Виктор Точинов - Усмешки Клио

• Название: Усмешки Клио
• Автор: Виктор Точинов
• Жанр: Альтернативная история

Книга, написанная на стыке двух жанров: фантастики и исторической публицистики.

Действительно ли Советская Россия времен НЭПа была способна построить межпланетный корабль? Существуют ли «колодцы времени»? Можно ли убить льва одной пулей из пистолета Макарова? Кто открыл Антарктиду и кто первым побывал на Луне?

Ответы на эти и другие загадки современности и прошлых веков – в новой книге Виктора Точинова.

---

Заключение

Объем этой главы, к сожалению, не позволяет привести все доводы в пользу того, что возникшие ниоткуда варяги-русь и исчезнувшие в никуда черкасы-запорожцы – одни и те же люди. К тому же среди этих доводов неоспоримых нет – историки-профессионалы давно научились объяснять необъяснимые вещи...

Но Смутное время – в отличие от эпохи вокняжения Рюриковичей – оставило после себя достаточно письменных документов. И если кто-то обнаружит в малоизвестных мемуарах или в частной переписке той поры упоминание о казачьем атамане по прозвищу Синий Ус или Синеус, то...

То стоит произвести весьма тщательные раскопки в подземельях Копорской крепости. Тщательные – и крайне осторожные. Потому что археолог, неосмотрительно шагнувший в пустоту, разверзшуюся за вскрытой подземной стеной, – может оказаться очень далеко от коллег.

Точнее говоря – очень давно...

Глава вторая. ТОЧКА БИФУРКАЦИИ

– Я – историк, – подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: – Сегодня вечером на Патриарших будет занятная история!

М. Б. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Фантасты любят историю – исторический, извините за каламбур, факт. Любовь, надо сказать, безответная – история (в лице изучающих данную науку ученых) фантастов недолюбливает. Оно и понятно: фантасты в архивной пыли не роются, дабы сделать в результате многолетней кропотливой работы скромное, не сенсационное открытие, понятное лишь узкому кругу специалистов. Им, фантастам, размах подавай, – и пишут они историю альтернативную. А вот что, например, случилось бы, когда бы турки Петра Первого, окруженного с армией под Прутом, не выпустили бы за взятку – в плен бы взяли да кол бы посадили? Куда бы повел Россию царь Алексей Петрович, отцовских нововведений не жаловавший? И понеслась фантазия галопом... А история и историки сослагательного наклонения не терпят, им частица «бы» – как красная тряпка для крупного рогатого скота.

Писатели-фантасты, однако, другого мнения: альтернативная, но все же история. А история, как известно, наукой числится. И, для придания пущей наукообразности, используют писатели, когда рассуждают об «альтернативке», всевозможные солидно звучащие термины. Точка бифуркации, например. Точка, в которой история на мгновение застывает подобно вставшей на ребро монете: с равным успехом может выпасть и орел, и решка.

Ученые-историки, предпочитающие работать с закономерностями исторического развития, точки бифуркации недолюбливают. Признают сквозь зубы: да, имеют место таковые. Но решающего влияния не оказывают. Умер бы, дескать, Володя Ульянов-Ленин в младенчестве, возглавил бы революцию Бронштейн-Троцкий, только и всего, все остальное не изменилось бы. Не очень убедительно... Другой была бы та революция, и страна после нее другой бы стала, и вообще вся история пошла бы иначе.

* * *

Вопрос: а какая точка бифуркации в минувшем двадцатом веке самая важная, самая главная?

Тут, понятно, сколько людей, столько и ответов... Одни считают такой точкой штурм Зимнего, другие – полет Гагарина, третьи – перестройку в СССР и сопутствующие ей события...

Однако представляется мне, что главное событие века все же Вторая мировая война. А главное событие войны – Сталинградская битва. Перелом. Даже если бы Москву немцам сдали, даже если бы Ленинград вымер от голода до последнего человека, – шансы на окончательную победу оставались. А вот если бы перерезали немцы Волгу, главную нефтяную аорту страны, – все, конец. Долго без кавказской нефти Советский Союз не провоевал бы, а другой у нас в те годы и не было. И о высадке англо-американцев в Нормандии при таком раскладе не стоит говорить – даже если бы рискнули сойтись с вермахтом один на один, повторили бы Дюнкеркское позорище, только и всего (они и без того едва не повторили – в Арденнах).

Итак, Сталинград...

Казалось бы, ход и подробности Сталинградской битвы давно и всенародно известны, все читали и слышали про Мамаев курган и дом сержанта Павлова; у всех на слуху подвиги героических гвардейцев Родимцева и знаменитые слова «За Волгой для нас земли нет»; последняя страница великой битвы – капитуляция фельдмаршала Паулюса, – тоже отражена в огромном количестве художественных и мемуарных произведений.

Но есть в величайшей драме страницы, торопливо перевернутые и позабытые, хоть повествуют они о моментах, которые могли неожиданно повернуть ход решающей битвы Второй Мировой войны, и всей истории двадцатого века, – о точках, так сказать, бифуркации.

Они отнюдь не засекречены, эти страницы, они просто мирно пылятся, задвинутые на самую дальнюю полку нашей истории. Давайте стряхнем пыль и полистаем?

1. Случай с командармом Руденко

Сергей Игнатьевич Руденко, будущий маршал авиации и Герой Советского Союза, командовал в дни Сталинградской битвы 16-й воздушной армией, входившей в состав Донского фронта генерала Роккосовского. И вот что с ним произошло.

Конец октября 1942 года. Бои в Сталинграде в самом разгаре. Паулюс рвется к Волге, не считаясь с тяжелейшими потерями. Нашим тоже несладко, читать скупые строки о тех днях (даже в прошедших военную цензуру мемуарах) порой просто жутковато...

А на левобережье Волги в глубочайшей тайне готовится сокрушительное наступление, накапливаются громадные ресурсы: люди, оружие, техника, боеприпасы... На правый берег, к двум удерживающим Сталинград армиям, подкрепления перебрасывают крайне скупо: зверь должен поглубже залезть в капкан, и Паулюс, и Гитлер так до самого момента контрудара должны верить, что русские сопротивляются из последних сил, – еще чуть-чуть немцам поднажать, и все будет кончено.

В штабах трех наших фронтов, участвующих в операции, кипит работа, шлифуются последние детали грандиозного и неожиданного удара. Воздушной армии Руденко, которая составляет фактически всю авиацию Донского фронта, роль отводится громадная. Ставка приказала ясно и однозначно: подавляющее господство в воздухе должно быть достигнуто в первые даже не дни, а часы контрнаступления. Без этого преимущества наземным войскам полностью задачу не выполнить. А самолеты Руденко, кроме своего фронта, должны действовать и в полосе наступления соседних, Сталинградского и Юго-Западного фронтов.

И вот вызывает командарма Руденко главком ВВС Красной Армии генерал (впоследствии маршал) Новиков. Срочно вызывает в свой штаб – еще раз проработать все варианты действий. А высокие штабы, подлаживаясь к Ставке Верховного Главнокомандующего, работали в то время в основном по ночам. Все бы ничего, но получил Руденко вызов главкома ВВС, находясь в самой дальней от его штаба 228-й дивизии штурмовой авиации, расквартированной на противоположенном фланге Донского фронта. Машиной ехать – только к утру и доберешься. Транспортный ПО-2, на котором Руденко прилетел, – «небесный тихоход», на нем тоже к началу совещания не успеть. А по вызовам главкомов опаздывать не принято.

Так Руденко решает на боевом самолете лететь, на штурмовике «Ил-2». Не за штурвалом, хотя пилотировать любил и умел блестяще, – пассажиром. А «Илы», надо сказать, выпускались тогда двух модификаций: двухместные, со стрелком, прикрывающим заднюю полусферу, а также, в целях облегчения и удешевления, одноместные. У одноместных задний отсек (за спиной пилота, отделенный от него броневой стенкой) пустовал – ни кресла, ни оборудования, ни вооружения. И как на грех, под рукой у Руденко только одноместные и оказались.

Но делать нечего, лететь надо. Втискивается командарм (нестарый еще мужик, сорока не стукнуло) в неуютную тесноту – полетели. А за штурвалом один из лучших летчиков дивизии, при этом он же еще и инструктор по технике пилотирования.

Долетели нормально, провел Руденко с Новиковым и его штабом ночь над картами и планами, а утром собрался обратно, все тем же транспортом. Залезает в свою уже ставшую привычной каморку, прижимая к груди полученный в штабе пакет с секретнейшими документами. А поскольку совсем рассвело, после взлета наблюдает проносящийся внизу пейзаж. Привязку карты к местности производит.

И спустя какое-то время обнаруживает командарм странный и крайне неприятный факт – летит его самолет не туда, куда надо. А совсем даже под углом девяносто градусов к заданному направлению. Проще говоря, рулит пилот прямиком к линии фронта, предоставляя Руденко решать поганую довольно дилемму: или летчик, дурак, просто заблудился, или он, подлец, решил перелететь к немцам.

Оба варианта одинаково плачевны – даже если нет тут преступного намерения, все равно одинокий штурмовик над вражеской территорией собьют моментально. А уж Руденко прекрасно знал, как тщательно изучают обломки любого сбитого самолета. Простая карта из полетного планшета летчика с нанесенным расположением своих и чужих частей цену имеет для противника немалую. А тут документы, раскрывающие в подробностях весь план грандиозного наступления. Даже несведущему в военной науке человеку ясно: попадут бумаги командарма в руки к немцам – и сражение проиграно еще до его начала.