Сергей Довлатов - Переводные картинки

• Название: Переводные картинки
• Автор: Сергей Довлатов
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Вычеркну-ка я этот дурацкий абзац. Зачем он нужен?!"

Но внутренний голос ему отвечает:

"Что ты делаешь, ненормальный? Ведь это же как минимум шесть рублей. Кило говядины на рынке..."

Не будем отвлекаться. В Америке гонорары непосредственно зависят от числа реализованных книг. И начал я тогда заходить в магазины. Особенно в "Барнс энд Ноубл", который рядом. Начал я следить, убывают ли мои пестрые книжки. В первый же день компьютер указал: магазином заказано шесть экземпляров. Маловато, думаю. Расхватают за час. День спустя компьютер поделился: те же шесть экземпляров имеются в наличии. На пятый день - такая же картина. На шестой день произошла сенсация. Количество экземпляров резко сократилось от шести до пяти. Ликуя, я возвращаюсь домой. Вечером заходит мой отец, живущий по соседству. "Вот, - говорит, - приобрел твою книгу. От тебя ведь не дождешься. Подпиши".

Что ж, думаю. В Америке 4000 специализированных книжных магазинов. И еще 28 000 магазинов, где среди других товаров продаются книги. Если в каждый из них зайдет по одному моему родственнику, уже неплохо.

И еще я подумал: случись все это у меня на родине! Я выпускаю новую книгу. "Литературная газета", например, печатает восторженную статью Льва Аннинского, украсив ее моими детскими фотоснимками. Я мгновенно становлюсь знаменитым. Бываю в Доме творчества. Ужинаю в ЦДЛ с Юнной Мориц. (Белла Ахмадулина рыдает от зависти.) Официант интересуется: "Над чем работаете, Сергей Донатович?" В общем, живу как человек. А здесь?

В Америке меня знают пять тысяч читателей, критиков и журналистов. Книги некоммерческие, "серьезные", расходятся микроскопическими тиражами. Переводные - тем более.

Тут уж не до славы. Спасибо, что вообще печатают. Есть люди гораздо более одаренные, которые совсем не издаются по-английски. Это, к примеру, Марк Гиршин, Наум Сагаловский, Вагрич Бахчанян. Из журналистов - Петр Вайль, Александр Генис.

Да и вообще литература в Америке не такое уж престижное занятие. Писатель здесь не олимпиец, а чаще всего - бедный, мрачноватый человек. Обладатель не самой редкостной профессии. Да и слово "писатель" воспринимается на Западе как-то иначе. Автор "Войны и мира" здесь "писатель". И тексты на консервных банках создают - "писатели".

Однажды я спросил Воннегута, который живет между Лексингтон и Третьей:

- Вас, наверное, тут каждый знает? Воннегут ответил:

- Десять лет я гуляю здесь с моим терьером. И хоть бы один человек закричал мне: "Ты Воннегут?!"

Известен ланчонет, где каждое утро можно встретить Исаака Башевиса Зингера. И ни одного поклонника кругом. А теперь представьте себе, москвичи вдруг узнают, где, допустим, опохмеляется Егор Исаев!

Войнович как-то раз приехал из Германии. Поселился в гостинице на Бродвее. И понадобилось ему сделать копии. Зашли они с женой в специальную контору. Протянули копировщику несколько страниц. Тот спрашивает:

- Ван оф ич? (Каждую по одной?) Владимир Николаевич говорит жене:

- Ирка, ты слышала? Он спросил - "Войнович?" Он меня узнал! Ты представляешь?!.

Писателям, уезжающим в Америку, есть смысл задуматься:

"Зачем я еду? Чего добиваюсь? Какие преследую цели?"

Если кто-то гонится за деньгами, пусть не спешит. Если за славой - тем более. Лавры Бродского и Солженицына достаются здесь не каждому.

Всех писателей можно разделить на две категории. Для одних главное высказаться. Вторые хотят быть еще и услышанными. Одни жаждут самовыражения, вторые еще и честолюбивы. Вторым на Западе приходится трудней.

Сам успех здесь не такой, как дома. На родине успех - понятие цельное, всеобъемлющее и однозначное. Охватывает все: известность, деньги, положение, комфорт. Плюс какие-то бесчисленные льготы. В Америке успех бывает самый разный. Например, коммерческий успех, далеко не всегда сопровождающийся известностью. Или, скажем, богемный успех, отнюдь не всегда подразумевающий деньги. Бывает успех среди критиков. Или, допустим, в академических кругах. И так далее. Тут можно быть знаменитым и нищим. И наоборот, безвестным, хоть и зажиточным.

В Америке успех и слава - не одно и то же. Успех и деньги - не синонимы.

Мой, скажем, вид успеха называется "critically acclaimed" "отмеченный критиками". К деньгам это серьезного отношения не имеет. К славе - тем более.

Как-то раз я обедал с моим агентом. И вот решился спросить его:

- Эндрю! Я выпустил четыре книги по-английски. На эти книги было сто рецензий, и все положительные. Отчего же мои книги не продаются?

Эндрю подумал и сказал:

- Рецензии - это лучше, чем когда их нет. Сто рецензий - это лучше, чем пять. Положительные рецензии - это лучше, чем отрицательные. Однако все это не имеет значения.

- Что же имеет значение?

- Имя.

- Где же мне взять имя?! Я выпустил четыре книги. Все их хвалят. А имени все нет. Ну как же так?!

Эндрю снова задумался и наконец ответил:

- Ты хочешь справедливости? В издательском деле нет справедливости.

Из Америки - с любовью

В шестидесятые годы я был начинающим литератором с огромными претензиями. Мое честолюбие было обратно пропорционально конкретным возможностям. То есть отсутствие возможностей давало мне право считаться непризнанным гением. Примерно так же рассуждали все мои друзья. Мы думали: "Опубликуемся на Западе, и все узнают, какие мы гениальные ребята".

И вот я на Западе. Гения из меня пока не вышло. Некоторые иллюзии рассеялись. Честолюбие несколько улеглось. Зато я, кажется, начинаю превращаться в среднего американского литератора. В одного из нескольких американских беллетристов российского происхождения.

Мои книги публикуются и будут опубликованы все до единой. И я должен быть к этому готов. Потому что мои иллюзии собственной тайной гениальности рассеются окончательно".

Видимо, я окажусь средним писателем. Пугаться этого не стоит. Ведь только пошляки боятся середины. Именно на этой территории, я думаю, происходит все самое главное.

Я выпустил четыре книги. У меня есть договор на три последующие. Авансы будут составлять по двадцать тысяч. (Это втрое меньше, чем годовая зарплата нашего автомеханика Фимы Клейна.) О потиражных нечего и говорить. Если будет продано 5-6 тысяч экземпляров - уже хорошо. Тогда я получу аванс за новую книгу. А значит, надо кончать болтовню и писать эту следующую книгу. А потом еще одну. Так уж, видно, это и будет продолжаться до конца.

*На первой странице (англ.).