Белва Плейн - Гобелен

• Название: Гобелен
• Автор: Белва Плейн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-238-X

Найти идеальную возлюбленную невозможно, это все равно, что вздыхать о призраке. Запутавшись в своих привязанностях, герой романа Поль Вернер довольно долго пытается найти выход из этого любовного лабиринта.

---

– Мне кажется, что Донал хотел, чтобы Бена застрелили.

– Да? Что заставляет тебя так говорить? – Голос Поля был спокойным, но Хенк видел, что он поражен.

– Я спал в задней комнате у Тони. Я почти проснулся, когда туда пришли какие-то люди. Они говорили, что кто-то боится, что Беи заговорит в суде. Я не видел их, но мог понять по их разговору, что они настоящие негодяи, как в кино. Кто-то сказал, что Бен слишком умен для этого, а другие сказали, да, он умный, но все равно может испугаться.

– Это ничего не доказывает. Дело даже не появилось в суде. Донал заплатил штраф, и власти успокоились.

Но Хенк возразил:

– Ты не выслушал меня до конца.

Он чувствовал себя опытным и умным, произнося эти слова.

Поль наклонился вперед, всматриваясь в лицо мальчика:

– Расскажи мне.

Хенку внезапно захотелось взять свои слова обратно. Он ведь обещал Бену никогда не рассказывать. Но так тяжело было держать это в себе.

– Бен и Донал ужасно поссорились по телефону. Бен сказал, что он уходит.

Поль взял стакан воды. Потом осторожно заметил:

– Бен не сказал почему?

– Сказал, он сказал, что хочет быть профессионалом. Он хотел перемен. Но он сказал, что будет с До-налом, пока не кончатся все неприятности. Донал был в бешенстве. Я слышал, как он вопил.

– А что потом?

– Ну, мне кажется, Бен успокоил его, и они расстались мирно. Бен даже сказал, в какое время он будет в Рейнбоу-Инн.

Поль все еще всматривался в лицо Хенка.

– А что потом?

– Мы сели в машину. Бен был по-настоящему расстроен. Он притворялся, что все в порядке, но я же видел. И он заставил меня пообещать никогда никому не говорить о том, что произошло, об этих людях или о споре с Доналом. О, я нарушил свое обещание! Это ужасно, Поль?

Поль прикоснулся к руке мальчика:

– Нет. В жизни каждого бывают моменты, когда человек просто не может справиться сам.

Он посмотрел в окно на сверкающий клен и, повернувшись к Хенку, серьезно сказал:

– А теперь, когда ты рассказал это мне, ты не должен никогда никому больше рассказывать это. Запомни, Хенк, никогда и никому!

– О, я обещаю, Поль. Мне теперь легче, после того как я рассказал тебе, больше я никому не скажу.

– Это могло бы быть очень…

– Опасным?

– Скажем, неприятным. Это ведь обвинение, ты понимаешь.

Хенк кивнул:

– Я понимаю. И трудно доказать. Показания очевидцев и все такое.

– Начитался детективов?

Хенк не ответил. Он пристально посмотрел на Поля:

– Можно, я спрошу кое-что? Поль, ты можешь допустить, что Донал способен убить Бена?

Поль глубоко вздохнул и замолчал. Хенк решил, что ему не понравился вопрос. Наконец Поль заговорил:

– Хенк, я много думал об этом… И я убежден, что существует какая-то связь. И полиция тоже так думает.

– Тогда где же справедливость? – яростно вскричал Хенк. – Почему они ничего не делают?

Поль вздохнул:

– Тебя, должно быть, пугает, как несовершенно взрослые управляют этим миром. Как мне объяснить? Есть колеса внутри колес, силы за силами – это не каламбур, и, как ты сам сказал, нужны доказательства. Доказательство – это больше, чем знание. Можно знать, но не быть в состояний доказать. Ты понимаешь, о чем я говорю?

В горле у Хенка жгло, как от горящего уголька. Он с трудом проглотил.

– Я никогда больше не войду в его дом! Никогда.

– О, но тебе придется. Тебя будут приглашать на дни рождения детей и, возможно, на День Благодарения тоже. Тебе придется пойти.

– Я могу отказаться. Почему мне нельзя так сделать?

– И обидеть Мэг? И навести твою мать на мысли, от которых она сойдет с ума? Послушай, выброси все из головы и смотри вперед. Ты ничего не сможешь сделать. Слышишь меня, Хенк? – Поль понизил голос – Ради себя самого, послушай меня. Гнев съест тебя. Просто помни Бена, помни, что он любил тебя, и забудь остальное.

– Наверное, ты прав.

– Ты последуешь моему совету?

– О'кей, Поль, ты можешь положиться на меня. Поль снова коснулся его руки.

– Вижу, что могу. Ты здорово повзрослел… Скажи, ты бы не хотел ходить со мной по субботам в храм? Ты мог бы услышать там то, что поможет тебе понять людей, понять добро и зло.

Хенк задумался. Мама никогда туда не ходила, потому что в субботу было много покупателей в магазине. Бен был равнодушен. Дедушка Дэн был неверующим, светским евреем, как он называл себя. Но Бена не стало, а дедушка все время поучает, и его трудно понять. Остался только Поль, который мог играть в теннис и шутить, он мог быть и серьезным, но без поучений. Поэтому, раз Поль советует храм, Хенк будет ходить туда.

– Это было бы прекрасно, – произнес он. Он вспомнил кое-что. – Мама говорит, что война изменила отношение людей ко злу. Их не поражает, когда люди убивают друг друга. Ты тоже так считаешь, Поль?

– Мне не хочется это говорить, но это так. Поль задумался. Потом улыбнулся:

– Ну, хватит об этом! Остановимся в антикварном магазинчике в деревне и купим что-нибудь для твоей матери. Вазу или кувшин, или что-нибудь, что она любит.

Они вышли на улицу. Было яркое свежее утро. Припекало солнце, но в тени чувствовалось приближение зимы.

– Мы купим яблок по дороге домой, – сказал Поль и обнял мальчика за плечи.

Хенк подумал: «Я запомню это. Умрет Поль, через много-много лет он умрет, а я все буду помнить, о чем мы говорили летом 1929 года, помнить золотые клены и яблоки в траве и его руку на своем плече».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мэг шла в направлении магазина Ли, совсем не уверенная, что ей действительно хочется пойти туда, увидеться с Ли и поболтать о чем-нибудь. Она приехала утром в Нью-Йорк без особой необходимости, просто желая навестить Хенни и почувствовать ее теплоту, запомнившуюся с детства. Но Хенни не было дома. Мэг побрела по направлению к музею вдоль Пятой Авеню, помедлила у входа и пошла дальше. Она приехала в город без машины: в теперешнем ее настроении присутствие шофера стесняло бы ее.

Красивые небоскребы блестели в полуденном свете. В отелях, офисах и магазинах сновали люди, покупая и продавая, разговаривая по телефону. Но она чувствовала себя среди них бесконечно одинокой, как будто она была в чужой стране и слышала разговоры, которых не могла понять. Это чувство все чаще и чаще возникало у нее, и она понимала, что это нечто вроде недуга, с которым она должна бороться.

Она почувствовала усталость и присела на скамью у стены, отделяющей парк от Пятой авеню. Беременность была не при чем – Мэг была на шестом месяце, и организм уже восстановил свои силы. Все дело было в ее нервах.

После убийства Бена у нее появились подозрения, которые с каждым днем все крепли и крепли. Она пыталась отбросить их, но это ей не удавалось. Донал слишком много знал о смерти Бена. Какой кошмар! Человек, который спал рядом с ней, отец и воспитатель ее детей. Нет, это было невозможно…

Поднялся ветер и закружил пыльные листья на тротуаре. Сидеть стало холодно. Да и странно – сидеть одной на скамье, наблюдая, как едут автобусы. Она резко встала и столкнулась с женщиной, идущей ей навстречу. Мэг пробормотала извинения и заметила взгляд, который та на нее бросила. Таким же взглядом, удивленным и неприязненным, на нее посмотрела сегодня утром новая няня, та, что присматривает за Агнесс. Мэг стояла в детской, близнецы дергали ее за платье, пытаясь привлечь внимание, а она держала младенца. Вдруг ее обуял страшный гнев, она оттолкнула их, крича – она была уверена, что просто орала: «Уходите! Уходите! Если вы не перестанете сию же минуту, я не знаю, что сделаю!» Они в страхе заревели. Потом заплакал младенец, и она, прижавшись щекой к лицу дочери, тоже зарыдала, и это все увидела вбежавшая няня… Няня была неприятной женщиной, от нее придется избавиться.

Мэг все шла и шла, думая, что ей совсем не хочется идти к Ли, но и домой возвращаться не хочется.

В витрине магазина красовалось золотое платье из ламэ. Плащ к нему был отделан соболем. Если бы Донал увидел это платье, он бы заставил ее купить его. Это платье было «для выхода». «Выходы» обожал Донал и ненавидела Мэг.

Продавщица встретила ее в дверях с льстивой улыбкой:

– Вам понравилось платье из ламэ? Оно новой длины, до середины икры. Пату только что ввел ее в Париже.

Ли вышла ей навстречу:

– Мэг! Как мило! – И сразу же: – Что-нибудь случилось?

Мэг встревожилась:

– Почему ты так думаешь? Я плохо выгляжу?

– Нет, нет. Мне показалось… Ты завтракала?

– Я была занята. Я гуляла.

– Пошли в эту примерочную. Я принесу чай и булочки. Не бог весть какая еда, но все-таки лучше, чем ничего.

Мэг присела, пока Ли ходила за чаем. Ли поняла, что что-то произошло. Свет, отражаясь от трехстворчатого зеркала, освещал бледное измученное лицо сгорбившейся на стуле, как старуха, Мэг.

– Как девочка? – спросила Ли.

– Прекрасно. Она уже сидит.

– У меня обычно прекрасная память, – сказала Ли, – но я забыла, как ее зовут.