Варткес Тевекелян - Купец, сын купца

• Название: Купец, сын купца
• Автор: Варткес Тевекелян
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1971

Варткес Тевекелян в последние годы своей жизни задумал ряд автобиографических рассказов, но успел написать лишь их часть. Рассказы эти могли бы показаться результатом богатой фантазии автора, однако это был как бы смотр его собственной жизни и борьбы. И когда он посвящал в свои замыслы или читал рассказы, то как бы перелистывал и страницы своей биографии…

---

– В Тбилиси легко говорить – ответишь головой. А если человек согласится продать товар только после получения денег? Допустим, из осторожности ты заплатил ему половину обусловленной суммы, а на поверку окажется, что он подсунул тебе подделку, как быть в таком случае? В полицию с жалобой не пойдешь.

– На то ты и разведчик, чтобы не дать обвести себя вокруг пальца. Впрочем, ты и так знаешь не хуже меня, где и как следует поступать. До сих пор в твоей работе осечек не было. (Беридзе, бывший студент политехнического института в Петрограде, был единственный из всех моих знакомых грузин, говоривших по-русски без всякого акцента.) Получишь еще валюту на личные расходы, а также бриллиантовые запонки и булавку на галстук. Не может же сын богатого купца из Тебриза, да еще отправляющийся за пределы Персии, обойтись без таких украшений. Прежде чем уйдешь из управления, поднимись к товарищу Леонидзе, он хотел тебя видеть.

Перед каждой сложной операцией разведчик волнуется, зная по опыту, как часто исход дела зависит от множества непредвиденных случайностей. Волновался и я. Я мог случайно встретить пассажиров поезда, в котором ехал мой двойник из Тебриза, в Батуми; меня могли узнать знакомые, ведь я работал, в этом городе после его освобождения от меньшевиков; наконец, не было никакой уверенности, что агенты иностранных разведок уже не напали на мой след. Английская политическая полиция в Стамбуле тоже запросто могла снять меня прямо с парохода, при проверке документов. И все-таки без всяких помех я купил билет первого класса на итальянский пароход, курсировавший между Батуми и Стамбулом, сдал в багаж тюки с коврами и пустился в путь.

В первом классе, кроме меня, были еще два пассажира: средних лет американка, сотрудница АРА, работавшая в Армении, и французский офицер, помощник военного атташе в Москве, возвращавшийся на родину почему-то через Батуми.

Постепенно берега слились с горизонтом и исчезли. Вечер был теплый, безветренный, море спокойно, только вода пенилась за кормой. Пассажиры на палубе любовались игрой дельфинов, то и дело выпрыгивавших из воды.

Когда склянки пробили восемь часов, пассажиров пригласили в салон первого класса. После ужина мы пили кофе с ликером. Беседа шла на французском. Американка, правда, говорила по-французски плохо, кое-как мы все же объяснялись.

Она вдруг спросила:

– Молодые люди, вы не играете в покер?

Француз ответил, что покер – самая распространенная игра в армии. Я (сын богатого купца) галантно поклонился даме и сказал, что хоть и не очень хорошо, но играю.

– Мы вас не обыграем, ставки будут мизерные, – успокоила меня американка.

– Играть втроем не очень интересно. Может быть, кто-нибудь из офицеров команды пожелает принять участие в игре? – сказал француз.

Он вскоре вернулся в сопровождении худощавого итальянца, первого помощника капитана. Я решил, что могу позволить себе проиграть до пятидесяти долларов. Сэкономлю эти деньги в Стамбуле на личных расходах.

Однако проигрывать не пришлось. Мне очень везло, и скоро передо мной образовалась целая гора долларов, франков и лир. Тут уж я испугался: партнеры примут меня за шулера и по приезде в Стамбул обратятся в полицию. Нужно было проигрывать во что бы то ни стало. Я отчаянно блефовал, увеличивал ставки, тогда мои партнеры пасовали, и банк опять доставался мне. В конце игры у американки оказалось четыре туза, почти непобедимая комбинация при игре в покер, у меня же было четыре валета и джокер – комбинация, которая бывает, может быть, раз или два в жизни. Когда американка довела ставку до трехсот пятидесяти долларов, я ответил ей согласием.

– Давайте остановимся на этом, я не хочу вас разорять, – сказала она и с гордостью открыла четырех тузов.

– Мало, – сказал я и, не дожидаясь ответа, показал свои карты.

Мои партнеры ахнули, такое действительно редко случается.

Все же мне удалось затем спустить часть выигрыша, однако у меня осталось около семисот долларов.

На третий день, рано утром, наш пароход вошел в голубые воды Босфора. Катер пограничной охраны подал сигнал, и мы остановились напротив местечка Беюк-дере, где помещалась летняя резиденция русского посольства в Турции. Полицейские, поднявшись па борт, отобрали у пассажиров паспорта для проверки, а таможенники искали в наших вещах контрабанду и наркотики. Вскоре паспорта нам вернули, санитарный врач больных не обнаружил, нам разрешили швартоваться к пристани Галата, и я опять оказался в благословенном городе Стамбуле.

Американка, любезно попрощавшись, сказала, что ей приятно было играть со мной, что она остановится в отеле «Пера Палас» и если я захочу продолжить нашу игру, то могу посетить ее после девяти часов вечера.

Никакого желания встретиться с ней еще раз у меня, естественно, не было. Я поблагодарил ее, дал морскому агенту адрес, по которому следовало отправить ковры, и с небольшим чемоданом в руке вышел на Галатийский мост.

По берегам Босфора, утопая в пышной зелени, тянулись белые дворцы султанских вельмож и феодальной аристократии. На правом, европейском, берегу возвышались крепостные башни с бойнинами, построенные еще византийцами. До недавнего времени под этими башнями мирно паслись овцы, а по вечерам, когда угасали последние лучи солнца и в Босфоре отражались тысячи небесных светил, влюбленный турок, полулежа на зеленом ковре и положив ладонь на ухо, пел песню.

Любовь, словно дивный свет, увидел, проснулся,
И жизнь моя бессмертной показалась.
Увы, угасла любовь, завяли розы,
И в соловьиных садах кричат теперь совы.

Именно под этими башнями войска Антанты рыли теперь котлованы и воздвигали современные укрепления, чтобы не пустить турок к себе домой, в Стамбул.

2

Останавливаться в гостинице и привлекать внимание полиции не следовало и, ступив на твердую землю, я постарался раствориться в кривых улочках и переулках многоязычного города. Приют я нашел у своих земляков в азиатской части города, куда сравнительно редко заглядывала полиция оккупантов.

Разыскать техника-строителя не представляло для меня особой трудности, и я уже на третий день своего приезда познакомился с ним на вечеринке, устроенной специально для этой цели одним из моих приятелей.

Техник оказался симпатичным малым лет тридцати, с умным интеллигентным лицом. За ужином я начал разговор на политические темы. Сведения Леонидзе оказались правильными: техник хотя и не имел твердых убеждений, все же считал себя социалистом и стал убеждать нас, что освобождение человечества от неравенства и несправедливости началось именно в России, где победила революция.

Поздно ночью я пошел проводить его до трамвайной остановки, высказал ему по дороге свою симпатию, и мы условились о новой встрече.

Мы встретились с ним трижды в разных местах, предпочитая окраины, вроде Скутари, Беюк-дере или. Гедик-паша, беседовали о том, о сем, и я ждал удобного случая, чтобы перейти к делу. Однако техник оказался догадливее, чем я думал. Однажды, когда мы сидели в маленьком ресторанчике на берегу моря, пили вино и ели жареную скумбрию, техник пристально поемотрел на меня и, помедлив, спросил:

– Земляк, вам, видимо, что-то от меня надо? Я ведь давно догадываюсь, что вы оттуда. – И он кивнул головой в сторону наших берегов.

– Да как вам сказать, кое-что мне действительно нужно… Вы человек разумный и поймете меня. Скажу прямо: мне нужен план укреплений, которые воздвигают союзники на европейском берегу Босфора. Что касается расходов, то я, разумеется, все оплачу.

Мы помолчали, мой собеседник барабанил пальцами по мраморному столику.

– За полный план укреплений я мог бы предложить, скажем, десять тысяч американских долларов.

– Уважаемый земляк, видимо, вы плохо представляете, чем все это пахнет? – усмехнулся техник.

– Что бы ни случилось, вы будете в стороне. За это могу ручаться вам головой.

– В случае провала не миновать виселицы, а меня, признаться, это не устраивает. К тому же я вовсе не герой…

– Но вам лично ничто не угрожает. Нас ведь только двое, свидетелей нет. Подумайте сами, какой мне смысл выдавать вас, если я даже попадусь?

– Заставят, – мрачно сказал он.

– Нет уж, вы плохо знаете нас.

– Разве вы не такие же люди, как и все? – спросил он.

– Конечно, такие же, но несколько из другого теста и ради своих идей пойдем на любые испытания.

– Это правда, я слышал, что вы такие же фанатики, как первые христиане.

– Сравнение, правда, не очень удачное, но дело не в этом.

– Я понимаю, вы – атеисты. Однако вернемся к существу нашей беседы. К сожалению, я пока ничего не могу сказать вам. Нужно хорошенько подумать.

– Я вас не тороплю.

Техник колебался, и нужно было дать ему увериться, что__лично ему не грозит никакая опасность.

Простившись с ним, я вспомнил о контрагентах моего тебризского отца, торгующих коврами в крытом базаре.