Белва Плейн - Пожар страсти

• Название: Пожар страсти
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014384-2

Однажды она совершила поступок, в котором ей придется раскаиваться долгие годы… Однажды она решила, что любовь ее мужа превратилась в ненависть… Но так ли это? Возможно, то, что ей кажется ненавистью, на самом деле – просто неодолимая страсть?

---

– Нет еще, – солгала тогда Гиа и, ощутив раскованность, слегка поддразнила Францину: – Пока нет, но он этого хочет.

– Разумеется, хочет! Как, конечно, и ты! Но не позволяй ему играть собой! Хотя тебе двадцать один, но ты не знаешь всего! Секс – не игра.

А сейчас Гиацинта жестко заявила:

– Ты просто ненавидишь Джеральда, Францина. Только и всего. Я не верю твоим словам. Проявлять доброту – не твое амплуа.

– Я никогда не питала ненависти к нему. Ты так упряма, Гиацинта!

– Папа мне уже говорил об этом сегодня.

– Так оно и есть, – энергично подтвердила Францина.

– А ты не проявляла упрямства, когда была влюблена в отца?

– Это нельзя сравнивать, Гиацинта. Никак нельзя! Мы отлично знали друг друга. Наши семьи были знакомы. Мы были частью одной общины. В нашем романе не было ничего неожиданного.

Гиа смотрела на крохотные вертикальные линии между аккуратными бровями матери. Только они и нарушали гладкость кожи. Молочной кожи, всегда говорил отец.

«Она постоянно уверена в том, что права», – подумала Гиа и тихо возразила:

– Тебя волнует не неожиданность. Причина в том, что Джеральд не часть общины. Что он живет один в комнате в Линдене.

Францина ахнула.

– Ты такого мнения обо мне? Если это так, тебе должно быть стыдно! Ты слышишь, Джим?

– Слышу. Да, Гиацинта, это несправедливо. Последнее дело – обвинять мать в снобизме.

Возможно, это в самом деле несправедливо и не соответствует истине. И все же то, что Францина говорила о Джеральде и об этом доме…

– Прости, – промолвила Гиа. – Мне не следовало так говорить. Тем не менее ты его не любишь и попросту выискиваешь в нем недостатки.

Между матерью и дочерью часто возникали раздоры. Сейчас они оказались в тупике.

Напряжение снова разрядил отец:

– Вы обе даете волю эмоциям, что очень прискорбно, поскольку вы вполне разумные женщины и любите друг друга. Оставьте этот спор! Немедленно! Я не хочу ничего подобного слышать. Никто из нас не знает этого молодого человека настолько, чтобы судить о нем адекватно. Передай ему, Гиацинта, что мы хотели бы чаще видеть его. Если он искренен, то воспримет это приглашение с радостью. А теперь давайте докончим этот вкусный пирог.

Глава 3

– Тридцать миль в один конец, чтобы посмотреть экспериментальный фильм! Стоит ли это делать в такую погоду? – удивилась Францина.

Возражение было высказано в деликатной форме спустя две или три недели после затишья, и реакция на него последовала столь же деликатная:

– Ничего страшного, всего лишь дождь.

– Выгляни в окно.

Ветер яростно раскачивал и пригибал к земле деревья, так что нижние ветви касались земли.

– Сегодня последний день, – сказала Гиа, – так что у меня единственный шанс увидеть этот фильм. Говорят, он изумительный.

– Тебе придется ехать так далеко, чтобы прихватить его в Линдене.

– Потому что хорошая машина только у меня. На его машину нельзя полагаться. Не беспокойтесь обо мне. Урагана не ожидается. Мы посмотрим кино, перекусим и вернемся домой немного позже.

На экране влюбленная пара наблюдала за тем, как парусник приближается к лазурно-зеленоватому заливу Тирренского моря. Они стояли рядом, держась за руки. Бриз развевал юбку девушки, обнажая ее колени и бедра.

Джеральд сжал руку Гиа.

– Давай уйдем. Нам не обязательно смотреть до конца, верно?

– Это так красиво, – шепотом возразила она. – Мне хотелось бы досмотреть фильм.

– Ты можешь сама домыслить концовку, а я подарю тебе еще лучшую. Доверься мне.

Мотель стоял между заброшенным складским помещением и бывшей стоянкой, захламленной теперь проржавевшей техникой. Большой щит, установленный на видном месте и хорошо освещенный, сообщал о наличии комнат с телевизором и видеомагнитофоном. Они бывали здесь очень часто, и Гиацинта полагала, что дежурный портье узнал их.

Джеральд передернул плечами.

– Отвратительное, грязное место. Хотя мне следовало бы привыкнуть к этому. Я жил в подобном мотеле довольно долго.

– Не такое уж и грязное.

– Моя Гиацинта видит в нем что-то светлое.

– Почему бы и нет? Я захватила из дома симпатичное одеяло. Оно в бауле, завернуто так, что никто ничего не заподозрит.

Джеральд хмыкнул.

– Ты все продумала.

– Я думала о тебе. Я думаю о тебе постоянно.

Они вошли. Гиацинта не имела понятия, какое имя он вписал в регистрационную книгу, и не спрашивала об этом. Это никого не касалось. Когда они захлопнули за собой дверь и заперли ее, Гиацинта разобрала кровать, постелила принесенное одеяло и начала раздеваться.

– Коснись моей груди. Послушай, как стучит сердце, – сказала она.

– Посмотреть на тебя – такая утонченная юная особа, такая амбициозная и серьезная. Никто не догадался бы, что в тебе таится. Во всяком случае, я этого не предполагал.

– Почему же ты пришел в тот день в музей и искал меня?

– Не знаю. Зачем вообще мужчина ищет женщину? Ты меня очень заинтересовала.

– А это не было любовью с первого взгляда? Не смейся. Это случается, и притом не только в волшебных сказках.

– Ладно, называй это любовью с первого взгляда. Ой, иди сюда! Забирайся ко мне под одеяло!

Отдыхая от короткой любовной игры, они лежали и слушали, как в окно барабанит дождь.

– Дождь такой же, как в тот день, когда мы с тобой встретились, – пробормотала Гиа.

Она прикоснулась губами к его шее. Ей хотелось лежать и лежать вот так, никуда не ехать, оставаться здесь, быть с ним всегда единым целым. Ее переполняли чувства. Она ощущала неведомую ранее радость и нежность. Сердце билось учащенно и гулко.

В коридоре послышались громкие голоса, затем хлопнула дверь.

– Ну и притон, – усмехнулся Джеральд.

– Я не обращаю на это внимания. Мы вместе с тобой. Разве этого мало?

– Нет. Но мы заслуживаем лучшего.

У Гиацинты подступил комок к горлу и на глаза навернулись слезы. Ей вспомнилась пословица: после коитуса человек грустит. Почему так происходит? Может, от страха, что подобный экстаз больше никогда не повторится?

Ощущение, подобное тому, что мы испытываем, слушая бессмертную музыку? Опасение, что этот июньский день уйдет навсегда? Или тревога связана с тем, что он не любит ее так, как любит она? Гиацинта крепко прижалась к Джеральду, и он заметил, что у нее влажные веки.

– Не знаю…

– Я просто дразнил тебя, притворяясь, что не верю в любовь с первого взгляда, – признался Джеральд.

– Скажи, что тебе нравится во мне.

– Я люблю твою серьезность, энергию, твой талант, голос, твою пылкость – все. Гиацинта, дорогая, ты напрасно беспокоишься.

– Мы должны быть абсолютно честны друг с другом.

– А разве это не так? Я что-то не понимаю тебя.

– Иногда я не решалась говорить… о некоторых вещах. Потому что их нелегко сказать. Мои родители хотели бы узнать тебя получше. Ведь мы часто с тобой встречаемся.

В полутьме улыбка Джеральда была не видна, однако Гиацинта догадалась о ней по его голосу. Она села, включила свет и озабоченно уставилась на него.

– Ты не рассердился?

– Конечно, нет! Они ведут себя так, как и подобает родителям. Родителям дочерей.

– По мнению отца, это здорово, что ты будешь врачом. Как химик и ученый, он ценит врачей. И кроме того, ты ему нравишься.

– Я это знаю. Как и то, что не нравлюсь твоей матери.

Гиацинта вспыхнула.

– Она… вообще-то говоря, мы не обсуждали с ней тебя. Мать не такая разговорчивая, как отец, поэтому она и я… То есть я не хочу сказать, что мы с ней не ладим. Просто мать очень положительная, а я довольно упряма и потому не всегда готова общаться…

Отойдя далеко от темы, Гиа говорила сбивчиво и неубедительно. Она замолчала, едва Джеральд коснулся ее руки.

– Ты просто тактично пытаешься предупредить меня, чтобы я не обижался, если встречу со стороны твоей матери не слишком теплый прием. Я это понимаю. И знал почти с самого начала, что она не слишком благоволит ко мне.

– Я не имела понятия об этом. Никогда не думала…

– Ты сказала, что мы должны быть честны друг с другом, верно?

– Да, но… что все-таки случилось? Что она сказала?

– Ничего. У нее очень выразительное лицо, и я обо всем догадался. Профессия врача обязывает разгадывать человеческие лица.

– Жаль. Ах, дорогой, мне так жаль! Францина не знает тебя, только и всего! Она первая признает, что была не права. В этом смысле мать справедлива.

– Если ты скажешь, что именно ей не по душе, я попытаюсь исправить положение.

Разве могла Гиацинта передать ему то, что сказала Францина? Не решаясь взглянуть на Джеральда, Гиацинта промолвила:

– Она считает, что ты не останешься со мной, поэтому я не должна полагаться на тебя.

– Какой вздор! Значит, мне придется опровергнуть ее утверждения.

– Ты не сердишься?

– Нет.

Это выяснение отношений, обидные подозрения были унизительны для них обоих. Она поступила безрассудно, заговорив об этом, и теперь пылала от стыда.