Андрей Белый - Пепел

• Название: Пепел
• Автор: Андрей Белый
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1990

---

Тонешь ты в дорогом валансьене.

Я в полях надышался свинцами.

Ты — кисейным, заоблачным мифом.

Пропылишь мне на грудь кружевами,

Изгибаясь стеклярусным лифом.

Или душу убил этот грохот?

Ты молчишь, легкий локон свивая

Как фонтан, прорыдает твой хохот,

Жемчуговую грудь изрывая.

Ручек матовый мрамор муаром

Задымишь, запылишь. Ты не слышишь?

Мне в лицо ароматным угаром

Ветер бледнопуховый всколышешь

1909?

Серебряный Колодезь

ПОДЖОГ

Заснувший дом. Один, во мгле

Прошел с зажженною лучиною.

На бледном, мертвенном чета

Глухая скорбь легла морщиною.

Поджег бумаги. Огонек

Заползал синей, жгучей пчелкою.

Он запер двери на замок,

Объятый тьмой студеной, колкою.

Команда в полночь пролетит

Над мостовой сырой и тряскою —

И факел странно зачадит

Над золотой, сверкнувшей каскою.

Вот затянуло серп луны.

Хрустальные стрекочут градины.

Из белоструйной седины

Глядят чернеющие впадины.

Седины бьются на челе.

Проходит улицей пустынною…

На каланче в туманной мгле

Взвивается звезда рубинная.

1905

Петербург

НА УЛИЦЕ

Сквозь пыльные, желтые клубы

Бегу, распустивши свой зонт.

И дымом фабричные трубы

Плюют в огневой горизонт.

Вам отдал свои я напевы —

Грохочущий рокот машин,

Печей раскаленные зевы!

Всё отдал; и вот — я один.

Пронзительный хохот пролетки

На мерзлой гремит мостовой.

Прижался к железной решетке —

Прижался: поник головой…

А вихри в нахмуренной тверди

Волокна ненастные вьют; —

И клены в чугунные жерди

Багряными листьями бьют.

Сгибаются, пляшут, закрыли

Окрестности с воплем мольбы,

Холодной отравленной пыли —

Взлетают сухие столбы.

1904

Москва

ВАКХАНАЛИЯ

И огненный хитон принес,

И маску черную в кардонке.

За столиками гроздья роз

Свой стебель изогнули тонкий.

Бокалы осушал, молчал,

Камелию в петлицу фрака

Воткнул и в окна хохотал

Из душного, ночного мрака —

Туда, — где каменный карниз

Светился предрассветной лаской,—

И в рдяность шелковистых риз

Обвился и закрылся маской,

Прикидываясь мертвецом…

И пенились — шипели вина.

Возясь, перетащили в дом

Кровавый гроб два арлекина.

Над восковым его челом

Крестились, наклонились оба —

И полумаску молотком

Приколотили к крышке гроба.

Один — заголосил, завыл

Над мертвым на своей свирели;

Другой — цветами перевил

Его мечтательных камелий.

В подставленный сосуд вином

Струились огненные росы,

Как прободал ему жезлом

Грудь жезлоносец длинноносый.

1906

Мюнхен

АРЛЕКИНАДА

Посвящается современными арлекинам

Мы шли его похоронить

Ватагою беспутно сонной.

И в бубен похоронный бить

Какой-то танец похоронный

Вдруг начали. Мы в колпаках

За гробом огненным вопили

И фимиам в сквозных лучах

Кадильницами воскурили.

Мы колыхали красный гроб;

Мы траурные гнали дроги,

Надвинув колпаки на лоб…

Какой-то арлекин убогий —

Седой, полуслепой старик —

Язвительным, немым вопросом

Морщинистый воскинул лик

С наклеенным картонным носом.

Горбатился в сухой пыли.

Там в одеянии убогом

Надменно выступал вдали

С трескучим, с вытянутым рогом —

Герольд, предвозвещавший смерть;

Там лентою вилась дорога;

Рыдало и гремело в твердь

Отверстие глухого рога.

Так улиц полумертвых строй

Процессия пересекала;

Рисуясь роковой игрой,

Паяц коснулся бледно-алой —

Камелии: и встал мертвец,

В туман протягивая длани;

Цветов пылающий венец

Надевши, отошел в тумане —

Показывался здесь и там;

Заглядывал — стучался в окна;

Заглядывал — врывался в храм,

Сквозь ладанные шел волокна.

Предвозвещая рогом смерть,

О мщении молил он бога:

Гремело и рыдало в твердь

Отверстие глухого рота.

«Вы думали, что умер я —

Вы думали? Я снова с вами.

Иду на вас, кляня, грозя

Моими мертвыми руками.

Вы думали — я был шутом?..

Молю, да облак семиглавый

Тяжелый опрокинет гром

На род кощунственный, лукавый!»

Ноябрь 1906

Мюнхен

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

Опять над нею залучился

Сияньем свадебный венец.

За нею в дрогах я тащился,

Неуспокоенный мертвец.

Сияла грешным метеором

Ее святая красота.

Из впадин ей зияла взором

Моя немая пустота.

Ее венчальные вуали

Проколебались мне в ответ.

Ее глаза запеленали

Воспоминанья прежних лет.

На череп шляпу я надвинул.

На костяные плечи — плед.

Жених бледнел и брови сдвинул,

Как в дом за ними шел я вслед.

И понял он, что обвенчалась

Она не с ним, а с мертвецом.

И молча ярость занималась

Над бледно бешеным лицом.

Над ней склоняюсь с прежней лаской;

И ей опять видны, слышны:

Кровавый саван, полумаска,

Роптанья страстные струны,

Когда из шелестящих складок

Над ней клонюсь я, прежний друг.

И ей невыразимо гадок

С ней почивающий супруг.

1906

Серебряный Колодезь

ПОХОРОНЫ

Толпы рабочих в волнах золотого заката.

Яркие стяги свиваются, плещутся, пляшут.

На фонарях, над железной решеткой,

С крыш над домами

Платками

Машут.

Смеркается.

Месяц серебряный, юный

Поднимается.

Темною лентой толпа извивается.

Скачут драгуны.

Вдоль оград, тротуаров, — вдоль скверов,

Над железной решеткой,—

Частый, короткий

Треск

Револьверов.

Свищут пули, кося…

Ясный блеск

Там по взвизгнувшим саблям взвился.

Глуше напев похорон.

Пули и плачут, и косят.

Новые тучи кровавых знамен —

Там, в отдаленье — проносят.

1906

Москва

«Пока над мертвыми людьми…»

Пока над мертвыми людьми

Один ты не уснул, дотоле

Цепями ржавыми греми

Из башни каменной о воле.

Да покрывается чело,—

Твое чело, кровавым потом.

Глаза сквозь мутное стекло —

Глаза — воздетые к высотам.

Нальется в окна бирюза,

Воздушное нальется злато.

День — жемчуг матовый — слеза —

Течет с восхода до заката.

То серый сеется там дождь,

То — небо голубеет степью.

Но здесь ты, заключенный вождь,

Греми заржавленною цепью.

Пусть утро, вечер, день и ночь —

Сойдут — лучи в окно протянут:

Сойдут — глядят: несутся прочь.

Прильнут к окну — и в вечность канут.

Июнь 1907

Петровское

В ЛЕТНЕМ САДУ

Над рестораном сноп ракет

Взвивается струею тонкой.

Старик в отдельный кабинет

Вон тащит за собой ребенка.

Над лошадиною спиной

Оголена, в кисейной пене,—

Проносится — ко мне, за мной!

Проносится по летней сцене.

Прощелкает над ней жокей —

Прощелкает бичом свистящим.

Смотрю… Осанистый лакей

С шампанским пробежал пьянящим.

И пенистый бокал поднес…

Вдруг крылья ярко-красной тоги

Так кто-то над толпой вознес —

Бежать бы: неподвижны ноги.

Тяжелый камень стекла бьет —

Позором купленные стекла.

И кто-то в маске восстает

Над мертвенною жизнью, блеклой.

Волнуются: смятенье, крик.

Огни погасли в кабинете; —

Оттуда пробежал старик

В полузастегнутом жилете,—

И падает, — и пал в тоске

С бокалом пенистым рейнвейна

В протянутой, сухой руке

У тиховейного бассейна;—

Хрипит, проколотый насквозь