Дарья Асламова - В любви, как на войне

• Название: В любви, как на войне
• Автор: Дарья Асламова
• Жанр: Современная проза

Ранее книга "В любви, как на войне" выходила под названием "Дрянная девчонка. Приключения продолжаются"

Дрянная девчонка остается верна себе. Авантюристка, роковая баба, нежнейшая возлюбленная, идеалистка, стерва, рабыня Эроса, неисправимая грешница, хранительница любви… Она вырвалась из смирительной рубашки семейной жизни.

Биение крови – мотив ее приключений, соленый ветер свободы – ее стихия, любовь – ее цель. В Белграде она гуляет под бомбами, в Чечне гордится своим туалетом, в Гонконге охмуряет заезжих миллионеров, в Москве дает выдвинуть себя в депутаты, а в Урюпинске радуется от мысли, что она такая же баба, как все. Ее сердце – переполненная гостиница. Но, по ее же собственному признанию, если не уметь забывать, в ней не останется места для новых постояльцев.

В целом текст плохо вычитан и есть грамматические и пунктуационные ошибки

---

Спящий Витя между тем уронил голову мне на плечо. Ну уж нет! Я не буду работать подушкой. Я осторожно прислонила его к иллюминатору и перебралась на соседний ряд.

Он проснулся через час с лишним, и я сделала оскорбленное лицо. Он посмотрел на свои мокрые штаны, потом на меня, сидевшую с брезгливым и непримиримым видом, и сделал совершенно правильный гнусный вывод, к которому я его усердно подталкивала. Мочки его ушей налились кровью.

– Последний раз такое случалось со мной в три года, – грустно сказал Витя.

Я осуждающе молчала. Он взял свою дорожную сумку и ушел в туалет. Самолет через некоторое время со свистом пошел на посадку, а Вити все не было. Явились стюардессы.

– Где ваш товарищ? – спросили они меня.

– В туалете.

– Он должен немедленно выйти, сесть в кресло и пристегнуться.

– А я что могу сделать?

Стюардессы активно забарабанили в дверь туалета с криками:

– Мужчина! Выходите сию минуту! В ответ тишина.

– Может, он там повесился? положила я.

Я уже выпила фляжку клюковки и на события реагировала не вполне адекватно.

– Вам бы все смеяться, – обиженно сказала од на из стюардесс. – А ведь он может там упасть разбить голову.

– Не волнуйтесь, – заверила я их. – Этот не разобьет.

– Покричите ему что-нибудь.

– Витя, выходи! – заорала я. – Народ тебя требует.

Никакой реакции.

– Выйди, я тебе кое-что скажу.

Он вышел минут через десять, когда земля была уже совсем близко, в разгар всеобщей дискуссии, ломать или не ломать дверь в туалет. Штаны он сменил и теперь выглядел вполне прилично.

– Чего вы все орете, как бешеные? – обиженно сказал он. – Что, уже нельзя в туалет сходить?

Витя прошел мимо остолбеневших стюардесс, сел в кресло и уставился в иллюминатор. Меня он подчеркнуто игнорировал.

Уже в аэропорту Минеральных Вод скорбный Витя, стараясь не смотреть в мою сторону, заявил нам с Олегом: "Езжайте в Моздок без меня, я поеду отдельно". В тот момент он как никогда был похож на печального идальго Дон Кихота.

Вот вам, извольте! Не хочет ехать. Пришлось сознаться, что в самолете он не обмочился, а просто облился пивом. Мир был восстановлен.

Я предложила захватить с собой в Моздок хорошенького американского корреспондента, с которым познакомилась в аэропорту. (Такой милый мальчик _ очечки в золотой оправе, интеллигентное выражение лица, пушок на голове, как у цыпленка.) Но мне был дан суровый отпор.

– Ты только посмотри на нее! – сказал Олег. – Мальчик ей приглянулся. Нравится мальчик – езжай с ним.

"Ух, черт! С вами не разгуляешься", – подумала я, но спорить не стала.

Мы взяли такси до Моздока, а по пути решили перекусить в придорожном кафе.

Знаете, эти закусочные на Северном Кавказе, избушки на курьих ножках, откуда валит дым, потому что все время жарят шашлык, где стоят колченогие стулья и столы, крытые клеенкой в цветочек, которые любезная толстуха хозяйка обязательно обмахнет грязной тряпкой, где продают "Мальборо" местного производства и дешевую водку, где все едят руками и нет салфеток. Зато отличное сочное мясо, соус ткемали, тарелки со свежей зеленью, серый хлеб, нарезанный толстыми ломтями, и стоит это все смешные деньги. В кафе мы выпили немало водки, согрелись и повеселели. А чтоб не было скучно, взяли в дорогу еще две бутылки водки, одну шоколадку в качестве закуски и пластмассовые стаканчики. Ехать до Моздока несколько часов, таксист врубил Шуфутинского, а мы осторожно разливали водку, стараясь не Расплескать ее по дорожным ухабам. Ух, как хорошо это было!

Потом Витя сказал: "Хочу в туалет". "Начинается!" – подумала я. Машину остановили, Витя выЩел в поле.

– Это долгая песня, – сказала я.

И вдруг Олег захохотал, как сумасшедший:

– Посмотри, посмотри на него! Он же член потерял, никак не может найти!

Я обернулась и просто скисла от смеха. Картина • маслом. Пьяный Витя шарит в штанах с растерянным видом и ищет, ищет член. Потом находит, внимательно рассматривает его и делает свое дело с большим достоинством.

Когда Витя вернулся, мы снова разлили и тронулись в путь.

– Мы вот так же ехали в машине в Буденновск, – вдруг сказал Витя. – Несколько журналистов. Я сидел на переднем сиденье, как вот сейчас сижу, а сзади сидела журналистка Наташа, молодая симпатичная женщина, как сейчас ты сидишь. Я все время оборачивался к ней во время разговора. Мы! проехали военный пост, а когда отъехали немного, я обернулся к Наташе и увидел летящую в нее пулю как в кино. Пуля вся сверкала, словами не передать как. Наташе разворотило грудь, но мы не сразу поняли, что она мертва. Мы остановились, вся машина в брызгах крови. Вышли из машины, всех трясет. Я чувствую, у меня что-то на ухе болтается, снял рукой, а там кусочек окровавленного мяса. Потом было следствие, куча допросов. Оказалось, какой-то солдат то ли спьяну, то ли сдуру выстрелил, и все – нет человека.

Мы молча выпили, и Витя вскоре заснул. Я тоже задремала на плече у Олега, который курил уже тридцатую сигарету.

В Моздоке мы поселились в грошовой гостинице, единственной на весь город.(Да и сам Моздок – городок не из важных.) Журналистов там было как собак нерезаных.

Все тусовались внизу в кафе, ели домашние пельмени со сметаной и запивали их водкой.

Гостиница явно не предназначалась для женщин. Туалет был один на всех и никогда не запирался. В кабинках с дырками вместо унитазов двери тоже не запирались. Их можно было только держать изнутри за ручку. Я была единственной женщиной на этаже, и мне приходилось выставлять охрану у дверей, чтобы справить нужду. О возможности помыться и мечтать не приходилось. Правда, при гостинице была сауна, куда невозможно было попасть. Разве что встать в шесть утра, заплатить двадцать рублей и постоять под струйкой нетеплой воды десять минут. И не дай бог задержаться! Сразу начнут молотить в дверь. Очередь расписана далеко вперед. На следующее утро мы бесконечно долго и основательно завтракали. Ели деревенскую яичницу с луком из свежих яиц с яркими желтками, сыр и снова пельмени. После завтрака собрали вещи, выписались из гостиницы и поехали на военный аэродром. Я была в самом радужном настроении. Еще бы! У нас официальные аккредитации, а значит, всюду будет зеленый свет.

Как бы не так! Я тогда еще не знала, что смысл работы военных чиновников, этих церберов бюрократии, состоит в том, чтобы журналисты запутались в непроходимой чаще предлогов, помех и отговорок.

В пресс-центре на аэродроме нас встретило бесцветное чудовище в чине, кажется, подполковника. Мы радостно поздоровались, предъявили удостоверения и спросили, как бы нам сегодня улететь в "Чечню, в Ханкалу. Чудовище смерило нас кислым взглядом и ответило:

– На сегодня вертолетов нет.

– А когда будут?

– Неизвестно. Мы вас известим.

– А как вы это сделаете? – спросил Олег.

– Позвоним вам в гостиницу.

– Но в гостинице нет телефона.

– Ну, как-нибудь…

– Но ведь съемочная группа НТВ сегодня летит в Ханкалу, – наивно заметила я.

– Значит, есть вертолеты.

Далее последовал ответ, который меня потряс:;

– Но ведь они же работать едут.

Я не нашлась что ответить на это оскорбление* Дальнейшие переговоры не имели смысла.

"Ну, бляди! – думала я, выходя из пресс-центра. – Я буду не я, если сегодня же не улечу".

– Что будем делать? – спросила я товарищей.

– Пойдем на летное поле, – сказал Олег.

– Искать ветра в поле. А водка у нас есть с собой?

– Одна бутылка.

Меня пустили вперед, как светлого ангела в белоснежной куртке. Ребята шли сзади. Ничем не стесняемый разгульный ветер с такой силой бил в лицо, что трудно было дышать. Я шла, ослепительно улыбаясь всем встречным и поперечным. На всякий! случай.

Мы приставали с расспросами к прохожим в летной форме, но безрезультатно.

Наконец мы нашли то, что искали. Чудо природы. Майор. Разумеется, с пышными усами (какой военный без русых усов?). Увидев меня, он тут же начал их подкручивать. Душка!

– Здравствуйте! – сказала я со светлой улыбкой.

– Привет, привет! – ответил герой, и на меняв пахнуло таким запахом перегара, что я сразу подумала: "Наш человек".

Я улыбалась уже до ушей.

– Мы журналисты, – проникновенно сказала я, прижав руки к груди, – нам очень, очень надо улететь сегодня в Чечню!

– Посмотрим, что тут можно сделать, – сказал наш новый друг.

Через некоторое время мы уже все сидели на траве на летном поле и тихонько выпивали. Майор вел переговоры по рации в таком духе:

– Привет, Вася! У меня тут ребятам нужно улететь, у тебя нет случайно вертолета?

Нет? Жаль! А может, поищешь? А у Петровича не будет? Есть один, но уже загружен?

Так разгрузите к чертям собачьим! Полетит следующим рейсом.

И так далее…

– Ждите, ребятки, – сказал майор, закончив переговоры. – Может, вам и повезет.

Мы снова выпили.

– Можно, я задам вам нескромный вопрос? – спросил меня майор.