Владимир Сухомлинов - Пастух и девушка

• Название: Пастух и девушка
• Автор: Владимир Сухомлинов
• Издательство: Популярный научно-технический журнал ЦК ВЛКСМ и Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина "Юный техник"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

Наш земной, но не совсем обычный пастух, пастух-поэт, встречается с молодой инопланетянкой Яа, которая общается с ним не при помощи устной речи, а посредством вживленного еще в младенчестве приемно-передающего устройства. Пастух знакомит девушку с лесом, рекой, угощает молоком, приглашает на рыбалку. Девушке хорошо с пастухом. На ночлег Яа остается в его шалаше, а незадолго до рассвета уходит…

Первая история была опубликована в октябрьском номере «Юного техника» за 1986 год, вторая — в «Юном технике» № 9-11 за 1987 год.

---

Яа погладила руку Иона, написала: «Спасибо Вам. Вы всегда беспокоитесь обо мне как о дочери. И Вы так мудры…»

Вечером Яа получила письмо от Иэрга.

«Милая Яа! — писал он. — Мне рассказали о твоем поведении в экспедиции, а также о том, что ты проявляешь сейчас необъяснимое упрямство, отказываешься от трансплантации, тем самым выступая против общепринятых и прекрасных вещей и норм поведения. Ты бросаешь всем нам вызов. Это неправильно. Я не понимаю тебя, осуждаю и не хотел бы видеть до тех пор, пока ты не сделаешь операцию. Это важно для всех нас. С самыми добрыми пожеланиями — твой законный жених Иэрг».

«Ах-ах! — подумала Яа. — «Для всех нас» — какая трогательная забота. Лучше хотя бы из вежливости обрадовался, что я вернулась живою…»

К ночи снова был вызван дождь — наступил сезон полива, но ветер повернул в другую сторону, и струи дождя не бились в окно Яа. В наступившей тишине она еще сильнее ощутила всю тягостность немоты и одиночества. Хотя бы Ион вышел на связь и не оставлял ее надолго одну. Что с ней? Почему она стала так чувствительна и сентиментальна? Это как дурной тон. Раньше такого не случалось.

Выговор председателя

Октябрь наступил мягкий, солнечный. Лежебоке или соне могло и вовсе показаться, что до зимы далеко. К полудню становилось так тепло, что иногда над лугом у реки порхали робкие бабочки.

Пастух, хоть и перекочевал уже в деревенский дом и не выгонял стадо на выпас, поднимался по привычке ни свет ни заря. На рассвете чувствовалось — тепло истаивает на глазах. Солнце вставало раз за разом все позднее, в ложбинах стлался туман, который был густ и прохладен, как будто проказливые мальчишки растворили в воздухе молочное мороженое.

Пастух любил в эту пору ходить по грибы, он знал очень удачливые места, но нынче грибов было так много, особенно маленьких черношапочных груздей и ярких мухоморов, что даже не требовалось забираться в чащу. Однажды ему попался красноголовик, иначе говоря — подосиновик на крепкой, как ствол березы, ножке. А ведь он считается исчезнувшим. Пастух, однако, верил в силу и неутомимость земли, как и в то, что наступит время, когда на нее вернется многое из утраченного. Ведь возвратились же в реки, стоило только на деле захотеть людям, очень многие рыбы.

Прохладным октябрьским утром, едва пастух, вернувшись из лесу, выложил грибы из лукошка в таз, он услышал, что возле дома застучал и замолк мотор вездеходного мотоэлектротракторишки. Обычно он работал бесшумно, как швейная машинка, но тут, видно, что-то случилось, а запчастей на складе не оказалось. Пастух вышел на крыльцо.

— Эй, пастух! — крикнула ему секретарь правления колхоза, девушка веселая и разбитная. — Тебя председатель зовет. Подвезти или сам доберешься?

— Доберусь, не беспокойся! — отозвался пастух.

— Как знаешь! — засмеялась девушка. — А то бы подбросила! Мне как раз по пути!

— Спасибо, я сам, — сказал пастух. — Да и грибы разобрать нужно. Целое лукошко собрал.

— Была охота! В магазине готовые продаются. Шампиньоны. Как будто не знаешь.

Девушка завела мотор и махнула на прощание рукой, потом заглушила двигатель.

— Ты бы, пастух, поставил наконец телефон. А то один без связи остался.

— Мне и без телефона хорошо. У меня своя связь.

— Ну-ну, — засмеялась девушка снова. — Связист ты наш ненаглядный!

И она резко тронула с места.

Пастух вернулся в дом, разобрал грибы, спустил их в погреб, а затем быстро собрался. Он знал нрав председателя — тот терпеть не мог болтунов и опаздывающих.

Поднимаясь по лестнице в кабинет председателя, пастух понял, что колхозный голова давно на месте: пахло его любимым табаком сорта «Особенный». Когда председателя спрашивали, где он достает этакую дрянь, тот односложно и загадочно отвечал: «Из старых запасов» — и гладил лысую голову, довольно хмыкая. Запасам было, наверное, лет сто. Кто-то из бывших колхозных курильщиков разведал, что такой сорт табака выпускался в семидесятых или восьмидесятых годах прошлого, XX века.

Председатель восседал за огромным столом, изучая какие-то бумаги. В уголке его рта застыла большая трубка. Что она большая, было видно даже на фоне добродушного и просторного председателева лица.

— О, пастух! Садись, друг любезный. Жду тебя. Молодец, шустро прибыл!

— А что, бывали случаи? — с ехидцей спросил пастух, зная, что председатель не любит поддакивателей, чем он сильно нравился пастуху.

— Нет-нет. Шучу. Ты у нас не опаздываешь, птичка ранняя… Кстати, друг любезный. Ласка твоя любимая, говорят, опять захворала?

— Это правда, — огорченно сказал пастух. — Уж и не знаю, что делать. Беда. И то с хозяйкой делали, и это — не помогает пока. Но ничего, поднимем на ноги. Ласка у нас существо нежное, но стойкое.

— Ладно, думай, — рубанул председатель рукой воздух и пыхнул трубкой. — Я-то по другому поводу вызвал. Тут, понимаешь, получил я на днях нагоняй. Да что там нагоняй — разнос настоящий!

Пастух удивленно взглянул на председателя. Тот продолжал:

— Был я в районе, и там мне рассказали, что летом с тобой встречался сотрудник космической разведки и ты его, между нами говоря, обвел вокруг пальца. Мне-то, конечно, сказали иначе — дезинформировал. То есть сказал якобы, что какой-то конкретной ночью ничего подозрительного не видел и не слышал. Но выяснилось, что специальные приборы — их показания, правда, были расшифрованы позже — говорят о другом.

— О чем о другом? — спросил пастух, как бы ничего не понимая.

— Ну, что в нашем районе находились инородные космические тела. Зафиксированы отклонения в магнитном поле, а на лугу, недалеко от твоей сторожки, возле старого дуба, обнаружены продукты горения неизвестного топлива.

— И что же?

— И то. Все вокруг тебя крутится. Вокруг избушки твоей на курьих ножках.

Пастух молчал, загадочно улыбаясь.

— Что молчишь? Дезинформировал или не дезинформировал?.

Пастух сказал:

— Не дезинформировал.

А что же тогда? — пыхнул трубкой председатель.

— Обвел вокруг пальца, — с улыбкой ответил пастух.

Председатель вскочил с кресла, колобком выкатился в центр кабинета.

— Я так и думал! Знаю тебя, друг любезный! — Лредседатель заходил по комнате, потирая руки.

Пастух оставался спокоен.

— Хорошо, что я так им и сказал, что не мог ты, простая душа, дезинформировать. Если бы, сказал я, пастух что-нибудь видел — не стал бы юлить… Знал я, знал заранее, что покрыть тебя нужно!.. Поэт-стихотворец!.. Ночами ему не спится! Муза к нему прилетает!..

Голос председателя гремел весенним громом.

— Ну и что? — остановился он напротив пастуха. — И как ты с пришельцами общался? Стишата свои небось читал?

Пастух молчал.

— Ну, скажи, скажи, друг любезный. Мне-то скажи, — пыхтел председатель трубкой.

— Хорошо общался, — ответил пастух. — Вежливо. Сказал, что хозяйство наше передовое.

— Ага, — прервал его председатель. — Говори-балакай. Так я тебе и поверил… Я тебе не звездная разведка и не космометеопрогноз!

Он махнул рукой:

— Ладно, иди. Жду от тебя к Октябрьским праздникам оду в честь передовиков. Вон как люди-то работают! У соседей, смотришь, и там химия, и тут речку отравили. А у нас — и чистота, и хозяйство с прибылью!

— Да, округу нашу вы бережете! За то любим и ценим, — сказал пастух.

— Ладно, говори-балакай, стихотворец! — зашумел председатель, улыбаясь. — О черт, пора трубку выбить! Заходи просто так, скучаю без тебя!..

По дороге домой пастух перебирал в памяти детали разговора. Смотри-ка, доискалась космическая разведка — не прошло и года! Но председатель, спасибо ему, выручил. Словно сердцем почувствовал, что ничего важного пастух не сообщил бы косморазведчикам. Не рассказывать же было про встречу с Яа. Про их ночную прогулку: беседу у берез, про молоко. Тут бы и сам председатель его не поддержал. «Как Яа? Какая Яа?.. Мало тебе красавиц в колхозе? До сих пор холостым ходишь. Вон, например, секретарша у меня — чем не невеста? С высшим филологическим образованием. компьютер освоила. И машину водит… Свободный художник!»

Трудно даже представить шквал его ругательств…

Иногда пастуху казалось, что случившееся той летней ночью было не с ним вовсе, а пригрезилось. Но ведь совсем не обман — маленькая звездочка, что мерцает на лоскутке живой переливчатой материи. Он положил эти памятные вещицы на стол в тесноватой комнатке на чердаке, где зимой читал долгими часами и писал стихи. Пастух в последнее время все чаще вспоминал Яа, и ему казалось, что серебристая девушка с далекой планеты была не очень счастливой. Он думал даже, что она была, как и он, совсем-совсем одинока. А одинокий человек на чужой планете должен осознавать себя в тысячу раз более одиноким, и только если понять это, можно понять и его. Наверное, он немножко понял Яа, хотя тогда тем более странно, что она ушла, не попрощавшись. Ведь если ты понял кого-то, он должен обязательно это почувствовать. Обидно, что очень часто мы не понимаем даже тех, кто рядом с нами, даже близких. Смотрим и не видим, считаем, что все у них презамечательно, и скупимся всякий раз на ободряющее, доброе слово, а людям, оказывается, плохо и одиноко, и для поддержки им нужно совсем немножко — одно сердечное словечко. Но где, где оно?..