Александр Окороков - Секретные войны Советского Союза

• Название: Секретные войны Советского Союза
• Автор: Александр Окороков
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27278-5

Сразу после Второй мировой войны Советский Союз был втянут в череду непрекращающихся конфликтов по всему свету – на азиатском, африканском и южноамериканском континентах, в пустынях, джунглях и непроходимых лесах. Упоминания об этих "незнаменитых" войнах редко появлялись в открытых источниках, их ветераны давали подписку о неразглашении, победы и подвиги замалчивались, а бесценный опыт так и не был востребован. Даже после распада СССР подобная информация публиковалась крайне скупо, обрывочно, разрозненно. Данная книга стала настоящим прорывом. Это – первая полная энциклопедия ВСЕХ локальных войн с участием бывшего СССР. Впервые в отечественной литературе на основе недавно рассекреченных документов государственных и ведомственных архивов, а также воспоминаний ветеранов рассказано обо всех военных конфликтах второй половины XX века, в которых принимали участие советские и российские солдаты и офицеры.

---

Таким образом, соотношение сил и средств у 38-й параллели к началу военных действий было в пользу КНА: по пехоте – в 1,3 раза; артиллерии – в 1,1 раза, танкам и САУ – в 5,9 раза, самолетам – в 1,2 раза, однако в последнем случае следует заметить, что летный состав КНА в основном не закончил обучение. К маю 1950 года было подготовлено лишь 22 летчика штурмовой авиации и 10 летчиков-истребителей [1104].

Здесь уместно кратко охарактеризовать позицию СССР в корейской проблеме и в первую очередь в вопросе участия советских военнослужащих в войне на стороне Северной Кореи. Как свидетельствуют доступные сегодня документы из отечественных архивов, первоначально использование советских войск в корейской войне не предполагалось. В Кремле понимали, что прямое участие Вооруженных сил СССР вызовет негативную реакцию в США и в мире. Было очевидно, что Советский Союз будет обвинен во вмешательстве во внутренние дела суверенной Кореи. Более того, Москва располагала информацией о том, что вторжение армии Северной Кореи на территорию Южной будет рассматриваться в европейских кругах как прелюдия аналогичному наступлению СССР в Германии. Исходя из этого, руководство СССР с началом войны в Корее сделало четкую установку на ее ведение силами Корейской народной армии с привлечением ограниченного числа советских военных советников. Причем находившиеся в стране советники должны были руководствоваться следующими правилами:

1. Советники самостоятельно приказы и распоряжения войскам армии не издают.

2. Командование армии не решает самостоятельно вопросов подготовки, организации и ведения боевых действий без участия военных советников.

3. Главное в работе советников в ходе войны и боевых действий – оказание помощи командованию армии во всесторонней оценке обстановки и принятии грамотных в оперативно-тактическом отношении решений с целью разгрома группировок противника или выхода из-под его ударов с использованием всех сил и возможностей армии.

4. Советники могут запрашивать любые сведения от отделов и служб армии с информацией об этом своему подсоветному или начальнику штаба армии.

5. Взаимоотношения советников с подсоветными и офицерским составом армии строятся на взаимном уважении, доброжелательности и выполнении требований Уставов КНА.

6. Обеспечение советников всем необходимым для жизни, служебной деятельности возлагается на командование армии [1105].

Изменение политики в вопросе участия советских военнослужащих в боевых действиях, как ни странно, было во многом спровоцировано самими американцами.

Во-первых, захват территории КНДР дал бы США непосредственный выход не только к сухопутной границе дружественного СССР Китая, но и непосредственно к советской. Во-вторых, победа Соединенных Штатов, как уже отмечалось, серьезно изменила бы военно-стратегическую обстановку на Дальнем Востоке в пользу США. В-третьих, к этому времени серьезно возросла напряженность в дальневосточном приграничье. Участились случаи нарушения воздушного пространства СССР американскими разведывательными самолетами. А 8 октября 1950 года произошел беспрецедентный случай – два американских штурмовика F-80 "Шутинг стар" нанесли бомбовый удар по базе ВВС Тихоокеанского флота в районе Сухой Речки [1106]. По сведениям же редакции журнала "Посев", таких налетов на аэродромы советского Приморья было совершено до десяти, в результате которых были уничтожены и получили повреждения свыше ста самолетов [1107].

Таким образом, роли главных участников корейской войны были определены уже в первые дни конфликта. Развивавшийся первоначально как гражданская война, он вскоре трансформировался в крупную локальную войну, в ареал которой попало более пятидесяти стран.

Существует немало версий о начале войны в Корее. Пхеньян и Сеул всю ответственность за развязывание конфликта неизменно возлагают друг на друга. Северокорейская версия звучит следующим образом. 25 июня 1950 года южнокорейские войска значительными силами совершили внезапное нападение на территорию КНДР. Силы Корейской народной армии, отразив натиск южан, перешли в контрнаступление. Лисынмановские войска вынуждены были отступить. Развивая наступление, части КНА продолжали наступление и за короткое время овладели большей частью территории Южной Кореи [1108]. Причем нападение Южной Кореи северокорейскими властями, очевидно, предвиделось еще за месяц до начала войны. Во всяком случае, по данным американской разведки, уже с середины марта 1950 года из зоны глубиной до 5 км, примыкающей к 38-й параллели, проводилась эвакуация мирного населения.

Иной версии придерживались представители Юга. 25 июня 1950 года в 4 часа 40 минут войска КНДР внезапно вторглись в Южную Корею. 75-тысячная армия северян пересекла 38-ю параллель и атаковала шесть стратегических пунктов вдоль нее, широко используя авиацию, артиллерию и бронетанковые части. Параллельно с этим КНА высадила на южнокорейское побережье два морских десанта. Таким образом, получается, что КНДР развернула хорошо спланированную широкомасштабную агрессию. За последние десять лет опубликовано немало документов и свидетельств, в той или иной степени подтверждающих южнокорейскую точку зрения. Однако по сей день остается ряд нерешенных вопросов, ответы на которые могли бы изменить общепринятые представления о начале войны в Корее.

Введенные к настоящему времени в научный оборот данные о наращивании вооружения Севера и Юга убедительно свидетельствуют о том, что к войне готовились обе стороны. Причем и Ким Ир Сен и Ли Сын Ман рассматривали силовые методы как единственную возможность создания объединенной Кореи. Однако в отличие от Пхеньяна, скрывавшего свои планы нападения на Юг различного рода инициативами "о мирном объединении" Кореи, сеульские власти выступали с жесткими милитаристическими заявлениями. Да и сам южнокорейский лидер, по словам первого американского посла в РК Джона Муччио, "был чрезвычайно авторитарен, несмотря на постоянные утверждения о стремлении к подлинной демократии в Корее. Идеей фикс Ли Сын Мана являлось объединение Кореи под его руководством. Это стало бы жемчужиной в его долгой политической карьере" [1109]. Ли Сын Ман неоднократно призывал "предпринять наступление на Пхеньян". В 1949 году он прямо заявил, что войска Республики Кореи "готовы вторгнуться в Северную Корею", что "составлен план удара по коммунистам в Пхеньяне". Осенью этого же года южнокорейский министр обороны Син Сен Мо заявил: "Наша армия национальной обороны ждет только приказа Ли Сын Мана. Мы располагаем силами, чтобы, как только будет отдан приказ, в течение одного дня полностью занять Пхеньян и Вонсан" [1110]. 19 июня 1950 года, всего за шесть дней до начала боевых действий, Ли Сын Ман объявил: "Если мы не сможем защитить демократию от "холодной войны", мы добьемся победы в горячей войне" [1111].

Все эти высказывания, несмотря на нарочитую агрессивность, граничащую с провокацией, не были пустым звуком, для того чтобы лишь запугать Север. Об этом наглядно свидетельствуют другие документы. Так, 2 мая 1949 года советский посол Т.Ф.Штыков направляет шифрограмму Сталину, в которой говорится, что в связи с "планами вооруженного вторжения на Север" Южная Корея наращивает численность кадровой армии национальной обороны с 56,6 тыс. до 70 тыс. Только в районах, прилегающих к 38-й параллели, размещено около 41 тыс. солдат и офицеров. На линии соприкосновения северян и южан происходили многочисленные вооруженные столкновения с человеческими жертвами.

Войне предшествовали многочисленные приграничные вооруженные конфликты, провоцируемые обеими сторонами [1112]. Так, только в январе-сентябре 1949 года, по сведениям авторов книги "Локальные войны: история и современность", южнокорейские части более 430 раз нарушили демаркационную линию, 71 раз пересекли воздушные границы, 42 раза вторглись в территориальные воды КНДР [1113]. Во второй половине 1949 года конфликты приобрели еще большую интенсивность. Всего же в 1949 году батальоны и полки 1-й, 8-й и Столичной южнокорейских дивизий, специальные отряды "Хорим" и "Пэккор", а также полицейские подразделения совершили 2617 вооруженных вторжений за 38-ю параллель [1114].

Во время одного такого боя 12 июля 1949 года на Ондинском направлении северяне взяли в плен трех военнослужащих 18-го полка. При допросе они показали, что командование проводило с ними секретные беседы, из которых следовало, что "южнокорейская армия должна упредить северян и нанести им внезапный удар", чтобы овладеть всей Северной Кореей [1115]. Представляют несомненный интерес и письма Ли Сын Мана американскому политологу Роберту Т.Оливеру. 30 сентября 1949 года президент РК направил ему приглашение на консультативную работу в Сеуле в своей администрации, в котором отметил, что "сейчас психологически наиболее подходящий момент", чтобы освободить Север Кореи. "Мы оттесним часть людей Ким Ир Сена в горный район и там заморим их голодом… Я полагаю, что Советский Союз не будет настолько глуп, чтобы начать вторжение в настоящее время". В заключение Ли Сын Ман просил Оливера по соответствующим каналам информировать о сложившейся в Корее ситуации президента Трумэна [1116]. Таких высказываний можно привести много. Но ограничимся лишь словами главы американских советников в КР генерала Робертса. В январе 1950 года на одном из совещаний южнокорейского правительства он заявил, что "план похода – дело решенное. Хотя нападение начнем мы, все же надо создать предлог, чтобы иметь справедливую причину" [1117].