Анхель де Куатьэ - Медовая Жертва

• Название: Медовая Жертва
• Автор: Анхель де Куатьэ
• Издательство: Издательский Дом "Нева"
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2005

Смерти нет. Смерть только в жизни – смерть. И сила человека не в жёсткости удара, а в мужестве понимания и чистоте сердца. Да и сам человек – не кожа да кости, трясущиеся от страха. Человек – это тот, кто познал радость близости, тот, для кого жизнь – нескончаемый танец Света. Стать Человеком – значит пережить опыт духовной смерти. Ибо, «если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода». Страхи и иллюзии должны умереть, притязании и амбиции должны уйти в небытие. А иначе, как войти в таинство близости, где соединяются Двое? Такова «МЕДОВАЯ ЖЕРТВА».

Свобода – это взгляд в лицо собственному страху!

«Бабочка! Как танцует она шёлковыми крыльями, легковесная, любящая сладость! Танцуя, переносит она пыльцу с цветка на цветок, весельем своим созидает она близость!»

Сайт в Интернете, посвящённый Анхелю де Куатьэ: www.FourZero.net

---

Не ищете вы Другого, но в другом ищете вы свою мать и живёте потому в мире призраков. Плачете вы слезами детскими, а взрослых слёз не знаете вы, ибо нет слёз взрослых, но только детские. Так и я жил, так и я страдал, так и я ждал, что придёт ко мне мама моя и даст мне то, чего недостаёт мне, пока не понял я, что вырос уже из пелёнок и не матери своей должен я ждать, а жить в мире Других.

Да, одиноки вы, ибо нет в мире вашем Других. Измучены вы, ибо устали кричать во тьме спален холодных ваших, призывая мать. Нет, не желание своё должны вы пестовать, а самих Себя!

Тщетны усилия ваши себя обрести в другом, ибо как пустоту найти в пустоте? Но склоню я колена свои и боготворить буду всякого, кто поможет другому Другим быть через самого Себя! Нет, не к жертве призываю я вас, но к Жизни! Жертву прославили добродетели наши, но ничтожны они, ибо ничтожна жертва. Жертвовать желание – значит ничем не жертвовать!

Кажется вам, что велика жертва ваша. Кабы жертвовали вы сами Собой, то была бы Жертва! Но никто не примет от вас жертвы этой, ибо она непомерна, и потому нечего вам бояться!

За жизнь свою пережил я тысячи жизней – то были жизни моих желаний. И рождались они, чтобы погибнуть, и гибли они, чтобы в гибели своей созидать Жизнь, ибо то Жизнь, что созидается!

Гибли желания мои, и расточал я благовония на похоронах их, ибо гибель желаний даёт больше, чем желание могло бы взять: жертвуя иллюзией, ничего не теряю я, но лишь обретаю, и обретаю я самого Себя!

Не знаю я, кого именуют «маленьким человеком», ибо известно мне, что человек или есть, или нет его. А вы есть! – это знаю я точно, ибо не ощущаю себя одиноким, и потому говорю вам: "Вы Есть!".

Но не хотите вы самих Себя, а хотите другого, "бегством от одиночества" называете вы это безумие. Но разве есть у одиночества противоположность, к которой стремитесь вы?

Каким именем могли бы назвать вы противоположность одиночества вашего: любовью, взаимностью, дружбой? Нет, всё не то! Ибо нет у одиночества противоположности, кроме иллюзии, которой нет.

Кто же даст вам большее, когда и того, что есть у вас, не цените вы? Кого жалеете вы слезами нашими: казнокрадов и лихоимцев? Кого позволяете вы жалеть, когда жалеют вас? Казнокрадов и лихоимцев!

И поскольку разграбили вы сами себя, не успев ещё и стать-то самими Собою, то нет среди вас ни мужчин, ни женщин, а только тени да игры теней. В мире теней пребываете вы!

Самим Собою должны вы стать, а не представителем пола. Пол дан был вам от рождения, но вы и его растеряли, ибо не ценили вам данного! Чего ж желаете вы теперь?

Воистину, вас Самих умалили добродетели ваши! Не мужчину ищу я и не женщину, но ищу Человека! А с женщиной не могу не ощущать я себя мужчиной и с мужчиной тоже!

Не знаю я, что есть «счастье маленькое». Спросите у слепого, что смог прозреть, спросите у глухого, что снова способность обрёл слышать, спросите у безногого, что снова ходить стал, – каково счастье его?

И скажет он вам, что счастье его огромно! Так неужели же должны вы ослепнуть, оглохнуть и ног лишиться, чтобы узнать наконец сколь многое дано вам и сколь неблагодарны вы в спесивой жадности вашей!

Не знает эгоист печали, не знает уныния он и слабости, ибо знает эгоист Жизнь! Но трусите вы, добродетельные, ибо даже эгоизм измеряете вы через отношение ваше к другому, а не к самому Себе!

По отношению к самим Себе должны вы быть эгоистами, ибо супы готовятся не для тарелок, а для желудка, и одежду шьют не для вешалки, а для тела!

Вот почему одиночество ваше – не трагедия, а посредственность ума и слабость сердца!»

Загадкой, наверное, звучали мои слова для слушающих, однако они не прерывали меня и не сетовали, а плакали, ибо есть в мире вещи, которые понятны без слов, – это горе и радость.

«С горя и радости начинается наша жизнь, – думал я, глядя на слёзы их и улыбки, – но лишь от нас одних и зависит то, чем она завершится.

Кто не созидал, но брал и тратил, тот будет плакать, ибо накопил мусор. Кто привык слушать горе, только о горе и будет слышать, ибо горе нуждается в проговаривании!

Что скажут они о жизни своей, если бы теперь в ней ставилась точка? Как я жил? Многое сделал я, но разве же травинка, что родилась и погибла, отдав всё, что имела, и всё, что взяла, сделала не больше меня?

Во времени сгорят мои тексты, ибо даже если были бы они нетленны, разве же нетленно время? Дела мои и работа моя – лишь то, что не мог я не сделать, могу ли я похваляться делами своими?

Нет, эти весы играют против меня. Не в оценке деяний своих следует искать человеку ценность жизни своей, а в радости. Если радовался я, то не мог не радовать, а разве есть больше этого?

Вот скажите мне: "Завтра ты умрёшь". О чём буду думать я? Судорожно подводить итоги? Составлять смету моего добра? Припоминать свои добродетели? Как смешны были бы эти попытки!

Нет, я, верно, оглянусь назад, ибо пришло моё время к своему концу, и придут ко мне радости мои, сколько их есть у меня. Глупец назовёт их воспоминаниями, я же зову их Жизнью, ибо такова Жизнь.

"Нежна ли радость моя?" – вот о чём я спрошу себя в последний свой миг. И если увижу я на своих веках закрытых улыбки и смех, если увижу танец, что танцевал я с Другими, тогда и скажу я себе: "Нежна!".

Нет смирения во мне, нет, не смирился я и не проповедник смирения! Ибо утверждаю я радость в мире, что средь людей зовётся страданием и великой скорбью. Нет, нету в мире этом бунтаря большего, чем радующийся!

Смирение есть в страдании, смирение кровоточит в разрушении, но если утверждаю я радость – я Танцую! Кто ж осмелится назвать мой Танец смирением? Лишь тот, кто путает его с пляской!

Пусть скажут мне, что я безбожник, пусть скажут мне, что язычник я, пусть скажут даже, что я нигилист, пусть отступником меня назовут – сильнее рассмешить меня будет трудно, а я рад смеху!

Пусть скажут мне, что я всё потерял и ничего не имел, пусть скажут мне, будто бы то я творил, что нельзя создать! И теперь я буду смеяться, ибо назвали обличители мои то, что для меня пусто!

Пусть скажут мне, что нет правил; пусть скажут, что есть истина; пусть скажут, что всё тлен – я буду плакать от смеха! Пусть говорят! Ветер скажет мне больше, чем все эти иллюзии скопом!»

Смотрел я теперь на слёзы слушателей моих, обводил я их взглядом и видел, что лишь Заратустра не плачет, но смеётся. И захотелось мне, чтобы все смеялись, ибо нет ничего, кроме радости!

«У каждого из вас своя жизнь, и она одна, – так говорил я к собравшимся. – Зачем же слушать вам мои речи? Не слушайте никого, не торопитесь, а сядьте в тишине, закройте глаза и к самим Себе прислушайтесь.

В пустоту я предлагаю вам прыгнуть, ибо знаю, что в пустоте вашей найдётся Свет, которого нет дороже. Много Света в сердцах ваших, да слишком много зеркал, от того и захирел Он, тысячи раз отражённый.

Там, в пустоте вашей, увидите вы зеркала свои ти будете глядеться в них, заворожённые, но глядите лучше! – чужие лица смотрят на вас. Когда же поймёте это, то идите дальше. И снова зеркала, и снова лица чужие. Идите дальше!

Разобидится на вас пустота за небрежение ваше к зеркалам её и будет говорить вам о смерти, желая запугать своих обличителей.

И когда она скажет, что умрёте вы, если не будете смотреть в зеркала её, пожмите плечами и ответьте: "Я уже умер!". Ответьте и следуйте дальше.

И тогда возопит пустота ваша в гневе бессилия своего: "Смирись! Смирись, не то пожалеешь!". Но не бойтесь вы злобы её, а говорите ей: "Мёртвый смирится!"

Тогда станет она ластиться к вам, усмиряя гнев свои, лебезя: "Так ищи же опору, ищи опору себе! . А вы отвечайте ей: "Хочу я пасть!".

И тогда предстанет она в облике страшного паука с огромными клешнями и крестом на спине. Испугаетесь вы образа её, ибо знает она, чем пугать, – она пугает вас будущим.

Но и тогда вида не подавайте, будто боитесь, а пощекочите пауку брюхо его, ибо он боится щекотки. И тогда смеяться будет паук страшный, проясняя своё бессилие! Смейтесь же и вы с ним, ибо не страшится смеющийся!

Тут-то и смотрите, пока корчится в судорогах паук страха вашего: сейчас вы увидите Свет. Будет Он маленьким и бессильным, затерянным в пустоте паутины. Вы же возьмите Его в руки свои и накройте всем телом.

Далее произойдёт страшное: всё вокруг начнёт грохотать и сотрясаться, зеркала образов разобьются и посыплются на вас ранящими осколками, корни мнимых опор ваших начнут жаться к вам, словно злобные псы, в миг подобревшие, паутина пустоты вашей душить будет вас, страхи ваши копошиться в телах ваших будут, как навозные мухи и черви трупные...

Но не бойтесь! Испугаетесь – предадите Свет! Бойтесь предательства своего, ибо не другого, но самого Себя предаёте вы, предавая! Сжимайтесь, терпите и кричите во всю свою мощь заветное: "Нет!!!".

И когда достигнет нечисть ваша пика безумия своего, то услышите вы заветное: "Да!". То говорит Свет ваш, спасённый вами от страха вашего! А теперь должны вы сказать: "Довольно!".