Диана Гамильтон - Самозванка

• Название: Самозванка
• Автор: Диана Гамильтон
• Жанр: Современные любовные романы

Хавьер Кампусано, привлекательный мужчина средних лет и глава богатого испанского рода, едет в Лондон, абсолютно уверенный, что манекенщица Корди Соме эгоистична и аморальна, она будет только рада спихнуть своего маленького сына богатой родне.

Однако дон Хавьер не знает, что у Корди есть сестра — Кэти, которая собирается усыновить племянника. Боясь, как бы влиятельный испанец не отнял у нее ребенка, Кэти что-то недоговаривает, о чем-то умалчивает и вскоре совсем запутывается в паутине лжи.

---

Хотя успел оставить наследника, добавила про себя Кэти. Пытаясь скрыть волнение, она поднялась и осторожно уложила ребенка в колыбель, плотно подоткнула под него одеяло и в награду получила слабую полусонную улыбку и легкое движение густых черных ресниц.

Ее любящее сердце забилось в тревоге. Хавьер Кампусано отберет у меня сына, едва только появится такая возможность! Это намерение и откровенные угрозы чувствуются во всем, что он говорит.

Кэти резко обернулась. Как она и ожидала, Хавьер стоял у нее за спиной, задумчиво глядя на малыша. Ей хотелось закричать, хотелось, чтобы он ушел и никогда больше не появлялся. Чтобы скрыть эту свою реакцию и ослабить висевшее в воздухе напряжение, она быстро сказала:

— Мне было искренне жаль услышать о смерти Франсиско, но он проявлял не очень-то много интереса к существованию своего сына, в противном случае он наверняка связался бы с моей… — она вовремя спохватилась и поправилась, — ответил бы на одно из моих писем.

Ее лицо пылало. Она не привыкла лгать. Характер у нее был прямой и открытый, но сейчас она боролась за Джонни, за право отдать ему всю ту любовь, которую настоящая мать не испытывала к нему. И совсем некстати была та невольная симпатия, которую вызвали в ней обезоруживающе простые слова Хавьера:

— Примерно через неделю после вашего… приключения — назовем его так — Франсиско попал в автомобильную катастрофу. Он был в коме несколько месяцев, а когда пришел в сознание, оказалось, что он парализован. Скорая смерть стала для него некоей формой освобождения. Когда пришли ваши письма, домоправительница положила их вместе с другой корреспонденцией на имя брата, и только пару дней назад я случайно наткнулся на них, когда начал приводить в порядок его вещи. Что толку винить Марию? Она, как и все мы, была не в себе от случившегося… Франсиско не мог вскрыть, собственную почту, не говоря уже о том, чтобы прочитать ее. Но я, однако, уверен, что он не задумываясь признал бы собственного сына. — Хавьер выпрямился во весь свой немалый рост, фамильная гордость придавала его чертам значительность и суровость.

У Кэти перехватило горло. Сама того не желая, она вынуждена была признать, что от его смуглого лица исходит необыкновенно притягательная сила. Но она подавила в себе это ненужное восхищение, когда он едко добавил:

— Если бы вы узнали его получше, вы бы тоже в этом не сомневались. Трудно сказать, как далеко зашла эмоциональная сторона ваших кратких отношений, но по вашей реакции на известие о его смерти могу судить, что она была прискорбно поверхностной. С вашей, во всяком случае, стороны.

— О… я… — Кэти путалась в словах. Ее загнали в угол, и теперь она напрягала память, пытаясь вспомнить, что рассказывала ей Корди. ?У нас было два восхитительных дня и две ночи. Мы занимались любовью и очень мало спали. Из того, что он сам рассказал, и того, что мне удалось из него выудить, я узнала, что он происходит из сказочно богатой семьи. Есть еще старший брат, директор всего фамильного шоу. Это личность довольно загадочная, насколько я поняла, но, думаю, мы сможем вывести его из игры. Ты же знаешь, как у испанцев со всеми этими делами вроде гордости и чести. Так что я на коне! Он очень расстроился, когда я уезжала из Севильи, и я пообещала пригласить его в Лондон, чтобы вместе поразвлечься здесь. Но ты помнишь, как я была занята все это время! Ну да ладно, я уверена, что он будет в восторге, когда узнает эту новость…?

Понимая, что Хавьер ждет ответа, Кэти отчаянно пыталась выудить что-нибудь путное из того, что знала о приключении своей сестры, и наконец нерешительно пробормотала:

— Мы были знакомы всего пару дней. Обстоятельства вынуждали ее идти против своих правил — лгать напропалую. Но другого выхода она не видела.

— Однако этого оказалось достаточно, чтобы успеть зачать ребенка, — заметил Хавьер таким тоном, что она вся сжалась. Не спуская с нее глаз, он медленным движением достал два листка бумаги и развернул перед ее глазами. — Как следует из этих писем, еще пять месяцев назад вы очень хотели, чтобы Франсиско узнал о существовании ребенка. Вы написали их добровольно, без принуждения?

Что она могла ответить? Если отрицать, это вызовет новые вопросы. Она молча кивнула, сама ненавидя ту паутину лжи, в которой с каждой секундой запутывалась все сильнее. Следующее замечание смутило ее еще больше:

— Ваше имя написано слишком уж неразборчиво. Вы мать моего племянника, согласитесь, что я вправе знать, как вас зовут. Но, сколько ни пытался, я не смог расшифровать эту подпись.

Действительно, оба письма были написаны в присущем Корди показном, пышном стиле и с изобилием завитушек. А подпись являла собой венец художественности: огромное ?К? соединялось с ?и? набором абсолютно нечитаемых букв. Кэти откашлялась и стоически солгала:

— Кэти. Уменьшительное от Кэтрин.

— Итак, Кэти… — Голос Хавьера стал резче, и сердце ее забилось неровно. Он подошел к ней почти вплотную, подавляя излучаемой им энергией. — …почему вы вдруг отказались от всех своих былых претензий?

— Потому что я поняла, что мы с Джонни прекрасно можем прожить сами. Нам не нужна ничья помощь, мы не выдвигаем никаких претензий, абсолютно никаких. — Теперь она говорила твердо, просто потому, что стояла на твердой почве. Она говорила правду и испытывала от этого облегчение.

— Понимаю. — Хавьер медленными шагами обошел маленькую комнату, как хищный зверь, который, забавляясь, тянет время, прежде чем броситься на свою жертву.

Кэти упрямо вскинула голову. Я не позволю ему запугать меня! До тех пор, пока он уверен, что я и есть мать Джонни, он мало что может сделать.

— А кто заботится о ребенке, пока вы позируете перед камерой? — спросил он внезапно. — Какая-нибудь неграмотная дурочка, которую заботит не его благополучие, здоровье и умственное развитие, а только плата, получаемая в конце дня? И есть ли где-нибудь поблизости сад, где он сможет играть, когда подрастет? Я что-то не заметил ничего подобного. — Хавьер взял со стола письма Корди, тщательно сложил их и опять засунул в карман. И все это — не сводя с Кэти испытующего взгляда.

— Вокруг полно парков, мы можем пойти в любой из них, — бойко ответила Кэти и мысленно продолжила: это правда! Конечно, все они начинаются не прямо у порога, но, в конце концов, существует такая вещь, как автобусы, даже в этой части Лондона. — Пока что я справляюсь с Джонни. Своими рисунками я зарабатываю вполне достаточно, нам хватает на жизнь.

А вот это было не совсем правдой. С тех пор как она ушла из агентства, ей удавалось время от времени получать заказы на иллюстрирование книг, да еще она продала несколько своих старых работ маслом через художественную галерею, расположенную где-то в Кенсингтоне. С деньгами частенько было трудно, однако она надеялась, что когда-нибудь ее имя станет известным и на ее работы появится спрос.

— Вот как? — Испанец приподнял одну бровь, обернувшись к мольберту.

Кэти всегда работала в малых формах, что соответствовало сдержанной элегантности ее манеры письма. На этой картине был изображен уголок старого Лондона — это первая ее работа на заказ. Но каковы бы ни были впечатления сеньора Кампусано, он держал их при себе и, когда повернулся к ней, его лицо ничего не выражало. Однако в словах прозвучал легкий оттенок сарказма:

— Всесторонне одаренная женщина. Однако вам наверняка потребуются долгие годы, чтобы стать признанной художницей. А как вы будете жить все это время? Будете голодать или вернетесь к предыдущей, более доходной профессии? Тогда вам придется оставить Хуана. Где?

Он просто невыносим! Как он осмеливается даже предполагать, что я брошу ребенка? Фиалковые глаза сузились, превратившись в две фиолетовые щелочки.

— С меня достаточно этой инквизиции! Я прекрасно могу сама…

— Silencio! — Вспышка испанского огня мелькнула в его глазах, и он засунул руки в карманы своих прекрасно сшитых брюк, словно с трудом удержавшись от того, чтобы схватить ее за горло.

Его поза была пугающей уже сама по себе, но его жесткие слова были просто ужасны:

— Нравится вам это или нет, но я намерен иметь право голоса во всем, что касается воспитания моего племянника. Я хочу, чтобы он жил в Испании. Я хочу, чтобы он жил в моем доме в Хересе, где ему будет предоставлено все необходимое, где он получит надлежащую заботу, где он научится нести груз ответственности, когда унаследует все наше состояние. И не думайте, что я пришел безоружным, сеньорита. Я не настолько глуп.

Его губы медленно растянулись в такой зловещей улыбке, от которой кровь застыла у нее в жилах. Кэти знала, что он отвечает за каждое свое слово.

— Если вы не согласны, я потребую через суд разрешения на общение с мальчиком. И получу его, можете не сомневаться. Это даст мне право регулярно забирать его в Испанию и вырастить таким, каким его хотел бы видеть отец. Но я могу пойти и гораздо дальше, — заявил Кампусано с ледяным спокойствием. — С помощью лучших адвокатов я могу доказать, что вы не соответствуете роли матери. — Искра в его глазах подавила чуть не вырвавшийся у нее вскрик негодования. — Второразрядная манекенщица, которая напивается на вечеринках и ложится в постель с любым приглянувшимся ей мужчиной. Не забывайте, я видел вас с Франсиско: вы откровенно висли на нем. Любой, у кого есть глаза, мог видеть это. Я найду достаточное количество свидетелей. К тому же я совершенно уверен, что, стоит мне покопаться в вашей предыдущей карьере, я с легкостью отыщу еще больше примеров вашей неразборчивости в связях. Если к этому добавить вашу неожиданную и весьма туманную идею обеспечивать себя и сына продажей картин, то это попахивает нестабильностью. Вы согласны? А кто может предсказать, когда вам надоест разыгрывать роль матери-одиночки? Сколько времени пройдет, прежде чем вам станет скучно без романтического ореола звезды подиума, без мужского внимания, вечеринок? Думаю, что не много. Однако, — Хавьер поднялся, едва взглянув на бледное, искаженное мукой лицо Кэти, — я могу и не забираться так далеко. Если вы согласитесь вместе с Хуаном поехать в Испанию — к сожалению, его нежный возраст требует вашего присутствия, — чтобы нанести длительный визит его бабушке, тогда я не стану давать делу дальнейший ход. Но предупреждаю: если вы откажетесь, у меня на руках очень быстро окажется множество козырей.