Герберт Розендорфер - Большое соло для Антона

• Название: Большое соло для Антона
• Автор: Герберт Розендорфер
• Издательство: Лабіринт
• Жанр: Современная проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7101-0092-7

Эта книга – первое русскоязычное издание современного немецкого писателя Герберта Розендорфера, куда вошли романы «Большое соло для Антона» и «Латунное сердечко, или У правды короткие ноги».

Антон Л… герой романа «Большое соло для Антона», просыпается однажды утром единственным человеком на Земле. Его поиски потерянного мира должны доказать правду Малларме: «Конечная цель мира есть книга».

Ироническая проза Розендорфера – это призыв к современному человеку, притерпевшемуся к окружающим его нелепостям и уже их не замечающему, взглянуть на себя со стороны, задуматься над тем, что он делает и зачем живет.

---

Большая птица с узкими крыльями отделилась от новоготического филигранного шпиля башни, Птица медленно кружила над башней. К ней присоединилась вторая птица. «Соколы, наверное», – подумал Антон Л., ему стало зябко.

Обе пары чулок, которые Антон Л. сунул в карман, оттопыривали пиджак. Это очень действовало на нервы. Он сел на скамейку, стоявшую в тенистой аллее, проходящей параллельно улице, вокруг большой площади, и снова вознамерился надеть чулки. Он снял оба ботинка и как раз надевал левый чулок, когда из дома на противоположной стороне площади донесся громкий собачий лай. Антон Л. поднял глаза. Лай буквально захлебывался. Так лают только собаки, которых мучают. Затем что-то зазвенело. Прямо через закрытое окно первого этажа одного из жилых домов выпрыгнула большая собака. Вслед за ней выпрыгнула маленькая собачка. Собаки быстро помчались через площадь мимо Антона Л. и исчезли за церковью.

Потовыделение буквально одолевало Антона Л.

«Вот оно и пришло, – думал он. – Ты мертв. Ты умер. Вероятно, ты умер ночью. Вечные разговоры о набухании солнечного сплетения. И вот теперь я умер от набухания солнечного сплетения. Естественно. Бледный свет ночью, это была…»

Антон Л. снова снял левый чулок и влез в ботинки.

«…Это была смерть. А вот это, это жизнь после смерти. Я не вижу никого и никто не видит меня. И я совсем здесь не хожу. Вероятно, я лежу, то есть мой труп лежит в кровати, наверное, сейчас его как раз забирают. Старому Хоммеру, наверное, очень жутко. Так ему и надо. Может быть, ему так жутко, что он будет вынужден из этой квартиры съехать и перебраться на другую…»

Он положил чулки на скамейку и пошел прочь.

«Наверное, после этого все остается таким, как ты видел его напоследок. Нет, в последний раз я видел финансовое управление иным. И церковную колокольню тоже, вчера, в половине пятого. Тут что-то не так, потому что башенные часы все еще идут. Но я никогда не видел бегущего через площадь перепела. Это рай или?… Для ада это бы было… Ад должен быть более неприятным. Я никогда не верил в ад. Или все останется не так, как сейчас. Может быть, это будет так лишь первое время, в первые часы после смерти. Скажет ли Киттельманн снова, что и она этой ночью чувствовала себя плохо?»

Антон Л. пошел привычным путем домой.

«Или я брежу. Я сегодня ночью сошел с ума. Особый вид сумасшествия, когда больше не воспринимаешь других людей. Вот здесь через дорогу перебежал перепел. Это может быть лишь бредовое видение. Я не вижу никого, но все видят меня. Хорошо, что я в церкви не снял еще и штаны. Но почему же я тогда не смог попасть в финансовое управление? Я же ведь мертв…»

Он побежал. Перебежав наискось улицу, он побежал дальше. Он дергал двери всех домов, двери всех магазинов. Все они были заперты. Перед булочной – неподалеку от дома, где он жил, – он достал из городской мусорной корзины, укрепленной на столбе уличного указателя, пустую пивную бутылку. Он достал ее и изо всех сил швырнул в витрину магазина. Бутылка разлетелась на сотню осколков. Витрина лишь треснула. Антон Л. снова побежал по улице. Второй пивной бутылки он не нашел, даже в других мусорных ящиках. Но на мостовой перед домом номер 4 (Антон Л. жил в доме номер 2) один из плоских камней лежал неплотно. Антон Л. заметил это, когда наступил на один угол камня – другой край поднялся вверх. За этот край он его смог ухватить и вытащить. С камнем из мостовой он помчался обратно к булочной. Он размахнулся и бросил. На этот раз стекло разлетелось вдребезги. Большие осколки, словно чешуя, падали вниз и там разбивались на мелкие кусочки. Камень из мостовой упал около витрины со стороны улицы. Антон Л. поднял его и швырнул в следующую витрину. Она принадлежала цветочному магазину. Это стекло тоже разбилось. На этот раз камень упал внутрь.

Антон Л. тяжело дышал. Он крепко ухватился за столбик, на котором был укреплен дорожный знак, Где его шерстяная жилетка? Он оставил ее лежать на ступенях церкви. В нем зародилось подозрение, подозрение, которое мучило его в детстве…

«Я не мертв и даже не сошел с ума, – подумал он. – Они прячутся. Они все незаметно ушли и теперь прячутся».

В детстве у него было подозрение – чрезвычайно эгоцентричная картина мира, – что мира как такового нет вообще, что перед ним – Антоном Л, – взрослые, вообще все остальные этот мир лишь разыгрывают. Его подозрение основывалось на факте, что зачастую многие люди так похожи друг на друга. Они не похожи друг на друга, предполагал маленький Антон Л., это тот же самый человек, только в другой роли. Даже свою мать Антон Л. не исключал из подозрения; нет. именно она дала ему повод для подтверждения его подозрения. Однажды маленький Антон Л. сказал ей прямо в лицо, что он о ней думает. Мать засмеялась и попыталась успокоить ребенка. Антон Л. посчитал это ложью. Однажды ему встретился человек, который как две капли воды был похож на его умершего деда. Дело было перед Рождеством. Мать пошла с ним на рождественский базар, который в то время выглядел весьма жалко. Ведь тогда шла война. Старик посмотрел на маленького Антона Л., а затем быстро отвернулся. «Вот теперь он себя и выдал», – подумал тогда Антон Л. Подозрение всплывало на протяжении всего его детства и даже позднее, в юности. Это делало его недоверчивым.

Антон Л. перешел улицу и прошел мимо дырки в тротуаре напротив дома номер 4. Отдельные собаки все еще продолжали тявкать в домах. Он как раз собирался открыть дверь дома номер 2, как вдруг почувствовал голод, который, правда, проявился уже час назад. Антон Л. посмотрел на часы. Было одиннадцать часов.

«Все-таки они мне кое-что оставили», – подумал он. Он пошел назад к булочной и осторожно вынул оставшиеся в нижней части витрины острые остатки стекла. На витрине оказалось всего немного. Булочник по возможности продает всю дневную продукцию, даже то. что лежит на витрине. Антон Л. через витрину вошел в магазин. Но и полки оказались почти пустыми. Лишь одна была заполнена хлебными буханками. В корзине лежали булочки, вероятно, вчерашние. Антон Л. пошарил под прилавком и обнаружил стопку пластиковых пакетов. Он взял один из них и наполнил его булочками. Они оказались достаточно мягкими. Когда он уже собирался снова выйти через витрину, ему пришла идея. Он поставил пластиковый кулек и через магазин прошел в задние помещения. Там он нашел палку с широкой дощечкой на конце: своеобразная лопата, которой пекари достают из печи хлеб. Он взял лопату с собой и разбил ею стеклянную дверь в молочном магазине госпожи Преглер. Там в холодильнике, который все еще держал холод, он взял кусок масла.

На другой стороне улицы располагался магазин деликатесов. Здесь Антону Л. пришлось не только разбивать витринное стекло, но и взламывать решетчатые жалюзи. Он взял себе банку сардин, банку маринованных огурцов и стопку нарезанных кружков колбасы. Все это он сложил во второй пакет. Но в пакете все еще оставалось место. Он взял с собой еще нарезанную вареную ветчину, банку меда, палку колбасы салями, треугольный сыр, еще одну палку салями, затем выложил банку с медом и взял вместо нее бутылку французского красного вина. Для второй бутылки в пакете места уже не хватило. Ему пришлось сунуть ее в карман куртки. Но теперь он уже не мог пролезть через решетчатые жалюзи. Антон Л. пошел через магазин. Незапертая дверь вела в кабинет директора. Там он нашел ключи. Один из ключей запирал жалюзи, но они больше не складывались, потому что были выгнуты. Но другой ключ подходил к замку двери заднего выхода из кабинета, который вел на лестничную площадку дома. Третий ключ открывал входную дверь дома. Антон Л. с обоими пластиковыми пакетами снова вышел на улицу рядом с магазином. Он запер за собой дверь. «Странно, – подумал он сразу же после этого, – зачем я снова ее закрыл?» И спрятал ключ. Пекарская лопата по-прежнему стояла у разбитой магазинной двери.

III Танго дворецкого

Антон Л. кроме всего прочего был в определенном смысле и периодическим пьяницей или, говоря правильнее, он был периодическим пьяницей, причем дважды. Вполне вероятно, что при этом речь шла о большом цикле малого цикла; Антон Л. прожил еще недостаточно длинную жизнь, чтобы в ней можно было уже определить закономерность периодических циклов. Антон Л. пережил уже два периода запоев, один в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет (он начал пить незадолго до выпускных школьных экзаменов; перерывы в его учебе на факультете народного хозяйства были связаны с неприятными, так никогда и не выясненными событиями в периоды запоя, когда «мокрые» периоды уже начали плавно переходить друг в друга), второй закончился незадолго до вступления Антона Л. на финансовую службу. Господин Хоммер об этих периодах так никогда и не узнал, иначе Антон Л. никогда бы не был принят служащим в финансовое управление, а уж тем более не стал бы постояльцем Хоммеру. Сам господин Хоммер с удовольствием выпивал стакан пива. При случае он открывал вечером перед телевизором бутылку вина. Антон Л. тоже получал пиво или стакан вина, когда он вместе с господином Хоммером следил за судьбами непростой английской семьи. Само собой разумеется, господин Хоммер никогда бы не потерпел у себя в постояльцах пьяницу. Между прочим, он даже своей жене и своей дочери запрещал употреблять алкогольные напитки. Он считал, что алкоголь наносит женскому организму вред. «А кроме того, – сказал он однажды, – достаточно и той проблемы, что Марианне приходится сидеть здесь совершенно голой; а если еще представить в ее руке бокал шампанского – это бы выглядело уже совсем вакхически». Слово «вакхически» было известно господину Хоммеру из другого любимого им телевизионного сериала. Антон Л. этот сериал не смотрел, так как показывали его днем. Господин Хоммер иногда по вечерам о нем рассказывал. Судя по рассказам господина Хоммера, герои этого сериала – французские граждане – были, видимо, группой примерных хулиганов (их было, кажется, трое), и неясным оставалось то, откуда эти ребята брали деньги на жизнь, но они, видимо, владели каким-то секретом, с помощью которого завоевывали симпатии зрителей. Это практически все, что касалось сюжета. То, что после сжатого сообщения выглядит как подлость, при пестром изображении начинает превращаться в героический поступок.