвайной остановке Кантору показалось, что он чудом избежал столкновения с проползшим мимо его носа неуклюжим вагоном.

Инструктор ему приказал:

— Прыгай, ну, залезай же, глупыш!

Понукания не помогли, тогда он схватил щенка под мышки и вместе с ним вошел в трамвай.

Кантор испуганно забился в угол трамвая и с дрожью стал смотреть через дверь, как под ним побежала земля.

Человек легонько погладил и похлопал собаку по спине, по шее, почесал ей кончики ушей, тихонько приговаривая:

— Это трамвай, не бойся, дружище, не бойся!

Человеческий голос успокоил Кантора, но все же он продолжал зачарованно смотреть, как меняют свои обычные очертания знакомые предметы, как они превращаются в какие-то полосы. Полоса и кубик, кубик и полоса. Кантору сперва показалось, что и хозяин, и небо состоят из полос, но потом, нерешительно тявкнув, отметила нет, мир все же не превратился в полосы. Постепенно в его глазах восстановились знакомые формы. Но так как причину подобного изменения он понять не мог, то растерянно и плаксиво тявкнул.