Иван Баграмян - Так шли мы к победе

• Название: Так шли мы к победе
• Автор: Иван Баграмян
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания Маршала Советского Союза Ивана Христофоровича Баграмяна являются прямым продолжением его первой мемуарной книги «Так начиналась война». В них автор анализирует ход боевых действий советских войск на различных участках, где ему довелось принимать участие в руководстве войсками, возглавляя крупные штабы, командовать армией, а затем фронтом. С большой душевной теплотой рассказывает И. X. Баграмян о ратных подвигах наших солдат, офицеров и генералов, о встречах с видными советскими военачальниками, делится с читателями своими раздумьями о таланте и творческой инициативе прославленных советских полководцев и крупных политработников. Автор аргументирование разоблачает буржуазных фальсификаторов истории, принижающих роль Советских Вооруженных Сил в разгроме гитлеровской армии, и вносит новый значительный вклад в нашу военно-мемуарную литературу. Книга, несомненно, вызовет большой интерес у читателей.

---

Главные силы нашего фронта так далеко вырвались вперед, что между ними и 4-й ударной теперь пролегло огромное расстояние, которое и пришлось преодолевать дивизии, когда Ставка снова передала ее нам.

— А мы заждались вас, — сказал я командиру дивизии, вспомнив, что о передаче соединения нам сообщили еще в середине июля.

— Полтысячи километров тащились своим ходом по забитым войсками дорогам, виновато развел руками Карвялис. — Дни промелькнули как мгновения. Мы не имели передышки.

— Сколько дней вам нужно, чтобы отдохнуть и привести части в порядок?

— Нет-нет! — запротестовал комдив. — Дивизия готова сейчас же идти в бой.

Ознакомившись с боевым составом 16-й и ее состоянием после совершения длительного марша, я распрощался с генералом. Так Литовская дивизия вновь оказалась в составе нашего фронта. И, как оказалось впоследствии, весьма кстати.

Спустя несколько дней после этого из армии А. П. Белобородова стали поступать донесения — одно тревожнее другого. До шести пехотных дивизий, поддержанных сотней танков, ударили с севера на Биржай. На острие удара оказалась вырвавшаяся вперед 357-я стрелковая генерала А. Г. Кудрявцева, которая выдержала натиск превосходящих сил, поэтому противник стал обтекать ее с флангов. Связь с дивизией на время прервалась. Бои уже шли на северной окраине Биржая.

Замысел гитлеровского командования было нетрудно разгадать. Глубоким ударом на Биржай и далее на Паневежис противник стремился выйти на тыловые коммуникации 51-й и 2-й гвардейской армий, овладевших к этому времени районами Шяуляя и Елгавы и узким клином врезавшихся через Тукумс в Рижский залив. К нашему счастью, этот удар по времени не совпал с другим ударом противника по левому флангу 2-й гвардейской армии, который несколько дней тому назад мы успели отразить с крупными потерями для противника.

Немецко-фашистское командование явно нервничало, нанося несогласованные удары по уязвимым местам наших войск.

Учитывая, однако, какую опасность для нас мог представлять мощный удар противника по армии Белобородова, я решил усилить ее 22-м гвардейским стрелковым корпусом генерала А. И. Ручкина, находившимся в резерве фронта, и 19-м танковым корпусом генерала И. Д. Васильева, который поступил в мое распоряжение из резерва Ставки.

Доложив о случившемся А. М. Василевскому и поручив В. В. Курасову ускорить выдвижение корпусов Ручкина и Васильева в район Биржая, я направился к машине, чтобы выехать к ожидавшему меня самолету: мы с Хлебниковым вылетали к генералу Белобородову, На крыльце лицом к лицу столкнулся с худощавым стройным полковником с интендантскими погонами. Вытянувшись, он стоял передо мной, загораживая выход.

— Ну что, товарищ Саушин, что случилось? — нетерпеливо спросил я полковника, запыхавшегося от быстрой ходьбы.

— Вот… приказ вам на подпись… — отдышавшись, вымолвил он наконец.

— Какой еще приказ? — удивился я.

— О заготовке сена, товарищ командующий фронтом…

— Ну, нашли время для решения таких проблем, полковник! — сердито заметил провожавший меня начальник оперативного управления. — Не до того сейчас. Белобородов в тяжелое положение попал… Командующий спешит…

Федор Семенович Саушин виновато молчал, но дорогу не освободил, настойчиво держа перед собой проект приказа:

— Ведь без сена останемся, чем тогда будем кормить лошадей?..

Я вспомнил, как мы прошлой зимой вынуждены были кормить коней соломой, и заставил себя возвратиться в дом, где и подписал приказ, внеся в него необходимые поправки. Спустя три часа мы с Н. М. Хлебниковым были уже у генерала А. П. Белобородова.

Штаб 43-й армии, располагавшейся к тому времена юго-восточнее Биржая, оставался на месте, несмотря на прорыв войск противника. Артиллерийская канонада уже явственно доносилась до расположедия штаба. В штабе было обычное оживление. Ни малейшей растерянности и тревоги я, к своему удовлетворению, не заметил. Нас встретили ветераны армии: член Военного сонета генерал С. И. Шабалов и начальник штаба генерал Ф. Ф. Масленников.

— В Биржай прорвались фашистские части, — сразу жe сообщил начальник штаба. — Дивизия Кудрявцева окружена. Связь с ней пока не восстановлена.

— Где Белобородов?

— Нездоров, — огорченно вздохнул Масленников. — По всей вероятности, печень. А тут не ко времени и началось это…

Открыв дверь, ведущую в другую комнату, я увидел следующую картину: на кровати, придвинутой к столу, полулежал командарм и слабым голосом кого-то распекал по телефону. Увидев меня, он, прервав разговор и передав трубку адьютанту, попытался встать с кровати.

— JIежи, лежи, — остановил я его. — И докладывай, что случилось.

— Несчастье, товарищ командующий. Кудрявцев окружен.

— Об этом я уже знаю. Что с тобой?

— Да, ерунда какая-то, — досадливо махнул рукой командарм, — боли только сильные. Пройдет!

— А может, отправить тебя в госпиталь? Чем черт не шутит, вдруг станет хуже? — засомневался я.

— Ни в коем случае! — запротестовал Белобородов. — Разве я смогу находиться в госпитале, если здесъ такая обстановка?!

— Ну ладно, — согласился я, — Какие принял меры?

— Прежде всего я строго предупредил соседей, триста пятьдесят седьмой, позволивших обойти ее с флангов, приказал им установить с Кудрявцевым, связь и немедленно ударить по врагу, чтобы соединиться с окруженными. Перебрасываю две дивизии первого стрелкового корпуса с другого участка и создаю ударную группировку, для того, чтобы выбить противника из Биржая.

Узнав, что в его распоряжение идут 22-й гвардейский стрелковый и 19-й танковый корпуса, командарм повеселев, приказал адъютанту пригласить начальника штаба. Тут же он обсудил с генералом Масленниковым план использования подходивших корпусов и, согласовав со мной свое решение, продиктовал его начальнику штаба.

Уяснив обстановку, сложившуюся в полосе действий 43-й армии, я убедился, что в результате контрудара на Биржай образовался довольно широкий разрыв между ней и 51-й армией, который враг может использовать для удлра на Елгаву с востока. Чтобы предотвратить это и вместе с тем оказать содействие А. П. Белобородову в отражении контрудара противника на Биржай, я поручил В. В. Курасову передать Я. Г. Крейзеру мой приказ — быстро выдвинуть из-под Елгавы на восток стрелковую дивизию, усиленную танками и артиллерией, чтобы она вышла во фланг и тыл биржайской группировки немцев. Забегая вперед, хочу отметить блестящие действия 417-й стрелковой дивизии генерала Ф. М. Бобракова, осуществившей этот маневр. Расстояние в 50 километров ее воины преодолели в пешем строю за день, и дивизия угрожающе нависла над правым флангом ударной группировки врага.

Так началась подготовка к вызволению из окружения 357-й стрелковой.

История этой дивизии мне была хорошо известна. Соединение было создано в начале войны трудящимися Советской Удмуртии. Президиум Верховного Совета Республики вручил дивизии Знамя, которое воины соединения с честью и достоинством пронесли через самые суровые испытания войны. И вот этой дивизии угрожает смертельная опасность. Но я был уверен, что фашистам не удастся уничтожить ее, хотя бы потому, что сыны Удмуртии были закалены в непрерывных боях и никогда не падали духом. Да и в командира дивизии генерала А. Г. Кудрявцева я верил безгранично. Это был не только смелый, но и опытный, не терявшийся в любой обстановке военачальник.

Вскоре с окруженной дивизией была налажена надежная связь по радио и самолетами. Генерал Кудрявцев доложил, что все попытки фашистских войск уничтожить дивизию сорваны. Сказал, что тают боеприпасы, приходится беречь каждый патрон. Мы передали ему приказ: пробиваться на юго-восток, на соединение с главными силами армии.

Я немедленно связался с генералом В. В. Курасовым и приказал поставить командующему воздушной армией задачу сбросить в районе расположения дивизии максимально возможное количество боеприпасов, а самолетами вывозить раненых.

Генерал Курасов, пользуясь случаем, доложил, что на остальных участках фронта все благополучно. 6-я гвардейская продолжает медленно теснит противника. Попытки 51-й армии развить наступление на Ригу от Елгавы пока не имеют успеха, но 2-я гвардейская, овладев во взаимодействии с 39-й городом Кедайняй, продолжает продвигаться на запад.

Из Москвы в штаб фронта сообщили, что И. В. Сталин удовлетворил просьбу А. М. Василевского о подчинении нашему фронту стрелкового корпуса из 4-й ударной армии, но отказал в передаче нам танковой армии. Весть об усилении нашего фронта стрелковым корпусом меня обрадовала.

А тем временем, освободившись от части раненых и пополнив боеприпасы, А. Г. Кудрявцев предпринял обманный маневр: оставив небольшое прикрытие, он неожиданно для противника двинул главные силы в глубину леса, находящегося к юго-востоку, и сообщил в штаб армии, что будет пробиваться из окружения лесами на Тамашиунай и далее на юг, на соединение с 92-м стрелковым корпусом.